– Ну, что скажете?

Судя по расширенным зрачкам девушки, она могла бы мне сказать многое, но ни слова по делу: похоже, у неё вообще была потеряна связь с мозгом. Так и тянуло пощёлкать пальцами у неё перед носом.

– Вика-а?

– Да? А...кхм... – Она наконец-то начала реагировать на происходящее. – Извините, вы знаете, обычно клиенты заранее договариваются о встрече и бронируют определённую породу собак, так что…

– Я не мог заранее – был не в курсе о вашей чýдной фирме. Сейчас вот случайно увидел и понял – это знак. Мне срочно, вот буквально сейчас нужен друг. Неужели нет ни одного свободного крупного пса? Это вопрос жизни и смерти.

Вика, наконец-то проявив навыки профессионализма, начала задавать вопросы по существу, отказавшись от попытки сожрать меня глазами. Вот и чудненько, а то ещё подавиться своими искусственными ресничками, откачивай её тут.

– Для каких целей вам нужна собака?

Хорошо, что я изучил их сайт и знал, зачем чаще всего здесь берут собак, но так как у меня не было дома, который нужно охранять – да и к фотосессии люди готовятся заранее, – я придумал совсем другую версию.

– Понимаете, Вика, у меня есть племянник. Пацану одиннадцать лет, и он уже пару месяцев как просит себе большую собаку. Сестра в панике, а парень у нас упрямый – не сдаётся. Вариант купить таксу, пекинеса или мопса отвергает принципиально и никак не хочет понять, что с большим псом ему не справиться – даже выгуливать будет не просто. – Сделал бровки домиком и приподнял уголки губ в подобии улыбки – мол, посмотри, какой я заботливый дядюшка. – Так вот я, увидев вашу вывеску, и подумал, а почему бы не взять на пару часов собаку и не дать возможность Серёге с ним погулять? Возможно, мелкий и одумается. Ну, куда ему тощему, с овчаром справиться или, там, с хаски, например?

Судя по блеску глаз, Виктория поверила безоговорочно. Надо же, как просто... Такое чувство, что ещё немного, и она себя мне предложит напрокат, а не только незарезервированного пса. Девушка с деловым видом полезла в компьютер, важно пощёлкала мышью, что-то набрала на клавиатуре и, пожевав губку, с беспокойством вернула взгляд на меня.

– Сейчас у нас из крупных свободен только Боб, но, боюсь, с ним даже вы не справитесь, не то, что ваш племянник. Боб – очень своенравная, проблемная собака; все, кто с ним связывался, возвращали его обратно с возмущением и предложением усыпить бедолагу. Мы по возможности стараемся предоставить питомца каждому, но Боба давно уже никому не предлагаем.

Я едва слышно фыркнул, поджав губы: не существует проблемных питомцев. К любому животному, ровно как и к человеку, просто надо уметь найти подход, а не винить его в том, что ты – хреновый хозяин.

– Годится, – кивнул к недоумению девушки. – Почему-то я уверен, что мы с Бобом отлично поладим.

Поглядывая на меня так, будто я заговорил на суахили, Вика скрылась за двойной пластиковой дверью; пока она оформляла заказ и – я уверен – рассказывала коллегам о том, что я не дружу с головой и наверняка пожалею о своём решении, я окинул взглядом помещение. Мятные безликие стены с парочкой грамот и дипломов ветеринара, кустистый цветок в углу и кожаный, видавший виды, диван. В общем-то, не так и пусто – я видел места и похуже, и кое в каких из них даже жил, так что мне ли привередничать?

Вернувшись к регистрационной стойке, Вика выдала мне чек, который я оплатил наличными, и объяснила, куда нужно идти, чтобы получить пса. Обошёл здание по периметру и остановился у чёрного входа, откуда через пару минут вывели моего нового друга. Им оказался... Нет, не хаски – тех хоть успокоить можно – ирландского терьера. С первого взгляда на него было понятно, что эту вылазку за инфой я запомню надолго: пританцовывая на месте, Боб без конца сучил хвостом и так и норовил сорваться с крепкого поводка. С другой стороны, чем больше он будет привлекать внимание к себе, тем меньше его будут обращать на меня, так что я в любом случае в выигрыше.

