—  Балбалы, — внятно произнес Вторуша.

—  Чего-о?, — не понял Богдан.

—  Я говорю, балбалы — каменная баба, — объяснилВторуша. — Копченые, над прахом своих покойников насыпают курган и ставят балбалы в честь воинов, павших в борьбе за свою землю.

—  Откуда знаешь?, — спросил Лис.

—  А я в Дикое поле два раза в поход с боярином хаживал. А как полон брали, так и про жисть половецкую пытали. Вот так.

—  Все! Насмотрелись? Погнали отсюда. — Распорядился Лиходеев.

Косо брошенный за спину взгляд, заставил не смотря на жаркий день, встопорщить мурашки на теле. На грани видимости, можно сказать на самом горизонте, заметил темную массу, похожую кто хоть раз видел, на россыпь гнид в густых волосах. Мать честная! Вряд ли не заметили. Стоят они на кургане, как три тополя на Плющихе.

— Быстро вниз! На коней, уходим!

Скачка длилась долго. Егор понимал необходимость уйти как можно дальше в степь, искать то их будут у реки. Если на след станут, мертвой хваткой вцепятся. Жаркая знойная степь уводила их в северо-западном направлении. Лашадей меняли уже два раза. Интересно, как далеко ушли?

— Принять правее! Лис, Смеян! Держитесь ближе к реке. Ищите брод или место где наш берег пологий.

— Сделаем.

Уставшие бойцы не сразу заметили надвигающуюся со стороны солнца, почти со стороны русского берега черную тучу, и лишь когда тень от нее закрыла лучи светила, ростовчане заподозрили неладное. Ясным днем в южных широтах можно увидеть плотное облако, которое напитавшись испарениями из близлежащего водоема, превратится в тяжелую белую, ну на худой конец потемневшую дождевую тучу, готовую пролиться свежестью дождя, напоив сухую степную землю. То, что надвигалось в синеве неба, даже внешне напоминало мрачный образ крадущегося хищного зверя.

Цепочка отряда, замедлив бег лошадей, не сговариваясь встала. Необычное явление природы, проложившее себе маршрут в жаркой степи, вызвало живой интерес у всех.

—  Никак дождь будет, а, боярич?, — подъехал вплотную к Егору Вторуша. — Только удивительно мне, туча-то, словно темнота ночная, а по сторонам от нее хмарей-то и нет. Как так может быть?

—  Кой черт дождь!, — выругался Лиходеев. — Чертова свадьба это. Но мы ее трогать не будем. Обминем. Она как раз в сторону половцев движется. Если все сложится, мало нашим злейшим друзьям не покажется. За мной, левой стороной обходим!

Спасибо тебе дед, многому научил, о многом поведал. Пусть тебе будет хорошо в Светлом Ирии. Обойдя воронку ростовчане и Лиходеев поскакали дальше. Чертову свадьбу понесло мимо них.

Саму свадьбу гулял не простой бес мелкого пошиба, а умудренный сединой и количеством веков на земле Мамон Валашский — князь алчности и жадности, начинавший свой путь с профессии обжорства и приподнявшийся на смене бесовских профессий. Пришлось неугомонному карьеристу за время кипучей деятельности, освоить блуд, уныние и гнев. Старался, ни себя, ни здоровья собратьев по ремеслу не жалел. Был замечен сатаной, брошен с повышением на участок раскольников, потом стал попечителем разных ересей и сект, ну и сейчас почивал на княжеских лаврах. Замуж за себя, сей черный князь брал ведьму, в жилах которой текла кровь Наамы, самой демоницы соблазнения. А посему, раскачав огромную воронку, жадный Мамон не стал мелочиться на пятерых смертных, целенаправленно шел к сотням испорченных жаждой наживы душам. Вот они… Пытаются постичь таинство бракосочетания высочайших падших.

Запыленные, вымотанные многочасовой скачкой кони, несли седоков подальше от черноты, наполнявшей синь неба темным разводом, пытаясь оставить несущуюся по небу тучу подальше от себя. Храпевшие лошади, понукаемые степняками, набрали скорость. Высокая трава, раздвигаемая грудью животных, шуршала под копытами. Не тут-то было, туча ускорилась, изменила направление своего движения, пожирала отстающих, замешкавшихся. Перед тем как исчезнуть, люди чувствовали дыхание знойного ветра со стороны надвигающейся преследовательницы.

