— Лейк? - Я слышу свое имя вдалеке. — Лейк, дорогая.

Мои тяжелые глаза открываются, и я вздрагиваю.

— Вот так, Лейк. Открой глаза. Посмотри на меня, Лейкин.

Вижу фигуры разных размеров, но они размыты. А потом точки, яркие плавающие точки, которые, кажется, двигаются каждый раз, когда я моргаю. Комната вращается так быстро, как будто я качусь вниз по склону и не могу ни на чем сосредоточиться.

Что-то теплое лежит на моем лице. Может быть, руки? Моя голова падает набок, и я сглатываю, вздрагивая. Язык кажется тяжелым. Почему у меня так сильно болит голова, а все остальное немеет? Это потому, что я привязана? Поэтому я не могу пошевелить телом?

— Посмотри на меня, Лейк.

Снова моргаю или, может быть, мои глаза уже были закрыты, но они открылись. Знакомые голубые глаза появляются в фокусе. Глаза мгновенно начинает щипать, а дыхание перехватывает в тяжелой груди. Если я сплю, то это самый лучший сон, который я когда-либо видела.

— Эй. - Тайсон наклоняется и нежно целует мой лоб. — Не плачь, Лейк.

Я фыркаю.

Он отпускает мое лицо и переползает ко мне на кровать. Он кладет руку мне под спину, и я поворачиваюсь на бок, не заботясь о том, как это больно, и зарываюсь лицом в его рубашку. Его запах окутывает меня.

— Мне... жаль, - удается сказать мне, горло сжимается, руки хватаются за материал, но я чувствую, как слабею.

— Ты в безопасности, Лейк. Ты в безопасности. - Он гладит меня по спине, и я начинаю всхлипывать. — Я здесь. Я держу тебя.

От этих действий моя голова пульсирует сильнее. Головная боль усиливается. Но я чувствую, что сон начинает ускользать. Волна смывает меня в море, унося от него. Пытаюсь удержаться, но меня тянет под воду, и я не могу плыть достаточно быстро, чтобы вынырнуть на поверхность.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

ТАЙСОН

Она снова заплакала и уснула, или ее могли усыпить наркотики, которые все еще в ее организме. В любом случае, я был благодарен за это. Лейк нужно как можно больше отдыхать для нее и ребенка.

Ребёнок.

Она беременна. Я даже не могу сказать ей, что рад этому. Еще нет. Мы понятия не имеем, жив ли ребенок, и я не хочу ничего ей говорить, пока мы не узнаем. А я многого не узнаю, пока не получу Джексона в свои руки, который расскажет мне, какого хрена он сделал и почему.

Почему кто-то хочет, чтобы моя жена забеременела? Это не может быть делом рук Лордов. Я отказался от своего ранга, но если бы у меня был сын, он все равно имел бы высокий ранг. Он бы вернулся к моей родословной, а потом добавил бы кровь Минсона, и стал бы могущественным. Черт, даже если бы у нас родилась дочь, ее бы поместили к самому высокопоставленному лорду, когда она достигнет совершеннолетия. Именно по этой причине Лейк не хочет детей. Она не хочет приводить ребенка в мир, где его жизнь будет диктоваться Лордами.

Но я не верю, что Лорды это устроили. Конечно, им это было бы выгодно, но они не знали, на ком я женюсь. Так зачем им ребёнок? В этом нет никакого смысла.

В дверь тихонько стучат, прежде чем она открывается, и входит Райат. Он смотрит на мою спящую жену в моих объятиях, потом на меня.

— Кэш вернулся.

Я собираюсь встать, но останавливаюсь, не желая оставлять ее.

— Иди. - Входит Брамсен. — Я останусь с ней.

Он доказал свою полезность, а мне нужны ответы. Поэтому я высвобождаюсь из ее объятий и встаю с кровати, укрывая ее одеялом. Подхожу к нему, заглядывая ему в лицо.

— Если с ней что-нибудь случится, я выковыряю тебе глаза ложкой, а потом засуну их тебе в глотку. Ты понял?

Честно говоря, для нее сейчас нет более безопасного места. Никто не связывается с Карнажем. Сэинт, Кэштон и Хейдин держат это место в узде.

Он быстро кивает, давая мне слово.

— Обещаю, я защищу ее, сэр.

