Великая империя.

Шемяка

Пролог

— Здравствуйте Александр!

— И вам не хворать.

— Хотелось задать вам несколько вопросов о вашем творчестве. И первый из них: нет ли у вас желания, подобно вашим героям, самому провалиться в прошлое.

— Спаси и сохрани, нет конечно.

— Странно. А почему? Вы так увлекательно описываете приключения, опять же, новая жизнь в новом теле, возможность стать великим, изменить историю. Так почему, нет? Я бы очень хотел.

— Зря. В прошлом, особенно в Средневековье, вы вряд ли бы прожили более недели. О Средневековье хорошо читать, но не более того. Стать великим? Изменить историю? Увы, гораздо больше шансов на рабский ошейник или костер инквизиции.

— Даже так? Ну хорошо, допустим, вы все-таки попали!

— Я попал?

— Хорошо, хорошо, допустим не вы, а кто-то другой. Что вы посоветуете попаданцу?

— Держать язык за зубами и молиться, чтобы убили быстро...

Глава 1

— Охти мне, никак сомлел княже? — эхом прошелестело над ухом.

Я открыл глаза и недоуменно уставился на откуда не возьмись взявшуюся в непосредственной близости круглую рожу.

Несколько звероватого вида, скуластую и обветренную, с радикально красным носом картошкой. Из-под лихо сбитой на затылок красной шапки с облезлой опушкой торчали нечесаные соломенные патлы, одного цвета со спутанной бородищей, а сама рожа была преисполнена искренней заботой.

Персонаж отличался нешуточными габаритами. Впрочем, я успел заметить только саженные плечи и мощную шею, как у борца вольника, потому что от охренения даже не мог повести по сторонам взглядом.

От непонятного персонажа сильно шибало брагой, чесноком и кислой капустой. И почему-то церковным ладаном.

И самое интересное, он находился за мной и заглядывал мне в лицо через мое же плечо.

— Это от фряжского, батюшка! — умудренно пояснил персонаж. — На, зажуй моченой репкой, князь-батюшка, враз осадит.

Он сунул грязноватые пальцы прямо в расписанную аляповатыми петухами плошку, выудил сморщенную репку и сунул ее мне прямо под нос.

— Бля... — выдавил я из себя.

— Ага, батюшка, ага! — охотно закивал патлатый. — Пакость сплошная, это фряжское, как и оные фрязи. Можыть медка хлебнешь, княже? Нашенского, ставленого!

Рядом с репкой в левой лапище возникла правая, с здоровенной чаркой эдак грамм на двести. Серебряной, потемневшей от времени, украшенной замысловатой чеканкой, жемчугом и еще какими-то эмалевыми вставками.

Из чарки несло брагой, явно медовой.

— Да какого хера?! — вырвалось у меня. — Ты кто такой, мать твою?

— Дык, Вакула, батюшка... — Вакула явно испугался и слегка отпрянул. — Запамятовал, что ле?

Тут до меня дошло, что Вакула лепечет на дико архаическом русском, очень напоминающем старославянский, но я его почему-то прекрасно понимаю. Мало того, сам на таком же наречии и говорю.

От нахлынувшего сумасшествия, я машинально цапнул у него из руки чарку, только собрался приложиться, как...

— Горько! Подсластить надобно! — внезапно проревел чей-то гулкий бас.

— Горько!!! — взорвался бешеный рев.

Я чуть не расплескал брагу с перепугу и наконец удосужился осмотреться.

И чуть не получил разрыв сердца...

Длинные столы, заставленные блюдами со снедью...

И самое главное, за этими столами сидели...

Черт, черт, черт, господи сохрани!!!

Сидели персонажи, словно сошедшие с фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ну... примерно. А скорее, даже еще из более древней эпохи...

Все эти шубы, опашни, ферязи, кафтаны, бородищи, кики, повойники, сороки, кокошники...

И антураж тоже в тему...

Сводчатые, потемневшие от времени потолки, вдобавок расписанные библейскими странноватыми сюжетами, резные столбы, шандалы с оплывшими свечами...

