Всё это время шестеро друзей не разговаривали. Каждый был в своём сером мире, окружённый пустотой.

После похорон все шестеро вернулись в старый заброшенный дом, где всё также стояла никем не тронутая мебель. Каждый из них молча смотрел в одну точку, пытаясь принять ситуацию.

Первым тишину нарушил Томас, начавший зачитывать записку, которую ему вручил полицейский, нашедший тело.

– «Дорогие друзья, – начал он. – Нет, братья и сёстры. Если письмо попало вам в руки, знайте, я проебался. Мне жаль, что вам придётся читать это, но так вы будете знать, почему я это сделал. Почему я убил себя.

Жизнь подарила мне смысл в виде Кирин. Мы познакомились на втором курсе медицинского университета, когда она помогла мне с исследовательской работой, за которую меня назначили помощником главного ветеринара в ветеринарной клинике. Мы встречались год, и каждый день я становился счастливее. Она заставила меня быть лучшим человеком, чем я был. Видимо, в прошлой жизни я спас мир, раз карма отплатила мне за подвиг её любовью. К сожалению, жизнь подкинула мне омерзительный сюрприз.

Я собирался создать настоящую семью. Свою семью. В тот вечер, 13 мая, я собирался сделать ей предложение. Купил кольцо, положил его в бархатную коробку и был до безумия счастлив. Я сидел в ресторане около окна, высматривал её, каждый раз вздрагивал, когда видел любую девушку. И вот, на горизонте появилась она: в белом коротком платье, с распущенными волнистыми волосами… Загорелся зелёный свет. Она стала переходить дорогу.

А дальше все как в тумане: машина бьёт по тормозам, свет фар, удар, падение. Я не двигался. Не мог слышать и чувствовать. Это было лето, я сидел в помещении, но мне стало безумно холодно.

Я выбежал на дорогу, растолкнул всех зевак. Я вернулся к реальности.

Она умерла у меня на руках, когда мы ждали скорую. Тёмно-красная кровь стекала на дорогу. Я по глазам видел её агонию.

Тогда, я достал эту чёртову коробку, вытащил кольцо, одел на её палец и стал заверять, что всё будет хорошо; что она обязательно выживет, и мы переедем в Са-Рьяно, купим небольшой домик, заведём детей и будем самыми счастливыми. Перед тем, как закрыть глаза, она улыбнулась.

Мир стал слепым и глупым. Я сгнивал изнутри на глазах всех своих знакомых, но они лишь твердили принять её смерть и жить дальше. После этого я решил заткнуться.

Она не только приняла моё сердце. Она унесла его с собой в могилу.

Я умираю, друзья мои. Медленно, мучительно, и умираю без неё, а я не могу так. Хочу закончить всё быстро.

Любовь – страшная болезнь: вроде дарит тебе все прекрасные чувства, а когда приходит время забирать, то забирает всё, даже душу. Попрошу у Бога, чтобы любовь в ваших жизнях только разгоралась и никогда не угасала.

Я не прошу жалеть меня. Я знаю, что я слабый. Я признаю это. Но жить без неё я не могу. Разучился. Прошу вас, когда будете вспоминать меня, вспоминайте и её, ведь без Кирин я даже в мыслях не могу существовать один. А сейчас мне пора. Наверняка она не ждёт меня так рано, но мысль о скором воссоединении меня греет. Жизнь жестока, но я рад, что перед смертью думаю о прекрасном – думаю о ней. Прошу в моей смерти никого не винить. Я сделал это по собственному выбору. Прощайте».

– За Криса и Кирин, – прошептал Жан, поднимая жестяную банку пива, – чьи души наконец-то воссоединились на небесах.

А в голове только и проскальзывало: «Даже после смерти воссоединил нас».

Третья стадия – торг.

Плача долгими ночами, взывая Бога повернуть время вспять, Жан просил спасти человеческую жизнь, взамен обещал всю жизнь посвятить благим делам. Лишь бы друг восстал из пепла. Лишь бы его легкие вновь вдохнули сладкого воздуха. Лишь бы просто живым остался. Просто живым.

Четвёртая стадия – депрессия.

Потирая старую татуировку на запястье, Коя только сейчас осознала, что не спала третьи сутки. Невымытых стаканов с кофе на кухне становилось только больше.

