— Пойдет! — просиял брат Васька. — А теперь за дело, обговорим кто на чем стоять будет.

Диспозицию обсуждали недолго, мне выпало со своими и вятскими идти на княжий терем.

После разговора я вернулся в баньку.

Зарина закутавшись в тулупчик мирно дремала на лавке.

Я встал на колени и осторожно поцеловал девушку в висок.

— Ах... — вскинулась она. — Ты пришел? Ах, любо мне, целуй еще! — она спохватилась и тревожно отшатнулась. — Стой! А когда на сечу?

— Тихо, тихо... — я осторожно устроил ее на лавке задком к себе. — Говоришь, хочешь еще?

— Ах, любо мне...

В общем, это «еще» продолжалось почти до самого времени выступления.

А потом мы выступили...

Вятские мне понравились: лихие парни, в справной снаряге: легкие кольчуги, короткие копья, луки и топоры. Ничего лишнего. И что интересно, поголовно не в сапогах, а кожаных лаптях, постолах и в обмотках.

Выучка — залюбуешься, словно один организм, команды старших понимают с полуслова.

К княжьему двору просочились быстро и ловко, патруль городских стражников сняли без звука.

— Ну... — я мысленно перекрестился и дал отмашку.

Через недостроенный участок ограды на подворье ринулись дружинники. Тишину разорвали вопли и лязг оружия. Ярославских связали схваткой, а я c остальными рванул в терем.

Дорогу на лестнице преградила пятерка оружных мужиков с мечами наголо. Судя по дорогой броне, из ближнего круга князя. И тут я воочию увидел иллюстрацию поговорки: «один в поле не воин». Защитников просто смяли массой: все закончилось за несколько секунд: лязг оружия, предсмертные хрипы и мы помчались дальше.

Я поймал за шиворот перепуганного мальца в исподнем, очень кстати вывернувшегося под ноги.

— Веди в княжью опочивальню!

— Нет! — завертел головенкой мальчишка. — Не в жисть не скажу, хучь режь!

— Ах ты мелочь пузатая... — Зарина схватила его за ухо и от души крутнула. — Ну? Аз оборву ухи!

— Ай-ай-ай, не замайте, не надо... — мальчишка взвыл и с глазами полными слез ткнул рукой по коридору вперед.

Сопротивления почти не было, перепуганная челядь моментально разбегалась. Я вперед не лез, держался позади.

Немного поблуждали в хитросплетении коридорчиков и наконец выскочили к княжим палатам. Здесь нас встретили всего трое воев, среди которых выделялся огромный медведеобразный детина со здоровенной, окованной железом палицей.

Он-то и снес двоих вятских, у одного прямо башка кусками разлетелась, но все тоже закончилось быстро — ему кинулись под ноги и опрокинули.

Вятский занес обеими руками копье над поверженным великаном, но я успел перехватить его за древко.

— Не надо! Пусть живет, добрый вой! Не враг тебе он, хозяина защищал своего...

Вятский сердито зыркнул на меня глазами, но копье убрал.

Великан что-то благодарственно прохрипел мне, бессвязно ворочая окровавленными губами, но я уже перестал обращать на него внимание.

Дверь вышибли...

В углу большой опочивальне испуганно подвывали бабы с детьми, их закрывали собой четверо воинов, да ярославские князья, отец с сыном.

Отец в накинутом на исподнее бахтерце, криво сидевшем на башке шишаке и саблей в дрожащей руке, шагнул вперед и тряся щеками гневно заорал:

— Ты вы отплатили за доброе, тати?

Я секунду промедлил и тихо сказал:

— Не трясись, не тронем. Сам знаешь за что так получилось. Скажи спасибо Великому князю Василию, твоему хозяину. Противиться не смей, пожалей баб своих. Собирайся, поедешь с нами с сыном. Гостем поедешь, слово даю! Доберемся до Галича, вернем назад...

— Да что твое слово стоит?! — фальцетом взвыл его сын. — Вор! Тать!

Вот тут меня понесло. Никогда сдержанностью не страдал, вспыхиваю как спичка, а тут еще доставшийся по наследству с телом гонор Шемяки сыграл.

Шагнул вперед и коротко двинул сына под дых, а потом поднял за шиворот и прошипел в лицо:

— Остерегись лаяться, княже! Я тебе и твоим жизнь, почитай, спас. Понял? Или поворотить все взад? Ну...

Князь согласно затряс головой.

Почитай на этом, захват Ярославля и закончился. В грабеже я не участвовал, вятские сами справились. Выгребли подчистую всю казну, да бертьяницу, где хранили пушнину. А вдобавок обобрали княжьи хоромы. Словно саранча посевы, голые стены оставили.

Среди ценных трофеев оказался тяжеленный, но маленькой сундучок с серебряной деньгой. Пушнины набралось три десятка плотно упакованных кулей, с собольими, боровыми, куньими и горностаевыми шкурками. А еще, по моему указанию обобрали княжью оружейную, где нашлось много хорошего оружия и доспехов.

Когда уже операция заканчивалась, знатные горожане было собрались атаковать нас со своей челядью, но увидев князя среди пленников сразу сникли. И поплатились за наглость — вятские наведались и в их дома.

В общем, все удалось. Мне даже понравилось. И даже получилось бунтующую совесть засунуть куда подальше. Хотя последнее было трудней всего. Ну... совестливый я человек, тут уже ничего не поделаешь.

С потерями обошлось более-менее терпимо. Вятские потеряли пять человек убитыми, Васькины люди одного, у меня тоже одного. А раненых никто не считал. Нормально, я считаю на копье город подняли.

Уже перед отправкой ко мне подошел Минай.

— Княже... — он сдержанно поклонился. — Дозволь слово с тобой говорить. Разговор есть важный...

Я проследил взглядом за своим братцем, кивнул и отошел с воеводой в сторону.

— Держи княже! — Минай первым делом подал мне саблю в богато украшенных ножнах. — Это тебе от купчишек, отдариваются за жизнь и товар свой. Доброе оружье, кузылбашского выкову. Индский пулат, грит Ибрагим! Большой цены.

Я с тихим шелестом потянул клинок из ножен и бережно провел пальцем по узорчатому металлу.

— Уважил, воевода. Уважили, добрая сабля.

— Дык, почему не уважить! — расплылся в улыбке вятский старший. — Умом и сердцем ты изряден, княже, любо нам! Не то что... — воевода покосился на моего брата, но развивать тему не стал. — Тут еще такое дело... — он вдруг стал серьезным. — Понимаешь, князь нам нужон. У всех есть, а на Вятской земле нетути. Прям беда...

— Князь? — я слегка ошалел.

Прозвучало бредово. Нахрен им князь? Живут как люди, почитай республику устроили, ан нет, князя им подавай.

— О сего беды многие могут приключится, — продолжал серьезным тоном Минай. — Московские зарятся, мол, наши земли. А наше Вече им не указ. А будет свой князь — сразу земля при хозяине. Понятное дело, вольницы княжьей не будет, власть свою он будет делить с выборными людьми, но уважение наше великое князь получит.

Я для себя растолковал, что вятским нужен «свадебный» князь, для проформы.

И брякнул.

— И что мне с того? Ваша земля — решайте сами. Но мысль толковая.

И только потом допер, что это меня родимого приглашают на княжение и отчего впал в легкую прострацию.

Минай досадливо крякнул, видимо от моей недогадливости.

— Дык, мы люди вольные, кого хотим того и зовем. Вот тебя и зовем, Дмитрий Юрьевич! Но главный разговор позже будет. А я еще со своими потолкую. Ну, что скажешь?

Я немного поразмыслил и сухо бросил.

— Думайте, а ко мне уже со своим твердым решением приходите. Вот мой сказ.

Минай довольно закивал, на этом разговор и закончился.

Вот так мы нежданно-негаданно пограбили Ярославль...

До Галича добрались благополучно, ярославские не преследовали, а еще, по пути, я успел найти общий язык с Федором Васильевичем, ярославским князем. Растолковал ему, что грабеж мера вынужденная, что по-другому получилось бы еще хуже. Вроде понял, а там посмотрим. Расстались если не друзьями, то хорошими приятелями. Но это дело такое, как уже говорил, князь живет сообразно выгоде. Будет выгодно — предаст и под нож пустит. Но посмотрим.

Честно говоря, я сильно побаивался, что отец Шемяки распознает подмену: все ж родитель, сердцем чует, но обошлось, к счастью.