Возможно, придётся вспомнить парочку крепких словечек своего командира из последней командировки в ад, но игра стоит свеч.

Я принял поводок и сразу почувствовал, как напряглись мышцы в руке, пока я пытался приноровиться и удержать Боба рядом. Выведший собаку парень язвительно ухмыльнулся, явно желая мне запоминающейся прогулки, и, коротко хохотнув, уронил напоследок:

– Да ты маньяк.

– ...сказали мне в военкомате и записали в ВДВ, – ответил я с оскалом вместо улыбки и покинул, наконец, сие заведение.

Поводок пришлось намотать на кулак, чтобы уменьшить расстояние между собой и собакой; Боб оказался на деле очень смышлёным парнем – почуял, что на игры в догонялки я не настроен, да и в принципе сегодня с чувством юмора не в ладах, – и бодрой рысью поплёлся рядом, обнюхивая округу. Проходившие мимо люди изредка шарахались в сторону, обходя чересчур активного пса десятой дорогой, а я только усмехался себе под нос.

До нужного района на пару с собакой мы дошли минут за сорок; во дворе дома, в котором мне предстояло забрать пакет, было что-то наподобие детской площадки, только в хреновом состоянии, но сойдёт и это. Пара подростков играла на лавочке в карты, перекидываясь взаимными обвинениями и нецензурщиной, несколько малышей качалась на качелях под зорким присмотром двух мамаш – и на этом жизнь во дворе заканчивалась. На всякий случай я осторожно обвёл взглядом окна в двух пятиэтажках, пожалев о том, что не могу сейчас воспользоваться биноклем или на худой конец прицелом от СВД, чтобы убедиться в отсутствии слежки наверняка, и присел на корточки. Боб подошёл ближе, повиливая хвостом, и я пару секунд трепал его шею, не столько лаская пса, сколько снимая собственное напряжение. Мамаши переговаривались между собой и, казалось, не обращали на меня никакого внимания; подростки пару раз зыркнули боязливо в сторону Боба и вернулись к своему занятию, так что я просто двинул в сторону нужного подъезда без домофона и юркнул в полумрак.

Пока поднимался по лестнице, перепроверил в сообщении номер квартиры: мне нужна двести тринадцатая. За все шесть пролётов – лифт в доме не работал и, кажется, довольно давно – мне ни разу не попалась ни одна живая душа, как будто дом вымер. Пару раз Боб тревожно тявкнул, заставляя меня насторожиться, но я так ничего и не услышал. Возле нужной квартиры с отвалившейся от двери единицей остановился ещё раз, прислушиваясь к звукам по ту сторону; на лестничной клетке не было дверей, в чьи «глазки» можно было бы попасть, так что я не боялся показаться подозрительным.

Присев на корточки, я нашарил под прорезиненным ковриком ключ; замок поддался с первого раза, и вот мы с Бобом вошли в квартиру, пропахшую сыростью и старостью. Правда, дальше коридора пёс идти отказался, но я не мог винить его в этом: у самого желание свалить пульсировало по венам. Квартира была мебелирована, но здесь, скорее всего, уже давно никто не жил и не использовался жилплощадью по прямому назначению. На всякий случай, потворствуя своей паранойе, которая не раз уже спасала мне жизнь, осмотрел каждую комнату на предмет чего-нибудь подозрительного. Ни камер, в том числе и скрытых, ни грязной посуды, ни смятых простыней – никакого намёка на то, что сюда вообще кто-то входил за последние несколько месяцев, если не больше. Единственное, что выбивалось из общей картины – мятая жёлтая картонная папка на журнальном столике в зале. Почему? Потому что всё вокруг было покрыто толстым слоем пыли – кроме этой самой папки, которую сюда принесли совсем недавно, – точно после того, как оставили мне заказ на усыпление питомца.

Папка оказалась довольно тощей – раньше я получал более увесистую «почту»; это слегка обескураживало, но пару раз в моей практике случалось и такое, так что подозрений не возникло. Боб призывно заскулил из-за двери, прицокивая когтями по полустёртому линолеуму; оставаться здесь дольше я посчитал недальновидным, поэтому спрятал папку под курткой и вывел собаку обратно в подъезд. Детская площадка опустела, не считая всё тех же двоих подростков, и в этот раз я её обошёл по периметру, присматриваясь к редким прохожим.