***

После похорон полицейский Рэй вернулся на работу, стараясь утопить скорбь в глубине души. Пока получалось отлично. В течение трёх дней он пытался завалить себя работой, а если не выходило, то смотрел в одну точку, вспоминая столицы стран.

В один из пасмурных вечеров, парень сидел в полицейской машине и смотрел на толпу среди большого, пожелтевшего поля. Сообщили о трупе.

– Что обнаружили? – спросил Рэй, подходя к криминалисту.

– Останки. Предположительно женские.

– Предположительно?

– Мало что осталось: две ноги, где только на левом бедре сохранились ткани, левая рука и наполовину съеденная голова. Кровь повсюду, но остальных частей тела пока не обнаружили.

– Убили здесь, но оставили часть тела? Причём изуродованной?

– После детального изучения станет ясно, но при первичном осмотре могу сказать, что кровь на лице жертвы свернулась давно.

Из-за спины к ним подошёл высокий незнакомец.

– Капитан Минхо Одари, – представился мужчина. – Ты ведь Рэй Картер? Тот самый отличник из Са-Рьянской полицейской академии? Слышал о твоих заслугах, – он хлопнул Рэя по плечу. – Готов взяться за достойное дело?

– Готов, – уверенно сообщил Рэй.

*

12 лет назад.

Спать на улице холодно. Спать на машинном кресле и на коленях у Жана неудобно.

Томас был первым, кто перебрался в заброшенное здание с необходимыми вещами: школьные принадлежности, небольшая сумка с одеждой и документы.

Вторым пришел Жан. Он, молча, бросил перед удивленным другом портфель и ушёл. Вернулся спустя два часа, волоча за собой новое машинное кресло. Рухнув на свой «трон», он достал из сумки банку пива и протянул Томасу, а сам нашёл в пустой пачке сигарет небольшой окурок, и принялся докуривать его до конца.

Марфа пришла заплаканная через три недели. В тот день Томас был на работе, и подругу с новосельем пришлось поздравлять Жану. Девочка попросила ни о чем не расспрашивать, и улеглась на кресло Жана. Тогда, вздохнув, он ушёл в поисках нового спального места. Так, в заброшенном доме появился потёртый матрац, который парень шантажом забрал у старого знакомого.

3 сентября, где-то в пять утра сон Марфы и Жана потревожил тихий стон. Те, проснувшись, увидели Томаса, старательно вытирающего кровь с лица Кои. И снова никто ничего не объяснил.

С восходом солнца, дом посетил Кристофер, держа в руках свою сумку с вещами. Он широко улыбнулся и попросил принять ещё одного жителя.

Рэй пришёл через час.

Так все и жили, не зная, почему каждый из ребят предпочел уйти из родного дома и остаться в старом, заброшенном здании.

А через неделю, весь в крови пришёл Кай. Он долго плакал, что-то мычал про какого-то мужчину, а после уснул на ногах Кристофера.

Утро субботы началось с непонятного метания Рэя из стороны в сторону. Через минуту он остановился посреди комнаты и прокричал:

–Просыпаемся, девочки! Нас ждёт невероятное приключение!

– Господи, – Коя с трудом открыла заспанные глаза. – Что, началась война?

– Нет, – радостно ответил он, – мы едем кататься.

После того, как все собрались, ребята вышли во двор и увидели старый пикап небесно-голубого цвета.

Рэй по-хозяйски положил одну руку на капот, второй уперся в бок и, вскинув голову, сказал:

– Видели?! Взял у отца на время.

– Что это? – Жан скрестил руки на груди. – Разгон этой машины, как у моего деда на инвалидной коляске.

Рэй фыркнул и недовольно забрался в кабину.

Старенький пикап ехал вдоль моря, рассеивая маленькие песчинки, оставляя за собой шлейф из микроскопических звёздочек. Из машины доносилась громкая музыка, которую перекрикивали голоса семерых друзей. За рулём сидел Рэй, нервно поглядывая в зеркало заднего вида. Рядом Томас, сзади Жан и Коя, а в открытом багажнике во все горло кричали Кристофер, Марфа и Кай.

Кай, раскинув руки, всматривался в даль. Прохладный ветер щекотал лицо и развевал волосы. Вздохнув полной грудью, он закричал.