Они пришли завершить то, что у них не вышло неделю назад.

И наверняка попытаются снова.

Так что же делать?

У меня теплилась только одна надежда: Артём сумеет отыскать того самого снайпера, который сегодня спас жизнь мне и ещё четверым парням. Зачем бы он ни приходил на ту крышу – о плохом думать не хотелось, – своим поступком он, по меньшей мере, заслуживал доверия. Хотел бы убить – убил бы, тут даже сомнений не оставалось. А раз я до сих пор дышу, значит, он почему-то передумал.

Интересно, почему.

– Ты в порядке? – задал Артём дежурный вопрос.

Мне хотелось истерично рассмеяться, но я настолько морально истощена, что сил не осталось даже на это.

Ещё один день в таком же духе, и я напрочь забуду, что такое сарказм.

В квартире я первым делом отправилась в ванную – хотелось переодеться, умыться и как следует оттереть руки. Мне хватило всего десяти минут, чтобы хотя бы внешне выглядеть спокойной. Как оказалось, парням тоже не нужно было много времени, чтобы превратить мою квартиру в экономверсию апокалипсиса на прямой связи с отцом.

Голос родителя гремел на всю комнату, которая превратилась в подобие штаб-квартиры и лазарета в одном флаконе. На столе Артём развернул свою аптечку, которая была забита всякой всячиной, кажется, на все случаи жизни, и её содержимому вполне могли бы позавидовать в любой районной больнице. На диване сидел один из охранников без майки и общался по громкой связи с отцом, в то время как Тёма штопал его плечо – всё-таки досталось парням, – изредка вставляя по паре слов.

– Как могло получиться, что вы не заметили целую группу захвата на своей территории, безмозглые идиоты?!

– Вероятно, потому, что абреки, которых прислали за Валерией, не пальцем деланы, и были прекрасно осведомлены, что периметр из квартир не просматривается, товарищ генерал. А сидеть постоянно кому-то из нас во дворе – только привлекать лишнее внимание и оставлять вашу дочь без присмотра.

– Ты мне тут поумничай ещё!

Отец злился. Злился так, что даже через спутниковый телефон чувствовалось, как он готов голыми руками разорвать всех – начиная от уродов, напавших на нас, заканчивая своими же бойцами, потому что те не справились.

Ну, почти.

– Привет, пап, – как можно более спокойным голосом поздоровалась с отцом.

Во-первых, чтобы успокоить, что я жива и вполне себе вменяема, а во-вторых, чтобы обозначить своё присутствие в комнате – может, хоть так он будет более сдержан.

– Лера! Ты цела?

Тревога в голосе отца чуть было не снесла крупицы спокойствия, что я смогла собрать, но мне чудом удалось сдержать слёзы. Снова.

– Цела.

– Это хорошо, потому что, когда я вернусь, от тебя живого места не останется! Дома запру, в подвале! В туалет по часам ходить будешь, под конвоем у меня! И спать по расписанию! И забудь про свою работу к чёртовой бабушке, раз по-человечески жить не умеешь! Вот чего тебе не сиделось на заднице ровно?!

– Пап!

– Не «папкай» мне тут! Упрямая, как бабка твоя, сил моих больше нет, вечно тебя на приключения тянет!

Всё, завёлся не на шутку. Теперь, пока не выговорится, и слова не вставить, он слушать не будет. Я молча опёрлась бедром о спинку дивана и, сложив руки на груди и полуприкрыв глаза, провалилась в свои мысли. Одно радует: пока отец проводил гневно-воспитательные беседы со мной, парни в безопасности от его нотаций. На самом деле, сейчас, прокручивая в голове всю ситуацию нападения на нас... на меня в первую очередь, я осознала, что, если бы не незнакомец, шансов выстоять в этой заварушке просто не было бы. Возможно, окажись парни одни, они бы смогли выбраться из такой ситуации, но со мной на «шее» точно нет. Да и местность играла не нам на руку – всё-таки, бойцы из группы отца более приспособлены работать немного в других условиях. А может, я просто пыталась найти оправдание их промашке... Хотя сомневаюсь, что они рисковали своей жизнью просто потому, что не захотели более серьезно подойти к своей работе. Не те это люди. Да и ситуация серьёзнее некуда. Даже с тем минимумом информации, что я сегодня могла бы обнародовать, это стало бы огромной проблемой для тех, кто виноват в смерти Вадима и многих других.

– ...слышишь меня?!

Требовательный голос отца выдернул меня из мыслей, и я вздрогнула.

– Ты лучше спроси, кто не слышит, – буркнула в ответ.

Артём позволил себе усмехнуться в ответ на мою реплику, остальные же смогли сдержаться.

– Не ёрничай. Ты поняла, как теперь всё будет?

– Так точно.

