Услышав снова знакомую фразу, китайцы засуетились и скрылись за дверью.

– Ну ты, Валя, даешь! – расхохоталась Соня.

– Как ты вообще с ними живешь? – удивилась Тая. – Они же смотрят на мир совершенно по-другому!

– Как? Вот так? – Валик приложил указательные пальцы к уголкам глаз и растянул их в стороны.

– Эй, я вообще-то тоже так смотрю! – пригрозила пальцем Соня, продолжая смеяться.

– Ну и соседи у тебя, – покрутила у виска Верочка. – Будем собираться в моей комнате.

С того времени Тая, Соня и Валик допоздна стали засиживаться у Веры: ее соседки-старшекурсницы редко ночевали в общежитии, поэтому в комнате можно было спокойно готовиться к экзаменам.

… Сегодняшний вечер Тая твердо решила провести в компании стопки книг по античной литературе. Если быть точнее, виртуальной стопки: в библиотеке не хватало экземпляров в печатном виде на весь первый курс.

Староста Леночка получила в деканате листок с расписанием экзаменов. Первым по списку шла античная литература. Вот же невезение! Тая так надеялась, что экзамен по этому предмету будет последним. Бергель включил в билеты столько произведений, сколько она за всю школу не читала.

А античка – это не мифы Древней Греции, которые можно почитать на досуге вечером. Один Гомер чего стоит! Все первокурсники трясутся и молятся, чтобы им не попался на экзамене билет с вопросами об «Илиаде» и «Одиссее». Для современного студента прочитать Гомера, понять и запомнить все, что прочитано – что-то сродни фантастике. Само чтение этого текста – большой труд.

И этот труд оказался для Тайки непосильным. Как она ни старалась, ничего не запоминалось. Соседки по комнате и вовсе забросили попытки прочесть эти книги и понять мертвый язык. В один из вечеров вместо подготовки Соня и Алина завалились на кровать и включили на ноутбуке «Трою» с Брэдом Питтом.

«Чтобы хоть какое-то понимание происходящего было», – пояснила Соня.

Небольшой страх внушал, что удивительно, и сам Роман. Несмотря на то, что на парах он шутил и походил на такого же студента, как и сама Тая, старшекурсники предупреждали, что шибко надеяться на хорошие отметки в зачетке не стоит. На экзамене Бергель всю душу достает своими книжками. Фильмы, краткие содержания и пересказы чужих эссе – сразу в топку.

– У меня он спросил, сколько кораблей шло на Трою. Я даже не помню, чем завтракала вчера, не то, что количество кораблей в книжке! Но на всю жизнь запомнила, что 1186! Такой вот он, этот Бергель, – запугала однажды Таю одна из соседок Веры, заставшая первокурсников за зубрежкой.

И Тая решила: читать Гомера не будет. Бабушка любила говорить перед важными мероприятиями: если не наелся, то и не налижешься. Поэтому она рассудила, что лучше хорошенько подучить билеты с другими произведениями. В конце концов, на «Илиаду» и «Одиссею» выделено всего три билета из двадцати.

Решив сделать перерыв, Тая зашла в соцсеть, где ее ждало несколько сообщений от Данте.

С тех пор, как они познакомились, и дня не прошло, чтобы Тая не думала о нем. Данте оказался безумно приятным малым. Общаться с ним было настолько легко, что она и сама порой не понимала: как человек, которого никогда в жизни не видела, может быть ей настолько интересен?

Она переписывалась с Данте каждый день: в институте, в автобусе, в общежитии. Наплевала на негласное Веркино правило – не писать первой. И совсем неважно было, о чем говорить: о кулинарии или литературе, новинках кино или спорте. Этот парень умел расположить к себе одним лишь текстом и поддержать любую тему.

– Привет, Тая! Слушай, тебя никогда, как журналиста, не посещала идея создать свой журнал? Ну, или сколотить команду для подобного рода деятельности?

На секунду Тая задумалась:

– Честно говоря, я не очень хотела бы работать в газете или журнале. Я люблю литературу. После университета устроюсь в самое лучшее издательство.

– Я смотрю, у тебя уже все распланировано.

