- Эм…Марина?

Сегодня у меня неудачный день сомнительных и позорных пробуждений. Будильник я, видимо, послала на три веселых буквы, поэтому снова вскакиваю теперь не из-за тети Вали, правда…

- Черт…

- Ты…вчера перебрала что ли?

Лена заходит в свой кабинет, а я сажусь и тру глаза, потом выдыхаю.

- Нет. Давыдов урод.

- Это да, но конкретней можно?

- Заставил меня мыть посуду за всеми.

- Что, прости?!

- Знаю-знаю. Я дура, я ему поверила, а надо было позвонить тебе. Сплоховала я что-то…

- Я с ним поговорю.

- Не надо, - устало поднимаюсь и потягиваюсь, - Пошел он.

- Ты поаккуратней там, ладно? - тихо говорит, когда я собираюсь выйти из кабинета, но оборачиваюсь.

- Почему?

- Ну…ты сейчас впечатлительная.

От намека на мой «супер-крутой» брак, я опускаю глаза в пол. Забавно вообще, о Саше я не думала все то время, как Давыдов снова ворвался в мою жизни — это единственный его плюс.

- Слушай…прикрой дверь.

Просит, и я слушаюсь, а когда полностью оборачиваюсь и смотрю ей в глаза, Лена складывает руки на столе и кивает.

- Могу кое что сказать? Если полезу глубоко, ты не стесняйся — тормози.

- Да, конечно, давай.

- У меня тоже был сложный развод в прошлом, так что я тебя прекрасно понимаю. Ты сейчас…скажем так на эмоциональных качелях.

Она так смотрит на меня, будто ждет подтверждения, и я тихо усмехаюсь: глубоко она не лезет.

- Ты не открыла Америку, Лен. Это даже у меня на почте знают. Я там устроила истерику и…эм…да неважно. Продолжай.

- Я к тому веду, что…сейчас тебе хочется разное: отомстить, забыть, простить…Короче говоря, ты сама не разобралась пока, а главное…ты сейчас очень ранима, но при этом очень впечатлительна.

- Снова. Это тоже у меня на почте знают.

- Не влюбляйся в Стаса.

- Прости?

- Он — не герой твоего романа. Стас очень обаятельный, красивый и умный мужчина, но у него огромный багаж из дерьма, в котором тебе сейчас копаться — смерти подобно. И он не заводит романов на работе. Пофлиртует, глазки построит, а потом развернет, будешь, как Аська.

- Он с ней...?

- Нет, у них ничего не было. Думаю, что он до конца не понимает, что делает не так, да и не хочет навредить. Так просто получается: девчонки от него без ума. Но он не заводит отношений, у него с этим все сложно.

С одной стороны, мне вдруг становится жутко интересно, что там за багаж такой? Но мало того, что я понимаю — она вряд ли станет меня просвещать, а только рукой махнет, — так еще и утвердится в своих странных мыслях.

«С чего вообще все вокруг решили, что он мне интересен?!»

- Лен, - начинаю спокойно, - Спасибо тебе за совет, но ваш царь и бог меня не интересует. Я здесь просто работаю.

- Хорошо, если так.

- Это так.

- Ну ладно, тогда иди.

- Можно я немного опоздаю? Мне надо в душ.

- Конечно.

- Спасибо.

Выхожу из кабинета в странном каком-то настроении. Любопытство то не отпускает, а злость растет. Когда я подхожу к кухне и слышу его голос, первое, что хочу сделать — это дать по морде, — но потом вдруг понимаю: и чего я добьюсь? Он только утвердится в том, что меня так вот просто можно сломать, а хрен ему. Не покажу, что обидел его обман и чем он для меня в итоге обернулся.

- Доброе утро, - поэтому я широко улыбаюсь, когда захожу на кухню, где уже шефствует этот козел.

Вообще это очень странно. Сейчас даже одиннадцати нет, а он уже на работе, да еще и при полном параде: в классной, черной форме по фигуре, с золотой вышивкой на правой груди «шеф-повар». Ему даже эта дурацкая шапочка к лицу... Вижу, как смакует этот момент — ну козел, что с него взять?! Упер нож в доску, улыбается, а потом холенным таким голосом протягивает.

- Как посуду помыла?

Его повара давят смешки в себе, кроме Кирилла. Тот осуждает своего начальника тире друга, ну а я заставляю себя и вовсе не реагировать. Киваю.

- Неплохо. А что? Подыскиваешь профессию на будущее?