– Тогда до связи. Как узнаю что-то более подробно, сразу свяжусь, а пока сидите ниже травы, ясно?!

– Яснее некуда, товарищ генерал, – отозвался Артём.

Как только отец отключился, я обвела взглядом лица своих охранников и устало поинтересовалась:

– Ну, и на что я только что подписалась?

Хриплый мужской смех заполнил комнату. Смеялись все, и даже я не смогла сдержать смешок, глядя на эту компанию, но он был больше нервным. Пусть так, это не со зла, таким образом парни просто отпустили остатки напряжения от пережитого. Не удивлюсь, если дальше последует масса шуточек.

Оставив вояк обмозговывать дальнейшие планы, я вышла на балкон; отсюда виден лишь кусочек соседней крыши, так что был вполне безопасен для меня, но я осторожно перегнулась через перила и заглянула за угол, чтобы увидеть больше. Невесть откуда всплыли детские воспоминания, в которых за такие вот проделки мне здорово доставалось ремнём от отца... Теперь была видна почти половина крыши, но это не дало мне ничего нового: она давно пуста. Наверняка мой спаситель скрылся с места раньше, чем на прогретый гудрон упала последняя гильза. Интересно, среди этого бедлама... Какова вероятность, что я могла видеть его в толпе разбегающихся в разные стороны людей? Смотрел ли он на меня, пока уносил ноги? Жалел ли о том, что спас мою жизнь? Он ведь наверняка не на прогулку по крышам тогда вышел... О чём он думал, снова и снова нажимая на курок? Что, если он был там с одной-единственной целью – вычеркнуть моё имя из своего списка? И, если да, то почему передумал?

Столько вопросов в голове, а ответ на них мог дать лишь тот, кого я вряд ли когда-то увижу.

Утро следующего дня началось... с дурдома в прямом смысле этого слова. Не успела я открыть глаза и проснуться, как в квартиру, в которой и без того места кот наплакал, ввалились человек семь до зубов вооружённых бойцов. Все были в штатском, но чисто символически, потому что, во-первых, даже я рассмотрела на каждом как минимум по четыре вида оружия для ближнего и дальнего боя, а во-вторых, поверх их вязанных свитеров на них были натянуты бронежилеты с кучей всяких дополнительных «плюшек» в виде гранат, запасных обойм с патронами, складных ножей и чего-то ещё. А уж если я в этом разобралась, то боевики и подавно, так что в ближайшее время облавы ждать не стоит – спасибо папуле; но это вовсе не значит, что можно было выдохнуть и расслабиться. Мне всё ещё желает смерти один из боевиков – ну а может, и не один, – и я не смогу вернуться к прежней жизни до тех пор, пока его не...гм...обезвредят.

Ещё одним минусом стал запрет отца на мою работу. Первым делом после завтрака на скорую руку я позвонила на работу, чтобы придумать отмазку на своё отсутствие, но начальница ответила, что я на неё больше не работаю, недвусмысленно намекнув, что ей звонили «сверху». На глаза на мгновение навернулись слёзы – я этой чёртовой карьере всю себя отдала, бывала там, куда солнечный свет не проникает, а отец... В общем, все мои труды перечеркнули парой слов, и вряд ли я теперь когда-то снова устроюсь по специальности.

Артём сегодня мало обращал на меня внимания, предпочитая обсуждать с вновь прибывшими план моей защиты и перевозки обратно в загородный дом. Я чувствовала себя словно в клетке, но больше всего бесила беспомощность: как тут стоять за себя, когда ты не знаешь, от кого надо защищаться, и с какой стороны прилетит следующий удар?! Занятий тоже никаких – у меня тут даже книг особенно нет, только парочка по журналистике, – и в итоге мне пришлось мариноваться в собственных мыслях. Единственное, что мне разрешили сделать – это выйти на лестничную клетку и проверить почтовый ящик – естественно, под присмотром парочки амбалов. Они собирались сперва сами проверить каждое письмо на предмет угроз или ещё чего, но я устроила им такой словесный бой, что забирать из моих цепких пальцев несколько конвертов парни не решились. Проскользнув мимо подозрительного взгляда Артёма, я забаррикадировалась в спальне и принялась просматривать почту. Парочка писем оказалась со старой датой – задолго до моей поездки в Осетию; ещё одно отправлено с прошлой работы - бывший начальник интересовался, не хочу ли я вернуться. Это было очень кстати и, возможно, когда вся эта канитель закончится, я приму его предложение – если он не побоится пойти против моего отца, конечно. Я спрятала конверт под матрасом, переключив внимание на последний, и вот он-то заставил меня насторожиться. Обычный такой коричневый конверт без обратного адреса, да и мои данные были указаны скупо – только журналистский псевдоним, собранный из вырезанных букв журнала.