– Точно. Люблю, когда все идет по плану. Так вот, стану известным редактором, а книги, выпущенные под моим руководством, будут самыми продаваемыми в стране и за ее пределами.

– Так ты идеалистка?

– Да. И это здорово, разве нет? Иначе, зачем вообще тогда нужен диплом?

– Хм. А ты с детства хотела связать свою жизнь с редактурой или в принципе с журналистикой?

– Вообще нет. Какое-то время мечтала стать писательницей. А еще больше – актрисой. Но кто из девочек не хотел стать звездой кино?

– И почему отказалась от своей мечты?

– Не отказалась, а просто выросла. Но понаблюдать за съемками не отказалась бы. Возвращаясь к твоему первому вопросу о журнале… Отучиться бы для начала, а потом уже наполеоновские планы строить. Маленькая я еще.

– Рассуждаешь ты взросло, так что не стоит нарекать себя ребёнком.

– У меня еще даже сессии ни одной не было, я не полноценный студент, а так, малышня.

– Категория студентов-детей, особенно девчонок, как-то сразу светится своей наивностью и воздушными замками. За тобой пока такого не заметил.

– Да мы же толком и не знакомы. Что ты мог такого заметить вообще?

– Хм, надо вкрутить здесь что-то умное. Что-то вроде "Можно наблюдать веками, но главное – заметить то, что на самом деле является важным". Ну как, сойдет?» :)

Тая не сдержалась и в голос рассмеялась. Должно быть, со стороны она выглядела глупой дурочкой, которая хихикала, пялясь в монитор. Но Соня, которая бы подначивала ее «виртуальным кавалером», была сейчас в душе. А, значит, эмоции можно было не скрывать.

– Не прокатило, но тебе балл за попытку.

– А сайт хотела бы создать? Свой, особенный, интересный, – не унимался Данте. – Давай создадим!

– Не забывай, что я первокурсница. Только-только начала изучать верстку, читать о SEO… Словом, я не корифей.

– Тая, корифеями становятся не от начитки теории, а от достижения вершин в какой-то области. Это если выражаться красиво.

– Тогда и я отвечу красиво: я сейчас постигаю вершины теоретического труда неблагоприятных для моей специальности предметов, входящих в список экзаменов и зачетов. Поэтому достижения вершин на практике пока в спячке. Годится?

– Вопросов не имеется, товарищ студент. Выражаетесь мудрено, под стать юношескому максимализму. Все так любят выпендриваться.

– Зато у меня имеются. Почему именно Данте Алигьери? Ни за что не поверю, что современный парень может быть поклонником средневекового дядьки.

– Ты читала «Божественную комедию»?

– Пыталась. Осилить до конца так и не смогла.

– Так сложно?

– Не получилось разобраться в аллегориях и витиеватых оборотах. Видимо, современный язык настолько обеднел, что после всех этих молодёжных "споки-чмоки" язык наших предков кажется уже чем-то дремучим.

– Я заинтересовался Алигьери ещё школьником. Дедушка подарил мне на день рождения подарочное издание "Ада". Бархатный переплёт, позолота, иллюстрации Гюстава Доре, а сами тексты написаны на фоне фрагментов Босха. Но я осилил только несколько страниц: в том возрасте слишком наскучивает читать нескончаемые сноски, которые находятся в конце книги, а без них ничего непонятно.

– Прямо как «Война и мир» со своими переходами на французский.

– Точно. Так книга и пылилась на полке. Когда мне стукнуло семнадцать, дедушки не стало. Я достал его подарок и прочитал за ночь. И очень впечатлился. На следующий день купил полное издание. Данте Алигьери и пугает, и восхищает, и вдохновляет одновременно. Возможно, в глубине души я тоже хотел бы быть таким.

– Тогда напиши книгу! Чтобы стать лучшим из лучших.

– Я бы хотел написать.

– О чем?

– Обо всем. О добре и зле. Об удивительном мире, который населяют необычные существа.

– Ничего себе, хочешь создать новую вселенную? Это так здорово! Никогда не нравилось выражение «Пиши только о том, что знаешь». Это для людей с ограниченной фантазией.

– Тоже так считаю.

– И в чем же проблема?

– Я бы хотел писать книги. Но у меня совершенно нет на это времени.