«У-у-у…» - раздается в унисон, когда как глаза Стаса становятся чуть уже, но и он отличный игрок — тоже себя хорошо контролирует. Хотя казалось бы, да?

- Милая, я — шеф-повар.

- И ты никому не даешь об этом забыть.

- Что, прости?

- Я сказала: мне неинтересно продолжать этот разговор. За посуду — с поклоном. Это лишние деньги, я не в обиде, но дальше…общайся сам с собой.

Разворачиваюсь и иду в сторону раздевалки, где беру свою форму, а потом, высоко задрав нос, захожу в душевую и закрываюсь на защелку. Что мне он? Что мне кто угодно? Но он то не «кто» угодно. Как я могла забыть, что Стас Давыдов — царь и бог? Его нельзя вот так вот заигнорить.

Чувствую, как по телу проходит дрожь от ветерка, замираю, вся сжимаюсь под горячими каплями, а сама смотрю точно в дверь кабины, ведь отчетливо, хоть и размыто из-за стандратного рисунка на стекле, вижу наглую, черную фигуру. Стоит. Стоит! Руки сложил на груди, смотрит, а главное — знает, что я тоже смотрю.

- Мне не нравится общаться с самим собой, - говорит тихо, но со смешком, и я тут же негодую.

- Ты охренел совсем?! Выйди немедленно!

- Успокойся. Чего я там не видел?

- Я на тебя заяву накатаю за сталкерство!

- Ты? За сталкерство? Забавно.

- Я тебя не преследую, а ты меня — да! Отвали наконец! Сколько раз повторить, что ты мне сто лет в обед не нужен?!

- Уволься.

- Нет!

- Это мой ресторан!

- Наполовину! Считай, что я работаю на другой! Ой, стой! Да я же и работаю на другой! Мой начальник — Лена, а не ты!

- То есть ты не уволишься?

- Нет.

- Ну хорошо…

Не нравится мне это его «ну хорошо…», но я стою на своем. Честно? Уже принципиально упираюсь рогом, который вонзаю в землю только сильнее, когда понимаю — этот придурок украл мою одежду. Как чертов школьник!

- Серьезно?! - вздыхаю, закатив глаза, пока вытираюсь.

С бельем забрал — точно придурок. Осматриваюсь. Ох, ну это просто благодать — думал, что не посмею?! Стягиваю его рубашку, при том из всей стопки выбираю именно его, надеваю ее и застегиваю на пару пуговиц, а потом выхожу. Стас во всю что-то шинкует, так что я огибаю стол, останавливаюсь напротив и поднимаю брови. Чувствую, как все пялятся, кроме него. Давыдов только лыбу давит и на доску смотрит.

- Говорю же: играть самому с собой мне неинтересно.

- Очень по-взрослому, Давыдов.

- Не фамильярничай.

- Тебе сколько лет вообще?

- Тридцать пять.

Снова втыкает нож в доску, поднимает глаза, но тут же замирает — явно не ожидал ТАКОЙ наглости, я же в ответ усмехаюсь.

- Да ну? А кажется пятнадцать. Посуда? Теперь одежда? Что дальше? За косички меня дергать будешь?

- Это что?! Моя рубашка?!

- Именно она. Слышала, что тебя бесит, когда трогают твои вещи? Как жалко-о-о то, ну ничего. Переживешь.

- Ты…

- И знаешь что? Давай я тоже попробую вести себя, как ты? - надуваю щеки, расправляю плечи и передразниваю его, уперев руки в бока и нахмурив брови, - Ой, посмотрите на меня. Я — Стас Давыдов, такой весь из себя крутой шеф-повар, который думает, что весь мир — сцена, а я в нем Примадонна, которая всем вокруг интересна.

Расслабляюсь. Вижу, что злится так, что аж глаза горят, а за спиной моей смешки только подогревают его бешенство. Но я не улыбаюсь — я слишком устала, поэтому так и смотрю на него, еще цыкаю и слегка закатываю глаза.

- Похоже? Думаю да. Так вот, Давыдов, у меня для тебя новость: мне абсолютно наплевать на тебя, поэтому отвали наконец!

Моя одежда лежит стопкой прямо рядом с ним, и я стягиваю ее — концерт окончен. Или нет? Стоит мне повернуться, как, конечно же, мне в спину летит «последняя» точка.

- Может тебе расслабиться, мышка? Выпей B-52…

А я делаю из нее запятую назло.

- Спасибо, но свой плохой день я уже пережила. Одна, кстати, и это было намного лучше, чем будь я с кем-то.

Молчит. Вот так то. Теперь точка.