Услышав это, Лис чуть не свалился со стула от смеха. Любой сивый мерин сдох бы от зависти, глядя на этот ржач. На него уставились как на полоумного не только Лом с Александрой, но и все немногочисленные обитатели помещения, благо время было неурочное, и народу тут тусовалось немного. Зато как-то сразу стало объяснимо поведение парней на улице. Видимо слава неадеквата – это его карма по жизни. Он ответил точно так же, как до этого Хоме, только всё же уточнил, что случай был единичным, но рейдеру хватило и этого.

– Видимо у тебя действительно были веские причины поступить именно так. Но, чувак, ты реально отмороженный, – сказал, прощаясь Лом. И буркнул в усы, отвернувшись и рассчитывая, что его не услышат. – Я бы к живому руберу на пушечный выстрел не подошёл, будь он трижды раненый и дважды при смерти.

Вид со стены открывался грандиозный, но жутковатый. Грандиозный потому, что насколько хватало глаз, простиралась дикая нетронутая деятельностью рода человеческого степь. Мелкие островки кустарника выглядели крошечными рифами среди жёлто-зелёного моря травы. В лучах местного светила, под лёгким поглаживанием ветерка она действительно создавала иллюзию моря, колыхаясь и играя тенями. Лишь вдали, за невысоким одиноким курганом, появлялась полоска леса. Практически дикая первозданная природа извращённой реальности. А жутковатый потому, что эта самая реальность проявляла себя во всей красе на ближних подступах, чередуя ряды колючей проволоки с изрытой воронками землёй и возвращая сознание из розовых грёз в жестокую явь хорошим пинком.

– Нравится? – Злоба возник за спиной словно призрак. На потемневшем от загара волевом лице блуждала улыбка, словно не он только что преодолел почти вертикальную лестницу в полном снаряжении, видимо он и спал в нем. Только взгляд оставался жёстким и цепким. – Я прихожу сюда иногда, дом вспоминаю.

– Так тебе компаньон для ностальгии потребовался? – возвращая улыбку, спросил Лис. Желания душу выворачивать под соусом единения чувственных порывов у него не возникло, зато зародилась настороженность. Обычно такие попытки приобщения к общему не сулили ничего хорошего.

– Ты прямо как ёж, с какого бока не подойди, кругом иголки, – продолжая улыбаться, начальник охраны стаба извлёк из кармана сигарету и прикурил. – Вот как с тобой общаться?

– А ты попробуй по делу, без заходов через Парагвай. Глядишь и ушастые парагвайские ёжики перестанут мерещиться.

– По делу, так по делу, – улыбка сошла с лица главного секьюрити. – Я про стрелка вашего поговорить хотел. Тут ситуация изменилась, решили выпустить его под залог и поручительство. Залог – жемчужина, цвет значения не имеет, но залог невозвратный. Поручительство на выплату виры подразделению Хеннесси только общекомандное. Команда – не меньше трёх человек. Сроки те же. Устраивает?

– С чего вдруг такая щедрость? – Лис изучающе разглядывал собеседника. Между лопатками пробежал холодок, едва слышным шепотком разглагольствуя о местах, где водится халявный сыр.

Злоба взгляд выдержал, пожал плечами, намекая, что он не при делах. Но что-то подсказывало, что это не совсем так. Если не сказать больше.

– Так как же он выплату виры собирать будет, сидя в камере? Да и для стаба расходы одни, три месяца его кормить и поить. Вот и решили, пусть по кластерам побегает, финансы с элитников потрясёт, глядишь, поделятся, – слова его говорили о неудобствах содержания арестанта для стаба, а интонации внушали беспокойство о жизни этого самого арестанта, если того вдруг угораздит задержаться в застенках местной тюрьмы. И от этого сомнения в непричастности Злобы к происходящему только усиливались. – Ах да, забыл совсем… Для поручителей последствия те же, что и для должника.

Вот тут Лиса реально пробрало, сразу сложилась вся мозаика. Мураши устроили настоящий марш протеста, отчаянно пытаясь удержать язык за зубами и законопатить своими тщедушными тушками рот. Лис с ними согласился.