Выйдя из комнаты, я следую за Райатом по коридору к лифту. Мы спускаемся на нем в подвал. Я был здесь совсем недавно, вытаскивая тупую задницу Сина. Но я понимаю. Почему он готов пожертвовать собой ради жены. Я бы тоже так поступил, не задумываясь.

Райат толкает дверь, и я вижу парня, стоящего посреди комнаты спиной ко мне.

— Какого хрена мы в Карнаже? - требует он, глядя на Гэвина.

— Им нужна была наша помощь, - лжет ему Гэвин.

— Он, блядь, ударил меня. - Джексон показывает на Кэштона, который прислонился к бетонной стене, скрестив руки на груди и ухмыляясь.

Братья Спейд живут для того, чтобы портить людям жизнь. Это то, что они делают лучше всего.

— Это наименьшее из твоих беспокойств, - говорю я, и он оборачивается.

Его лицо мгновенно падает.

— Бл...

Я бью его по лицу, прежде чем он успевает закончить слово, отбрасывая его на несколько шагов назад.

— Просто подожди... - Он протягивает руки, сдаваясь, и я снова бью его. На этот раз он падает на колени. — Я могу объяснить, - вырывается у него, прежде чем он задыхается.

Подхватив его за ворот рубашки, впечатываю его лицом в бетонную стену и протягиваю руку Райату. Он вкладывает в нее пару наручников, и я надеваю их на Джексона. Оттащив его от стены, разворачиваю его.

— Какого хрена ты дал моей жене? - кричу я ему в лицо.

— Не...

Я бью его снова, и его голова откидывается назад. Он падает на пол, кровь течет из его разбитого лица. Я вдавливаю свой ботинок в его шею и опираюсь на него, придавая вес.

— Что ты дал моей жене?

— Гон-адотропин, - выплевывает он.

Убрав сапог с его шеи, я встаю на колени рядом с ним.

— Что это за хрень?

— Это... - Кашель. — Гормон, усиливающий овуляцию.

Я встаю, и он переворачивается на бок, чтобы ослабить давление на руки, скованные наручниками за спиной.

— А как насчет таблеток, которые ты дал ей на утро?

Он качает головой, а я сжимаю руки в кулаки.

— Почему и кто хочет, чтобы моя жена забеременела? - требую я.

— Мне позвонили. - Он кашляет, и кровь вытекает из его разбитых губ. — Сказали приехать в отель «Минсон».

— Кто?

— Фрэнк Минсон. - Он кашляет еще, и мое тело напрягается. — Он был в панике. Сказал, что Люк пропал и что ему сообщили, что ты должен жениться на Лейкин.

Глаза Райата устремлены на меня, но я не свожу свои с Джексона.

— Продолжай.

Глубоко вдохнув, он добавляет:

— Он сказал мне убедиться, чтобы ты ее обрюхатил.

— Он ненавидит тебя, - говорит Кэштон. — Почему он хочет, чтобы она забеременела от тебя?

История повторяется. Она умрет у тебя на руках, как умерла ее сестра - вот что сказал этот гребаный ублюдок в моем подвале после того, как Лейк пырнули ножом. До сих пор я не понимал, что он имел в виду.

Выпускной год в университете Баррингтона

Я сижу за металлическим столом в комнате для допросов в полицейском участке. Меня привезли и держат здесь уже три часа. Мои руки прикованы наручниками к столу, и я все еще покрыт кровью Уитни. Моя футболка уже высохла и прилипла к коже.

Большие водянистые голубые глаза продолжают мелькать в моем сознании. Выражение бледного лица Лейк, когда она с ужасом смотрела на меня, думая, что я убил ее сестру. Как будто я был слишком ужасным человеком, чтобы сделать это. Я имею в виду, я делал это раньше, так, почему бы не сейчас ? Что делает ее сестру такой особенной ? Я не любил ее. Мне сказали сделать так, чтобы казалось, что я люблю ее. Это должно было быть публично и сверх меры. Поверхностно.

Дверь распахивается, и входит мой отец в сопровождении нашего семейного адвоката.

— Убийство ? - требует он. — Господи, Тайсон. Это во всех новостях. Ты хоть понимаешь, что ты сделал с нашей фамилией ? С моей репутацией ?