К тому же, все устали и изрядно проголодались — самое время отдохнуть, заодно наполнив желудки и обдумав план действий.

Скомандовав привал, выставляю Диану в качестве часового, а сам достаю бутылку воды, делая небольшой глоток. Прополоскав рот, вливаю в себя ещё немного жидкости. Сейчас бы чего-то холодного и в душ. А потом выпить чашку бодрящего кофе.

Морщусь, загоняя мысли обратно в подкорку. Нельзя вспоминать о прошлом. Начну мечтать о былом комфорте — сразу же превращусь в лёгкую мишень.

Выдаю Аннет и Георгу по банке консервов. Плюс вскрываем две пачки галет. Синеглазка на часах, так что ей придётся поесть позже — как только расправлюсь со своей порцией, сменю девушку.

Глядя на страдающего зеленокожего карлика, который провожает взглядом каждый съеденный нами кусок, вытаскиваю из его рта кляп и протягиваю одну галету. Тот немедленно вцепляется в неё пальцами и принимается радостно грызть, причмокивая от наслаждения.

Консервы в металлических банках, без этикеток и гравировки. Внутри — мелкие рыбины в масле. Доставать их, правда, приходится пальцами — вилок с ложками у нас нет, а использовать для этой цели ножи кажется не слишком хорошей идеей. Сомневаюсь, что их предыдущие владельцы тщательно дезинфицировали лезвия после каждого убийства.

Прикончив содержимое своей банки, отламываю кусок галеты, собирая масло. А в следующее мгновение отбрасываю её в сторону — где-то рядом хлопает тетива лука Дианы.

Схватив копьё, вскакиваю на ноги, но тут же вижу саму девушку, которая показывается из-за дерева, успокаивающе помахиваярукой. Сразу же скрывается из виду, а я переглядываюсь с Георгом, сжимающим в руках топор. Француженка, которая тоже вскочила, усаживается обратно на бревно, принимаясь доедать остатки рыбы. Толб и вовсё не отвлёкся — по-моему сейчас его не интересует ничего кроме галеты, которую тот до сих пор грызёт, растягивая удовольствие.

Спустя двадцать секунд Диана снова оказывается в поле зрения. Пальцы её правой руки сжимают лук, а вот в левой девушка тащит птицу с серыми перьями. Остановившись, демонстрирует нам добычу.

— Увидела её на дереве и решила, что немного мяса нам не помешает. Если развести костёр, то можно попробовать приготовить.

Где-то в трофейной сумке было огниво, но я сомневаюсь, что в ближайшее время нам предстоит жечь костры. Слишком демаскирующе. Собираюсь сказать об этом, но тут за спиной слышится странный звук. Обернувшись, понимаю, что это хрюкнул Толб — карлик с открытым ртом пялится на убитую птицу.

Пальцы мелкого пленного разжимаются и недоеденный кусок галеты падает на землю. А сам он изумлённо произносит.

— Толб знает, что это за птица. Это птица Эриона.

Медленно обводит нас взглядом. Жалобно всхлипывает. Добавляет ещё одну фразу.

— Теперь мы все умрём. Кто-то из его семьи близко и идёт сюда.

Глянув на карлика, рявкаю.

— Уверен? Это точно птица Эриона?

Тот корчит обиженную гримасу, демонстрируя короткие жёлтые клыки.

— Других в Тёмном лесу быть не может. Там вообще ничего живого не водится.

Мозг лихорадочно анализирует ситуацию, а голова машинально поворачивается в сторону опушки. Какая вертолётная лопасть вдарила этого ублюдка по голове, что он увязался за нами аж сюда? Пленный говорил, что Степь должна быть полностью пуста. За кем здесь охотиться?

Бросаю взгляд на птицу, которую сжимает в левой руке Диана и сознание озаряется догадкой. Падший Ангел. Та, что может послужить выходным билетом из этого безумного места. Я до сих пор не могу составить ни единой теории по поводу того, где мы оказались, но уверен, что за голову синеглазки действительно предложат что-то из ряда вон выдающееся. Даже если она не станет способом выбраться отсюда, то как минимум, обеспечит ценную награду.

Вопрос только в том, как Эрион смог понять, что мы оказались в Степи? И чего теперь от него ждать?

Прохожусь взглядом по остальным и отдаю команды.