– Я не могу решать за всех, да и команды у меня больше нет. У нас уговор был вместе до стаба добраться. Уговор выполнен, так что… В общем думать надо.

– Конечно, подумай, время есть. Без думки только отмороженные живут, – согласился Злоба, с ехидцей поглядывая на Лиса из-под козырька военного кепи. – Но ты же не такой. Хотя тут твои компаньоны наплели про тебя всякого, прямо сразу в дурку пристраивать можно, благо её тут нет.

Лис скривился так, словно разжевал целый лимон одним махом, даже сам не понял, что именно вызвало такую реакцию. Языки без костей, приделанные к тыквам без мозгов и тыквы с ушами, но без того же серого наполнения. Одни болтают, другие слушают. В любом случае, его всегда поражала способность людей, мнящих себя разумными, именно в режиме отключённого функционала этого самого разума, слепо принимать за чистую монету плоды чужой субъективной переработки, зачастую специально подогнанные под ситуацию. Говоря по-простому – с удовольствием лопать тоннами ту лапшу, которую им специально навешивают на уши.

– А ты всё слушаешь, что ветер по стабу носит? – добавив в тон сарказма, воткнул шпильку Лис.

– Ага. И не только ветер, но и то, что последний комар пищит. Работа такая, – прыснул весельем главный охранник стаба, только взгляд при этом стальной абордажной кошкой впился в Лиса. Он прекрасно понял посыл. И тоненькую ниточку причинно-следственной связи от макаронных изделий до возможных последствий провёл. И на месте Лиса мысленно постоял, но от шпильки тоже не удержался. Око за око… – Думаешь дурку всё-таки нужно заводить?

Отвечать Лису ничего не пришлось, помешала поднявшаяся на стене суматоха. Рация на плече Злобы рявкнула голосом часового: «Элита! Третий пост». Сам часовой, находившийся в поле зрения, кинулся к пулемётному гнезду. Из караулки выскочила ещё пара бойцов и быстрой рысью прогалопировала туда же. Злоба извлёк из висевшего на груди футляра бинокль и принялся с его помощью обшаривать округу. Вот его движение остановилось, и Лис проследил за направлением. На вершине того самого невысокого кургана он заметил небольшую точку. Улей и симбиот, конечно, потрудились на славу, доведя зрение до идеального, но, увы, оно было бессильно против расстояния, отделявшего их от заражённого, по крайней мере без специальных приборов. Оптики у Лиса не было, пришлось довольствоваться созерцанием пейзажа.

– Странно это, – произнёс в никуда главный секьюрити стаба. – Он просто сидит. Далеко сидит, не достать. Если только из «Шилки» попробовать, но только себе дороже. Боезапас на рубере может и не окупиться. Нет, ну вот какое яйцо он там хочет высидеть?

Злоба оторвался от бинокля и дал в рацию команду выдвинуть два бэтээра на зачистку территории. Пользуясь случаем, Лис попросил начальника охраны одолжить ему бинокль, тот не стал возражать и в ответ протянул свою оптику. Carl Zeiss Victory оказался весьма недурственным девайсом с дальномером, который указывал на отметку «попробуй сам как-нибудь», тем самым оповещая о недоступности измерения. Детально разглядеть заражённого из-за такого расстояния возможности не было. То, что это именно рубер понять можно было только по комплекции и отсутствию роговых наростов, но Лис его всё-таки узнал. Та же знакомая нелепая поза. Конечно, являясь жителем Улья без году неделю, он не знал всех повадок заражённых, но что-то указывало на то, что это для тех, кем полностью управляет паразит, не характерно. Мелькнула смутная мысль, что визит Гора связан со знахарем. Скорее всего, он уже отбегался по этому миру. Но тут же всплыла другая, если обер появился, чтобы оповестить людей о столь трагическом событии, почему эти люди устраивают за ним охоту? Они не знают о нем? Серго не рассказал о своём подопечном людям, с которыми вёл дела? Злоба же явно должен быть в теме. Но видимо нет. Значит у знахаря на это были причины. Какие, не ответит теперь никто, даже сам знахарь. Следовательно, и Лису не помешает поменьше открывать свой рот. Потому мысли о причинах появления тут обера он решил пока держать при себе.