Я машинально осенил себя широким крестным знамением.

— Господи помилуй...

— Ты чевой-то это, Димитрий? — на меня недоуменно зыркнул сидевший рядом молодой парень в расшитом по вороту кафтане с высоким воротником. — Никак мед в голову ударил?

Мне он сразу не понравился: в глазах сумасшедшие проблески, надменная морда, губы истерично кривятся.

Но ответить я ему не успел, опять грянул ор.

— Горько!

Перевел внимание и обнаружил во главе застолья, сидящих за отдельным столом, на резных креслах с высокими спинками, еще более странную парочку.

Молодой парень в сплошь покрытых вышивкой одеждах и собольей шапке и еще более юную девицу, совсем девочку, тоже в явно парадном облачении.

Парень чему-то недовольно кривился, а его соседка, с бледным как мел, перепуганным личиком, вообще смахивала на мумию.

Рядом с ними расположилась дородная, важная женщина в рогатой кике и с густо напудренным властным лицом.

А уже за ними рынды с топориками и длинных светлых кафтанах с высокими воротниками, но не одинаковых, не форменных, словно собранных с миру по нитке.

«Свадьба, что ле? — суматошно подумал я. — Но какого хрена? И когда меня к реконструкторам занесло...»

Ответа не нашлось, и я все-таки отпил из чаши.

Ее содержимое, тягучее и сладковатое, слегка шипучее питье с медовым вкусом понравилось, но опять же, аналогов вкуса в памяти не нашлось.

— Закуси, князь батюшка... — детина, стоявший за моей спиной, склонился к столу, с треском разорвал печеного гуся напополам и брякнул кусман мне на тарелку.

Закусить тоже не успел.

Неожиданно перед глазами проявилась книжная полка с выставленными в рядок томами с цветастыми переплетами, на которых хорошо читались имя автора и название книг.

И тут я все понял и едва не свихнулся от этого понимания.

Охренение выразилось в короткой, но емкой фразе вслух:

— Дописался, бля...

— Никак посцать надобно, княже? — перед глазами опять возникла заботливая рожа Вакулы. — Дык, давай, свожу в нужник...

В голове вертелся дикий хоровод мыслей, я чувствовал, как стремительно схожу с ума. Хотелось сорваться и куда-то убежать.

Чтобы как-то отвлечься, кивнул.

Бережно поддерживая за плечо, детина вывел меня из зала на улицу, попутно накинув на плечи тяжелую меховую шубу.

Морозный воздух слегка привел меня в чувство, но открывшаяся окружающая картинка снова чуть не убила нахрен.

Я увидел обветшалую крепостную стену из белого камня, кое-где подновленную врезками из бревен и сообразил, что это...

Знаний хватило понять, что это, с очень большой вероятностью, мать его так, гребанный московский Кремль, века эдак тринадцатого или четырнадцатого.

А пировали мы в здоровенной башне-повалуше*, сложенной из толстенных бревен, соединенной крытым переходом с огромным теремом в несколько ярусов.

повалуша — в традиционной русской деревянной архитектуре башня в комплексе жилых хором, в которой находилось помещение для пиров и приема гостей. Повалуша как правило представляла собой башнеобразный большой и высокий сруб, обычно на подклете, всегда ставилась особняком от жилых хором (горницы) и соединялась с ними сенями — крытым переходом.

Тоже бревенчатым; с башенками, лестницами, резными венцами и прочими элементами древнерусской архитектуры. Довольно красивым, но построенном несколько коряво и сумбурно, словно его несколько раз достраивали и перестраивали без четкого плана, как бог на душу положит.

Надо понимать, терем был княжим.

С другой стороны, хорошо просматривались маковки каменного церковного забора, а чуть далее второго, но уже деревянного.

Возле башни сновало множество народу, разгружали сани, впрягали и распрягали лошадей. Крепко несло дымом, лошадиным потом и навозом.

Мало того, откуда не возьмись пришло четкое понимание того, где я сейчас нахожусь, и кто я такой, собственно.