— Подготовиться к выходу. Пока всем наблюдать за периметром.

Услышавший эти слова карлик, ошарашенно мотает головой.

— Не сбежать. Толб говорит, никому не уйти. Это кто-то из детей Эриона. Он точно убьёт нас всех.

Опустив на него глаза, озвучиваю вопрос.

— Как далеко они заходят в Степь? Что умеют? Почему так опасны?

Тот удивлённо моргает и сразу же пожимает плечами.

— Толб не видел никого из семьи Эриона. Не знает, что они могут. Но Брет говорил, что от его птиц надо бежать. Увидел такую — и сразу рви когти. Чем быстрее, тем лучше. Или не видать тебе больше нежных жоп.

Я бы предпочёл услышать что-то более конкретное. Вооружение, тактика, специфические навыки. Но мелкий гоблин, похоже, и правда ничего не знает.

— От них реально скрыться?

Ещё раз дёргает острыми плечами.

— Толб убегал, но это было в лесу. А тут Степь. Поползём через траву и нас снова заметят сверху. Как скрыться?

Тут он на самом деле прав. Предыдущий способ перемещения точно не подходит. Уже собираюсь отдавать команду двигаться, когда в голову приходит ещё один вопрос.

— Как много у Эриона птиц? Они обычно летают по одной или группами?

На мгновение задумывается.

— Толб не знает, сколько у него птиц. Но никогда не видел больше одной за раз.

Эта новость немного радует. Если у противника имеется ограниченное количество наблюдателей, значит есть шанс оторваться.

Кивнув, рявкаю.

— Уходим. Бегом до следующей рощи. Наблюдайте за небом. Если увидите движение, сообщайте. Георг, ты тащишь пленного.

Через считанные секунды уже мчимся по траве в сторону ближайшей группы деревьев. Берсерк несёт на плече слабо верещащего Толба, а я постоянно кручу головой по сторонам, стараясь обнаружить новую птицу до того, как мы сами попадём в её поле зрения.

Да, это рискованно. Но преследователь уже в курсе нашего последнего местонахождения и наверняка отправил сюда нового наблюдателя. Нет никакого смысла ползти в траве, если нас всё равно увидят. Сейчас единственная надежда — скорость.

Когда добираемся до следующей рощи, сразу же даю команду продолжать путь и мы отправляемся дальше. Глаза заливает пот, а позвоночник постоянно напоминает о том, что не до конца вылечен — бежать, в буквальном смысле, приходится через боль.

Очередную группу деревьев просто огибаем, продолжая нестись по Степи. В какой-то момент боль притупляется, становясь привычным ощущением, а в голове начинают всплывать образы из чужой памяти.

Сначала стараюсь отгонять их в сторону, но постепенно привыкаю. Более того — картинка, которая крутится в моём сознании, даже помогает выдерживать взятый темп.

Стоит признать, разум поднимает тематические воспоминания. Вроде марш-броска по пустыне — я переваливаю через барханы, дрожащими руками сжимая меч и постоянно оглядываясь в поисках погони. Потом бегу по какому-то полю, желая как можно быстрее добраться до траншей. По бокам развеваются полы шинели, а руки сжимают винтовку. В голове же бьётся одна единственная мысль — если не успею, то меня точно срежут из пулемётов.

Один за другим меняются куски памяти, а я методично бегу вперёд, продолжая крутить головой по сторонам. Вроде, фиксирую чёрные точки, которые парят в небе, далеко от нас. Но не уверен, вижу я их на самом деле или глаза подводят от усталости и заливающего их пота.

Из состояния абсолютной сосредоточенности выводит громкий голос за спиной.

— Кельт! Да, остановись ты уже! Аннет свалилась!

На ходу оборачиваюсь и вижу француженку, которая тщетно пытается подняться из высокой травы. Рядом Георг, а позади меня красная Диана, залитая потом.

— Привал. Все в рощу, под деревья.

Голос звучит непривычно — как будто абсолютно чужой. Не прекращая бежать, делаю круг, чтобы развернуться и возвращаюсь к Аннет. Боюсь, если попробую остановиться, мышцы банально откажут и я рухну прямо здесь, в поле. На секунду притормозив, помогаю ей подняться и забросить руку на плечо Георга. Сам подхватываю с земли карлика и медленно бегу к роще.