Возможно, Эл была права и мне стоило действовать как можно скорее, но я был слишком горд, чтобы признать это.

Сняв с вешалки шляпу, я приготовился выйти из дома, но внезапно дверь распахнулась, и на пороге оказалась запыхавшаяся Шейла.

— Что, уже проснулись? — спросила она обеспокоенно.

Я едва видел ее за бумажными пакетами с покупками. Длиннющий пучок лука загораживал весь обзор, и я видел только два карих блестящих глаза.

— Профессор, вам сегодня лучше остаться дома. — Шейла водрузила пакеты на столешницу, а сама стала мыть руки. — Понимаю, магия в наше время вылечит от чего угодно в считанные часы, но все же поверьте моему опыту: иногда время — лучший лекарь. В свою теплицу сходите завтра, не умрете.

Я и правда собирался сегодня в оранжерею, но после слов Шейлы осознал, что один день и правда ничего не решит. Рука невольно потянулась обратно к вешалке, чтобы избавиться от шляпы и мантии. Покорный ягненок Арден Бирн к вашим услугам, леди и джентльмены.

Я даже не стал спорить с тем, что теплица — это не оранжерея.

— Сейчас я вам сделаю такой завтрак — пальчики оближешь! — самозабвенно продолжила щебетать Шейла, пока я молча садился за стол.

Руки было некуда деть, и я положил их на колени. Матушка также заставляла меня смиренно ждать обеда, когда я был маленьким. Тогда я научился терпению, но хваленое спокойствие в первый раз в жизни грозилось дать сбой.

— Спасибо, — я кашлянул, — что помогли мне вчера добраться до дома. И… за все остальное.

Я мало что помнил, но одна картина то и дело всплывала в памяти: встревоженное лицо Шейлы, ее мягкая ладонь, ложащаяся мне на лоб.

— Признайте, что были слишком грубы ко мне, — поддразнила она, нарезая лук.

Но я не видел ничего смешного.

— Приношу свои глубочайшие извинения. За то, что пытался вас выселить и… за все остальное, — повторил я, чувствуя себя полнейшим глупцом.

— Ух, какой вы серьезный, профессор. — Шейла разбила в чашку четыре яйца и принялась их взбивать.

Что-то в ней неуловимо изменилось. Она как будто расслабилась.

— Поздравляю вас с первым выездным занятием. Вы произвели фурор, — сказал я, потому что правда так считал, но Шейла лишь отмахнулась.

— Драка двух студентов, покалеченный преподаватель, — перечислила она, загибая пальцы и глядя на меня через плечо. — И все это без возможности посетить вагон-ресторан. Вы меня явно переоцениваете, мистер Бирн.

— Поверьте, в следующий раз будет проще.

Шейла щелкнула пальцами — и на плите загорелся огонь. Для простого человека с ограниченным магическим ресурсом она не так плохо справлялась по дому.

— Обещаю, что не буду обижаться, если вы не поедете со мной в следующий раз, — заверила она меня. — Хотя, признаюсь, и буду немного разочарована.

Я поймал себя на невольной улыбке.

— Я обещал вашему декану.

— Или вам просто нравится моя компания? — игриво поинтересовалась Шейла.

Удивительно, но… да. Меня больше не смущало соседство с немного сумасбродной и смелой ведьмой.

— Вы себе льстите, мисс Уилан.

Раздалось шипение жарящегося омлета. Я видел по языку тела Шейлы, что ее что-то беспокоит — она то и дело переминалась с ноги на ногу и сжимала пальцы правой руки.

— Что-то не так? — наконец спросил я.

Шейла повернулась ко мне лицом, спиной прислонившись к плите. Я готов был поклясться, что она немного покраснела.

— У вас рубашка криво застегнута, — сказала она, не глядя мне в глаза.

Прежде чем я успел что-то ответить, она оказалась около меня. Теплые пальцы задели голую кожу всего на мгновение, но я почувствовал непреодолимое желание коснуться ее руки.

— Вот так, — улыбнулась она. — Пропустили пуговицу.

В ней не было ничего похожего на Героценту, и все же она чем-то неуловимо ее напоминала. Они были разного происхождения, воспитания. Худощавое, почти мальчишеское телосложение Героценты совсем не походило на изгибы Шейлы. Одна была блондинкой, у другой в русых волосах проглядывала едва заметная рыжина. Но от обеих шло какое-то ощущение правильности.