Вечерело, но солнце еще было высоко. Повеселившись, воронка ушла на простры степи, позади себя оставив разобщенные кучки людского материала. Короче, выжившие были.

Молодое тренированное тело казалось, не знает усталости, нипочем ему горки и овраги. Подчиненный контингент ему под стать. Сердца перекачивают по венам литры крови, а легкие перегоняют кислород кубами. Лошади поедают километры пути. Чуткое ухо и зоркий взгляд Смеяна, следовавшего передовым дозором, вычленяют из общего фона звуков тревожные шорохи, запахи и силуэты. Движется ли человек по немому бору, дремлет сонная пуща в тиши заповедной. Только шорох шагов, приглушенный травой и песком, да иногда прорывается осыпь мелкой каменистой крошки или песка под копытами. Напрягает незнакомая местность, заставляет постоянно быть начеку. Густые заросли одновременно и помощники и предатели. Они укроют от посторонних глаз в случае чего, и скрыться дадут, да и стрела степняка или татя, застрянет в них или изменит направление своего полета, но и мешают они не по-детски. Чуть расслабились, зацепил кто ветку, нашумел, обратил на себя внимание. За любым кустом мог и вражина притаиться, а то и целая ватага разбойного люда. Подпустят поближе и спеленают как последних лохов, а могут пострелять. И такое развитие событий может быть! Опять-таки, скорость передвижения… Вот и приходится напрягаться, потеть и отвлекаться на каждый шорох, на каждый птичий свист, дозорных менять часто, чтоб глаз не замыливался. Не до болтовни. Никто из них не вернется домой, если он напортачит. Всегда так было, за все отвечает командир.

Смеркалось. После жаркого дня никак не хотелось верить своим глазам, тучи закрыли небосвод, холодный северный ветер своими порывами клонил долу березовую ополицу. Ветви деревьев трепетали, будто замерзая дрожали. Ко всему прочему в буйство природы добавилась паморось, заставившая воздух пропитаться сыростью. Как говорят, в такую погоду хороший хозяин собаку на двор не погонит. Бр-р-р! Лихой поежился, оглянувшись на товарищей, сделал вывод, что пора бы искать пристанище. Высушиться, поесть, отдохнуть. Только где его здесь найдешь? На десятки верст, небось ни единого жилья нет.

Ехали они уже по русской земле, перебравшись по броду через реку, избавившись и от погони и от самого Дикого поля. Местность на этой стороне отличалась не сильно, хотя и не балки, а лес, но часто лесные опушки граничили с самым настоящим степным видом округи. Вот и получалось, что летник то и дело пересекал ковыльное пространство, потом надолго нырял в буйство лесного царства.

Кутавшийся в короткий плащ, спешившись и разминая ноги, Лис ожидал их у лесной опушки. При виде начальника и товарищей по оружию, указал рукой на стоящее вдали на пригорке специализированное строение.

— Смотрите чудо какое…

Прямо от того места где встали, дорога змеей вилась к лысому пригорку на котором в серости дымки маячила ветряная мельница. Странно, но под порывами такого сильного ветра и самого местоположения, ее пропеллер не крутился, замер намертво. Конечно отрадно, что добрались хоть к какому-то обиталищу разумных, но не это главное. Плотное облако зависло над производственной постройкой. Из облака как из ведра прямо на крышу сыпался град. Невероятно! Шум долбежки от него был слышен по всей округе. Но удивляло даже не это! Шипящие голубые пучки пламени то появлялись, то исчезали на полотне пропеллера и шпиле ветряка. Лиходеев вместе со всеми выпал в осадок.

«Ну и ну,… себе струя! Сколько слышал, читал про это явление природы, но чтобы так увидеть воочию, даже не предполагал. Это же огни Святого Эльма».

— Что сие есть?, — задал вопрос все тот же Лис.

Хотел ответить Егор, да вовремя прикусил язык. Какой нафиг Эльм? Кто его в этом времени и захолустье знает? Ответил как всегда рассудительный Вторуша:

— Плохое место, нужно его обойти.

— Правду кажеш, смертный.

Хриплый голос послышался буквально в пяти шагах от скучившихся русов. Все как один обернулись, руками потянулись к оружию.