— Не ходи, братец: убьет тебя Кощей!
— Семи смертям не бывать, а одной все равно не миновать, сестрица! Доброму молодцу надо не о смерти, а о жизни думать.
И стал прощаться.
Ворон Воронович дал ему вороново перо:
— Храни это перо! Ко-ли беда с тобой приключится — я буду знать и, чем могу, помогу.
Поблагодарил Иван-царевич зятя с сестрой и уехал из Воронова царства.
Ехал день, другой. И на третий день увидал дворец краше первого. Перед дворцом три дуба растут, а на самом высоком дубе Сокол сидит.
Слетел Сокол наземь, обратился добрым молодцем и закричал:
— Ольга-царевна, выходи, дорогого гостя встречай!
Выбежала средняя сестра. От радости не знает, куда посадить Ивана-царевича, чем угостить.
Напоили его, накормили, спать уложили. Чуть только стало светать, Иван-царевич поднялся и стал прощаться:
— Спасибо за угощение, надо мне ехать, свое дело справлять.
— Погости, братец, хоть с недельку, — уговаривает Ольга-царевна.
Сокол Соколович говорит:
— Трудно тебе придется, да делать нечего: сам виноват, ступай! — И подал ему соколиное перо:— Храни при себе!
Попрощался Иван-царевич и уехал из Соколиного царства. Ехал, ехал и увидал прекрасный дворец. Перед дворцом девять высоких дубов, а на самом высоком дубе Орел сидит.
Слетел Орел наземь и стал добрым молодцем:
— Давно тебя жду, братец!
Повел Ивана-царевича во дворец:
— Анна-царевна, что есть у тебя в печи, все на стол мечи!
Анна-царевна кинулась обнимать брата. Стол накрыла, всяких кушаний, вин да медов наставила:
— Пей, ешь, гость дорогой!
Иван-царевич ночь переночевал, а утром рано стал в путь собираться.
— Ох, братец, лучше бы тебе не ходить, а у нас гостить! — уговаривает Анна-царевна. — Убьет тебя Кощей!
— Лучше мне живому не быть, чем без Марьи Моревны жить! — и стал прощаться.
Орел Орлович подал ему орлиное перо:
— Будет при тебе это перо — я буду знать, коли с тобой беда приключится.
Иван-царевич зятя и сестру поблагодарил, вскочил на коня и отправился в Кощеево царство.
Долго ли, коротко ли был в пути, подъехал к высокому дворцу.
А у окна Марья Моревна печальная сидит. Увидала Ивана-царевича, горько заплакала:
— Ах, Иван-царевич, сокол мой ясный, зачем ты сюда приехал? Меня все равно не выручишь, только себя погубишь. Воротится Кощей домой — не быть тебе живому! Не послушал ты меня — и наделал беды.
— Прости, Марья Моревна, мне эту вину, вперед таков не буду! А теперь поспешай да поедем, пока Кощей домой не вернулся.
Собралась Марья Моревна, и уехали они.
А Кощей в ту пору из гостей домой возвращался.
Стал под ним конь спотыкаться.
— Что ты спотыкаешься? — закричал Кощей. — Или беду-невзгоду почуял?
Конь ответил:
— Иван-царевич Марью Моревну увез!
— А можем ли мы их догнать?
— Можно пшеницу посеять, — говорит конь, — дождаться, как вырастет, сжать да обмолотить, смолоть да хлеба напечь, тот хлеб съесть да тогда ехать — и то догоним.
Кощей поскакал и сразу догнал Ивана-царевича с Марьей Моревной.
— Ну, молодец, первый раз я тебя пощадил за то, что ты меня водой напоил, силу мою воротил, и в этот прощаю, а уж третий раз мне на глаза не кажись: изрублю на мелкие куски!
Кинулся на него Иван-царевич с мечом. Засмеялся Кощей:
— Глупый ты, Иван-царевич, коли на свою силу да на острый меч понадеялся! Меня меч не сечет и никакая сила не берет.
Подхватил Марью Моревну и скрылся из глаз.
Остался Иван-царевич один. Покормил коня и поехал опять в Кощеево царство. Кощееву коню три поскока, а Ивану-царевичу три недели ехать.
Кощей в ту пору дома не был.
Иван-царевич Марью Моревну на коня посадил, и уехали они.
Возвращается Кощей домой, конь ему говорит:
— Дома у нас не все ладно. Иван-царевич Марью. Моревну увез.
— А можно ли их догнать? — спрашивает Кощей.
— Можно ячменя насеять да вырастить, сжать да обмолотить, пива наварить, пиво выпить да поспать — и тогда догоним.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:
— Говорил тебе — не попадайся третий раз на глаза!
Выхватил свой заколдованный меч и изрубил Ивана-царевича на куски — пусть сороки да вороны клюют!
В то время у Ворона, у Сокола и у Орла на перьях кровь показалась.
Видно, с братцем беда приключилась!
И все трое слетелись туда, где Иван-царевич лежал.
Ворон полетел за мертвой водой, Сокол — за живой водой, а Орел каждый кусок перемыл ключевой водой и сложил все куски в одно тело, как надобно быть. Ворон да Сокол воротились. Брызнули мертвой водой — срослось тело; брызнули живой водой — вздрогнул Иван-царевич, открыл глаза и встал:
— Ах, как долго я спал!
— Век бы тебе не встать, если бы мы тебя не оживили, — отвечали зятья. — Пойдем к нам в гости!
— Нет, братцы, не время мне по гостям ходить, надо Марью Моревну выручать.
Поблагодарил зятьев и отправился в Кощеево царство.
Увидала его Марья Моревна, от радости плачет и смеется — глазам не верит.
— Ты ли это, ненаглядный мой Иван-царевич?
— Я самый и есть. — И рассказал, как зятья выручили его из беды. — Видно, силой да мечом не одолеть Кощея. Он хитер, и надо его перехитрить. Узнай, где он достал вещего коня и где смерть Кощеева.
Накормила его Марья Моревна и говорит:
— Ступай в подполье, сейчас Кощей прилетит.
Только Иван-царевич в подполье спустился, как зашумело, загремело — налетел Кощей. Ласково встретила его Марья Моревна:
— Давно хотела тебя спросить: где достал ты себе такого коня и где смерть твоя находится?
— Коня я себе достал за тридевять земель, в тридесятом царстве. Там за огненной рекой живет моя тетка Яга Ягишна.
— А как же ты через огненную реку переправлялся?
Показал Кощей платок:
— Махнешь платком три раза налево — мост высокий станет, огонь не достанет. Направо махнешь три раза — не будет моста.
Марья Моревна говорит:
— Коли бы знала я да ведала, где твоя смерть, оберегала бы тебя пуще глазу.
— Смерть моя в голике́[37], а голи́к под печью валяется.
Марья Моревна вскочила, голик достала, в шелковый платок завернула и поставила в красный угол.
— Глупая ты, Марья Моревна! Смерть моя не в голике́, а в яйце, яйцо — в утке, утка — в железном сундуке, а сундук — под самым большим дубом на острове Буяне, посреди моря-океана.
На другой день улетел Кощей на охоту. Марья Моревна рассказала все Ивану-царевичу, дала ему чудесный платок, и отправился Иван-царевич коня добывать.
Шел, шел, прошел тридевять земель, притомился. Голодный идет по тридесятому царству, навстречу ему — заморская птица с малыми детками.
Хотел Иван-царевич птицу подстрелить, а она говорит:
— Не стреляй, молодец, не губи меня и моих детей! Я тебе службу сослужу.
Послушался Иван-царевич, пошел дальше и увидел большой улей:
