Отец Таи скоропостижно скончался из-за тяжелой болезни через месяц после рождения второго ребенка. А мама покинула дочерей три года назад. Нет, она не умерла. Она жива-здорова, звонит и пишет сестре, иногда приезжает в гости или забирает Варю на выходные в Минск. Варя, конечно, общается с ней. Что взять с первоклассницы? Ребенок еще.

Мать Таи полжизни строила карьеру и, по ее словам, стремилась организовать дочкам безбедную жизнь. Она слывет прекрасным преподавателем, человеком, обожающим свою профессию. После смерти отца ее пригласили работать в престижный вуз Минска и, конечно же, она согласилась.

Вот только, уделяя свое время и внимание чужим детям, она спихнула собственных на плечи матери, Любови Петровны. Бабушка досрочно вышла на пенсию, так как в молодости работала на Крайнем Севере, а потому могла полностью посвятить свободное время внучкам. Тем более что Варе на тот момент не было еще и пяти.

Уход матери из семьи пришелся как раз на тот Тайкин возраст, когда дети взрослеют, видят мир в других красках и понимают все по-своему. Тае было плевать на работу в университете, на причины, по которым мама уехала. Девочка видела лишь одно: она бросила ее, наплевала на смерть папы, не захотела жить с собственными детьми. И потому Тая решила на корню обрубить все общение с мамой, даже видеть ее не желала.

Раз в месяц мать отправляет бабушке деньги на содержание детей. Совсем как алименты. Редко навещает, много обещает и мало делает. А среди соседок-сплетниц за ней закрепилось прозвище «кукушка».

А что, прекрасная мама! Не звонит каждый час, не треплет нервы с уроками, не отчитывает, не заставляет делать то, чего не хочется. Просто взяла и оставила детей в покое до поры до времени. После чего, как и положено, появилась в самый неподходящий момент с ошеломительной новостью: уважаемый всеми педагог закрутила роман со студентом. Второкурсником!

– Международники! Журналисты! Сюда!

На ступеньках надрывался долговязый старшекурсник, собирая вокруг себя толпу ребят.

С буквами, в отличие от цифр, Тая дружила с детства. За плечами – филологический класс в школе, хоть бабушка и настаивала в свое время на химико-биологическом. Только непонятно было, откуда в Тае эта любовь к художественной литературе и языку. Мать окончила экономический факультет, отец трудился на заводе, бабушка полжизни отработала кухонной рабочей, а дед и вовсе из литературы знал только матерные частушки.

С раннего детства Тая полюбила книги. И однажды решила: почему бы не написать свою историю? Взяла общую толстую тетрадку и набросала в ней незамысловатый сюжет о том, как в фантастическом мире враждовали между собой две расы. Через несколько дней рукопись нашла мама. Она, как женщина строгая, прямая, не знающая, что такое поражение и сочувствие, исправила красными чернилами все ошибки. А потом еще и высмеяла дочкины сказки перед родственниками.

Любой другой ребенок от такого поступка наверняка забросил бы попытки писательства. Но Тая была гордой, упрямой и целеустремленной девочкой. Она решила во что бы то ни стало доказать, что умеет и будет писать. С тройки подтянула русский язык на твердую пятерку, и в одиннадцатом классе решила поступать либо на филологический, либо на факультет журналистики. Выбор пал на последний.

Тая присела на скамейку. На другой конец лавочки приземлилась высокая стройная девушка. У ног она поставила огромный чемодан противного ярко-розового цвета. Молния на нем готова была лопнуть лишь от одного прикосновения.

Тая недоуменно покосилась.

«Что она туда напихала?», – подумала Тая и перевела взгляд на незнакомку.

– Да. Нет. Хорошо. Да, мама, – девушка нехотя бросала короткие фразы в трубку. – Да. Все, чао! – незнакомка внезапно повернулась всем корпусом к Тае и спросила: – А вы с какой специальности?

Бесцеремонно разглядывавшая ее Тая встрепенулась.

– Я? Печатник. А вы?

В глазах девушки появилось облегчение. Уголки губ удовлетворенно поползли вверх так же, как и брови.

– Ого, какой тембр! – удивилась девушка и быстро затараторила: – Как здорово, что печатник! Я тоже. Я здесь совсем одна. А тут сразу человек с моей специальности! – радостно пояснила она и подвинулась ближе к Тае. – Давай на «ты»? Меня София зовут. Соня Алиева.

– Таисия. Тая Ворон, – кивнула ей Тая. – А ты откуда? У тебя фамилия нерусская и глаза… – она запнулась, поймав себя на мысли, что сболтнула лишнего.

– Китайские? – прищурилась Соня.

– Узкие. Я хотела сказать, что узкие! Прости, я иногда бываю слишком прямолинейной и совсем не думаю перед тем, как что-то ляпнуть, – виновато потупилась Тая. – У тебя очень красивые глаза, честное слово!

– А, брось, – махнула рукой Соня. – Так ведь и правда же узкие. А на правду кто обижается? Может, все вокруг будут думать, что я прямиком из Кореи. Это сейчас так модно!

И отчего-то Соня залилась тоненьким звонким смехом. Он оказался настолько заразительным, что Тая и сама невольно засмеялась.

У нее, в отличие от Сони, был низкий грудной голос, совершенно не свойственный юным девицам. В школе Таю иногда дразнили из-за этого, обзывали мужеподобной. Хотя на самом деле ее голос был приятным, внушающим уважение и даже страх. Не каждый день встретишь человека, который может говорить на низких, приятных слуху, вибрациях. Что греха таить, это придавало голосу свой особенный шарм. Жаль только, что Тая уже распрощалась с мечтами стать телеведущей: такие голоса точно не подходят ни для новостей, ни даже для прогноза погоды. А потому она твердо решила, что поступит на кафедру периодической печати.

Выяснилось, что Соня приехала в Беларусь из Казахстана. Она сдавала экзамены на общих основаниях и поступила на бюджет, в то время как другие иностранные студенты целенаправленно шли на платное обучение.

Соня оказалась той еще щебетуньей. За полчаса она умудрилась выложить Тае всю подноготную и вдобавок выведать о Тайкиной. Тогда, сидя на скамейке под кленом, они еще даже не догадывались, что положили начало большой женской дружбе.

Спустя час с лишним все первокурсники получили от студентов-кураторов нужную информацию о распределении по группам, расписание занятий и начали расходиться.

К огромной радости Таи, она и Соня оказались одногруппницами. Вот уж повезло! Первое знакомство в столице – и сразу подружка. Тая не считала себя замкнутой и нелюдимой. У нее уже есть хорошая подруга Оля. Но она поступила в консерваторию за несколько сотен километров от Минска. Поэтому видеться подруги будут очень редко. Тая понимала, что с каждым годом заводить друзей становится сложнее. Не как в детском саду: с кем в песочнице, тот и друг. Но с Соней почему-то оказалось все иначе: Тая будто была уже знакома с ней много лет.

Как ребенку из неполной семьи, Тае выделили место в общежитии. На первых порах она была расстроена. Возможно, кто-то осудит: как так, сотни ребят мечтают попасть в общежитие, чтобы не снимать втридорога квартиру в Минске, а она носом крутит. Но жизнь в однушке с родителями и сестрой до переезда в бабушкин частный дом запечатлелась в памяти, как тяжелое время.

В то же время Таисия прекрасно понимала, что денег на отдельную квартиру или комнату у нее сейчас нет. Отнимать у бабушки полпенсии она не посмела бы. А брать деньги, которые высылает мать, не позволяли гордость и упрямство. Бабушка частенько попрекала внучку в чрезмерной твердости. «Не нужно быть такой принципиальной, Тасенька. Нужно уметь идти на компромиссы», – поучала обычно бабушка, хотя была сама в точности такая же. Упрямство и непоколебимый характер в их семье передавался с молоком матери и в прямом, и в переносном смысле. Поэтому, сжав всю волю в кулак, Тая смирилась с мыслями о жизни в одной комнате с чужими людьми.

Пока Тая неумело знакомилась с другими ребятами, Соня успела уже запомнить в лицо всех, кто был зачислен в их группу, и даже сдружиться с двумя другими студентами. Оба оказались приезжими из разных регионов страны.

– Дамы, я, конечно, джентльмен, но взять весь ваш багаж на себя не могу, – важно заявил Валик Ткач.