За год ее легкомысленность улетучилась, школьные ухажеры отправлялись гулять лесом, а все мысли занимала только одна картина: она выходит из белоснежного самолета и вдыхает полной грудью свежий воздух свободы. Соня даже на какое-то время курить бросила, настолько была увлечена учебой.

К большому удивлению родителей и, чего греха таить, гордости, Соня блестяще сдала экзамены и подала документы сразу в два института: в Минск и в Санкт-Петербург. В итоге, ее баллов с лихвой хватило для поступления на бюджет в престижный университет Беларуси на факультет журналистики. Соня была непомерно счастлива, что ее жизнь, наконец, круто поменяется.

Смелость и обаятельность Сони восхищали Таю. Эта привлекательная брюнетка даст еще жару всему факультету. Высокая, стройная, с интересными чертами лица – мамин нос с горбинкой и папин азиатский разрез ореховых глаз. А ямочки на щеках и белозубая улыбка определенно точно покорят не одно мужское сердце.

В отличие от нее, Тайка была менее эффектная. Один ее школьный воздыхатель даже как-то заявил, что и сам не знает, почему Тая ему понравилась. Милая, симпатичная, с большими синими глазами, но не настолько цепляющая, как Катька из параллели. В тот же день он был отправлен к той самой Катьке из «Б» класса. Церемониться Тая не любила.

Когда ей было лет тринадцать – тот возраст, когда обычно девочки начинают засматриваться на мальчиков и думать о внешнем виде – Тая спросила у мамы: «Мама, а я красивая?» А мама – тот самый человек, который называет всегда вещи своими именами. Она не любит вранье в любом его проявлении, а потому тогда ответила честно, хоть и резко для ребенка: «Нет».

Тогда Тая расплакалась и побежала с тем же вопросом к папе. Тот, конечно, заверил, что она – самая красивая девочка в мире. А мама, поняв свою ошибку, потом уверяла Тайку, что для того, чтобы нравиться мальчикам, вовсе не обязательно быть писаной красавицей. Достаточно быть естественной, самостоятельной, начитанной, какой Тая и была. Но ее оправдания не возымели должного эффекта. Потому что когда ты только-только вступаешь на порог «взрослого» возраста, тебе хочется быть просто красивой. И чтобы привлекательнее Катьки из «Б» класса.

Долгое время за глаза злые языки мальчишек называли Таю «плоскодонкой»: в классе она была самая низенькая и плоская со всех сторон, в отличие от своих подружек. Саму же Таю никогда не волновал вопрос отсутствия выдающихся форм, напротив, фигура ее вполне устраивала.

Об этом нелепом прозвище Тая узнала лишь на выпускном, когда тот самый воздыхатель, который некогда предпочел Катьку, пригласил ее на танец. В длинном облегающем платье Тая была невероятно хороша, и одноклассник с удивлением рассматривал ее… не глаза.

«Так ты, значит, не совсем уж и плоскодонка!» – разинул тогда рот от удивления паренек, в ответ на что получил тычок в грудь.

А вот что действительно цепляло взгляд в этой невысокой девушке, так это черная густая копна волос. А цвет как нельзя кстати соответствовал Тайкиной фамилии – Ворон. В детстве Тая жутко не любила свою фамилию, стеснялась, представлялась маминой – Ковалева. Но, повзрослев, приняла ее и даже находила пользу: псевдоним придумывать не нужно.

Со временем Тая немного втянулась в общажную жизнь и свыклась с мыслью об общем душе и туалете. В конце концов, будет что вспомнить и внукам рассказать. Они-то уж вряд ли застанут на своем веку такие интернаты.

Для Таи первое сентября – это не про подведение итогов, не про рассказы о том, кто и как провел лето, а про новое начало. Тенденция начинать с сентября, с нового года, со дня рождения или попросту с понедельника обусловлена тем, что мозгу так почему-то спокойнее. Людям необходимы точки старта, с которых можно начать отсчёт.

Поэтому Тая запланировала себе с первого сентября кучу дел: прилежно учиться, посещать каждую лекцию и семинар и вдобавок записаться на какие-нибудь внеклассные занятия или другую активность, которая наверняка будет предлагаться в университете.

