Я печалюсь о доме родном, об отце, На чужбине живу я, тоска на лице, Ничего нет хорошего здесь, на чужбине: Поначалу любовь, но неверность в конце. * * * Не вижу я милой моей вот уж сколько недель, Быть может, она превратилась в степную газель? Всю степь я, все земли прошел... Может быть, она в море, Ныряет, как рыбка, подальше от наших земель? * * * Тяжело мне, так сердце сдавила чужбина, Цепь на шею накинула злая судьбина, О Аллах, будь любезен, сними эту цепь, Ведь чужбина меня засосет, как трясина. * * * Сердце мое не считает союз наш зазорным, Хочет оно, чтоб мы были подобны двум зернам, Чтобы мы зернами были в гранате одном, Розою и соловьем, этой розе покорным. * * * Не говори другим: «Люблю», любимая моя, А если скажешь, пусть тебя язвит в язык змея, Совсем ослепни и сиди незрячей под забором, Коль станет кто-нибудь другой тебе милей, чем я. * * * Пусть будет на моем пути колючих сто ветвей, Сто скорпионов и фаланг, сто ядовитых змей, Пусть будет тысяча преград, сто стражей с батогами, Я засветло еще дойду к возлюбленной моей. * * * С неба смотрит на землю ночная звезда, Не печалься, мой брат, мир таков, как всегда, Не печалься, мой брат, богу будь благодарен За рассветы, закаты, жару, холода. * * * С легким сердцем я шел из Кермана в Шираз, Шел в Шираз — я пылал, возвращаюсь — погас. Пусть горит весь Шираз, шел туда я с любимой, Одиноким, увы, возвращаюсь сейчас. * * * Ты по улице этой прошла, ну зачем? Сердце горечью вновь обожгла, ну зачем? Ты опять обнажила старинную рану, А она ведь почти зажила. Ну зачем? * * * Этой ночью уйду я в безлунную тьму, Пожелтел я с тоски, собери мне суму, Ничего ты не можешь мне дать на дорогу? Что же, запах твой нежный с собою возьму. * * * Уста я твои узнаю и за тыщу шагов, Уста твои манят меня, словно сладость плодов, Уста твои — это Кааба, [34] а сам я паломник И за ночь сто раз приложиться к святыне готов. * * * Сидит бок о бок, повернула лик: Целуй, мол, а иначе шум и крик. Раз поцелую — мало, два — ей мало, Не даст мне передышки ни на миг. * * * Я стадо коз пригнал издалека, Марьям явилась посреди лужка И говорит: «Послушай, в сердце жажда, Дай поцелуй мне вместо молока». * * * Пусть умрет тот, чью боль не утешит подруга, Кто на ложе страдает один от недуга, Боже, тот пусть умрет, чья подруга в тоске, А ему самому не приходится туго. * * * Коль я в тягость тебе и немил, ухожу, Коль тебе я хоть раз нагрубил, ухожу, Оставайся в дому со своими родными, Я останусь бездомным, как был, — ухожу. * * * Ай, стройная, всех ты на свете стройней, Не мучай, о сладость моя, пожалей, Ведь так ты меня и до смерти замучишь, Раскаешься ты после смерти моей. * * * Хусейн сказал: букетом роз был я, Привязан к дорогой всерьез был я, О клятвы женщин! Так и не пришла, Когда больной, один, как пес, был я. * * * Я у дома любимой томился снаружи, До рассвета дрожал в переулке от стужи, Не явилась неверная. Брошу ее! А не брошу — пусть стану язычника хуже. * * * Сердце жаждет, чтоб шахской охраны сардаром я стал, Чтоб колодезным воротом рядом с чинаром я стал, Ведь неплохо, чтоб новым колодезным воротом был я, Чтоб луной верховодить подобно Стожарам я стал. * * * Я хочу вкруг тебя совершать, как планета, свой путь, Быть сурьмой вкруг прекрасных очей, подведенных чуть-чуть, Пусть моя голова меж грудей твоих пуговкой ляжет, Я хочу обвивать, словно уж, твою нежную грудь. * * * Посею перец на горе крутой И стану поливать его водой, Цветы посею, а порой цветенья Сорву любой бутон, цветок любой. * * * Пока не вернешься, нарядный платок не возьму, Забуду улыбку, забуду духи и сурьму, О милый, клянусь головой самого падишаха, Мне нужен лишь царский скакун, а ишак ни к чему. * * * Уводят милую, ведь власть у них в руках, Что сделать я могу, ведь я не падишах, Ни власти у меня, ни права нет, ни денег, Пускай накажет их всевидящий Аллах. вернуться Кааба — доисламский храм в Мекке, с установлением ислама стал главной мусульманской святыней. |