— Простите? — Я не сразу понял, что Шейла что-то говорит.

— Говорю, ваша сестра появлялась в зеркале.

— Эл?

— Да, мы с ней мило поболтали.

Передо мной на столе появилась тарелка с дымящимся омлетом. Я отломил кусок свежего хлеба, наслаждаясь его мягкостью. Шейла села напротив меня. Мы никогда не ели вместе, если не считать университетской столовой.

— Волновалась за вас, — сказала Шейла, прожевав первый кусочек. — Лимонаду?

— Я сам принесу, — сказал я чуть более поспешно, чем намеревался, и встал, с шумом отодвинув стул.

Когда я вернулся за стол, то заметил, что Шейла посерьезнела. Ее взгляд резко прояснел, когда я поставил перед ней бокал. Она открыла рот, потом закрыла, ничего не сказав, затем сделала глоток домашнего лимонада и только затем произнесла:

— Спасибо, что извинились. Для меня это многое значит.

Она смотрела мне прямо в глаза, и я не мог пошевелиться будто околдованный. Спорить с наглой и шумной Шейлой было легко — видеть ее искренней было гораздо сложнее.

— Очень вкусно, — сказал я невпопад и отрезал еще кусок омлета.

Но она меня как будто не слышала.

— Мистер Бирн, вы можете думать обо мне что хотите, но мне правда нужна ваша помощь с антирринумом. Это вопрос жизни и смерти.

— Антирринум — это вопрос жизни и смерти по определению, — пробормотал я.

— Понимаю, вы больше не занимаетесь этим растением. — Шейла поерзала на стуле, не зная, куда деть руки. — Но я правда готова сделать что угодно. Это мой долг…

«Есть любовь и есть долг», — вспомнил я слова Эдмунда.

— Мисс Уилан, — я отложил вилку и нож в сторону, — вы не понимаете. Вопрос не в моем к вам отношении или пустой гордости. Я едва не убил человека, когда работал с антирринумом, не говоря уже о том, что чуть не умер сам. — Я не стал добавлять, что очень и очень близкий мне человек в результате пострадал. — У меня нет ни малейшего желания вкладывать этот нож острием вам в руки. Это опасно. Более чем опасно.

Глаза Шейлы заблестели от подступающих слез, хотя было видно, что она всеми силами пытается их сдержать. Она шумно втянула носом воздух.

— Ответственность будет целиком на мне. Пожалуйста, профессор. Я сделаю что угодно…

На секунду я представил, что бы мог попросить взамен. Соблазн был велик, хотя я был уверен, что никогда не поддамся ему.

— Нет, — оборвал я ее. — И не вздумайте снова меня об этом просить, потому что мое мнение не изменится. Я уничтожил все свои научные работы на тему и поклялся никогда больше не прикасаться к этим цветам.

Мой ответ сильно ранил ее, но я вынужден был выразиться максимально ясно. Уж если я не смог справиться с антирринумом, что уж говорить о простой преподавательнице литературы, пусть и ведьме.

Не доев завтрак, Шейла встала из-за стола и, не говоря ни слова, ушла наверх. Мы никогда не поладим, если она все время будет возвращаться к этой теме.

Я вздохнул, допил лимонад и поднялся следом. Дверь в ее комнату, конечно же, была закрыта. Я встал перед ней, не решаясь постучать.

— Мисс Уилан.

Никакого ответа. Хотя нет… Я слышал в комнате приглушенные голоса.

— Мисс Уилан! — сказал я громче. — Я вхожу.

Шейла сидела на кровати со слегка покрасневшими глазами и разговаривала с кем-то по небольшому зеркалу на длинной узорчатой ручке. Она снова улыбалась, и это было главное, хотя она не удостоила меня даже взглядом.

Я сел около откидного столика у стены, заставленного маленькими баночками с акварелью. Это был первый раз, когда я был у нее в комнате, и здесь оказалось примерно так, как я себе представлял: всюду небольшие статуэточки, на подоконнике — незаконченная вышивка, через изножье кровати перекинуто несколько ярких юбок.

— Да, ваше высочество, — улыбнулась Шейла, и я обратился в слух. — Вы, наверное, очень заняты… Да, конечно, мы можем обсудить все детали. Понимаю, как этот проект важен для вас.