Она и так пол-лета просидела дома, испытывая чувство вины за то, что ничего не делает. В то время, как весь интернет пестрил объявлениями и роликами с разнообразными бесплатными курсами и обучениями для самообразования.

А ведь это так здорово, когда куча планов, обучений – хочется жить и творить. Главное, чтобы ничто и никто не смогли ее от этого отвлечь.

Занятия начинались в восемь утра. И уже с половины седьмого общежитие стояло на ушах. Очереди в туалет, в душ, на кухню, к лифту. Общежитие напоминало огромный многоэтажный улей: студенты гудели и суетились, совсем как пчелы.

С первого дня Тая ощутила главную прелесть второго этажа: быстро оказаться внизу не составляло особого труда. Жильцам же верхних этажей надеяться на лифт по утрам и вовсе не приходилось. И студенты стройными колоннами спускались по узкой лестнице.

Большая массивная дверь центрального входа в корпус факультета журналистики уже даже перестала гулко хлопать: попросту не успевала закрываться из-за постоянно входящих студентов и преподавателей. У двух лифтов выстроилась очередь. Пышнотелая и розовощекая Вера хотела было протиснуться к одному из них, но Соня ловко схватила ее за локоть и заговорщицки подмигнула:

– Пойдем по лестнице.

– Но нам же на четвертый этаж, – с надеждой посмотрела на нее Вера. – Жестокая!

Не сговариваясь, Тая и Валик переглянулись и рассмеялись. А Верочка, испустив вздох, приподняла подол длинной юбки и пошагала за тянущей ее Соней.

Несмотря на то, что Вера, как и Тая, приезжая, в Минске она живет уже два года. После девятого класса поступила в лицей при университете, сдав экзамены на высокие баллы. Первое время Верочка скучала по своей родной деревне, огороду, яблоневому саду и куче кошек и собак, но со временем обосновалась в большом городе и почти совсем перестала ездить домой, ограничиваясь лишь телефонными звонками и сообщениями. Ее родители, простые фермеры, уже привыкли к отсутствию дочери и согласились с Верой в том, что она должна пробивать себе дорогу в жизни, чтобы ее никто не дразнил необразованной деревенщиной.

Маленькая тесная аудитория заполнилась студентами. Точнее сказать – студентками. Парней на журфаке очень мало, поэтому у них есть негласные привилегии. Их любят все: преподаватели, студентки, поварихи в столовой, гардеробщицы, уборщицы и далее по списку. О мальчишках на факультете можно сказать только одно: мал золотник, да дорог.

В группе Тайки оказалось четыре парня, включая Валика. И это было ого-го, как много!

Студенты из двух групп «печатников», или, если официально, студентов специальности «Печатные средства массовой информации» переглядывались, знакомились, делились впечатлениями. Из-за галдежа и расслабленной обстановки Тая совсем не заметила, как в аудитории появился еще один студент.

«Или не студент?» – вопросительно уставилась она на него.

Половина аудитории даже не обратила внимания на постороннего человека, который не спеша прошел к учительскому столу. Облокотившись о тумбу, он с любопытством вглядывался в лица юных дарований.

Тая легонько толкнула под локоть сидевшую рядом подругу:

– Верка, преподаватель?

– Какой-то он молоденький… Сколько ему? Двадцать три? Четыре? – Вера задумчиво почесала подбородок. – Разве уже преподают в институтах в таком возрасте?

– Точно преподаватель, говорю тебе. Иначе, зачем он стал там?

– Может, аспирант? А ничего такой, симпатичный!

– Верка!

– Что? Ой, а вдруг это и есть наш куратор?

В какой-то момент Тае стало неловко, что она бесцеремонно рассматривает педагога. Внезапно ее взгляд встретился с заинтересованным взглядом молодого человека. Тая смущенно кашлянула, опустила глаза и как бы между делом начала перебирать кончик косы.

Молодой человек обвел взглядом аудиторию и с улыбкой покачал головой: время идет, а студенты не меняются. Пройдет еще лет десять, а первокурсники останутся такими же: неугомонными, громкими, с горящими глазами, полными надежд и мечтаний.