– А ты и не мог. Как ты верно подметил, маги крови рождаются только среди народа темных эльфов. И даже у нас эти знания даются далеко не каждому. Неподконтрольных короне магов крови предпочитают попросту уничтожать. Слишком они опасны. Даже необученные. А уж такие, как наш матриарх, знающие, как управлять своей силой, особенно.

– Чем же они так опасны? – чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок, спросил я.

Мало мне было одного темного властелина! Так тут, похоже, еще кровавая маньячка какая-то нарисовалась, которой тоже что-то от меня нужно.

– Стоит магу крови получить хотя бы каплю твоей крови, и он может сделать с тобой все, что захочет. Свести с ума. Напустить страшную болезнь. Отыскать где угодно. Заставить мучиться всю жизнь от проклятья, с которым не справится ни одна другая магия.

– И что же матриарх обещала сделать с тобой, раз это так тебя пугает?

Мне все сильнее не нравилось то, что я узнавал. И был далеко уже не так уверен, что даже со всеми моими знаниями смогу выйти победителем из намечающейся передряги.

– А она уже сделала, – горько отозвалась Моргана. – Заставила меня пройти через особый ритуал, доступный лишь кровным родственникам. То, что моя мать была сестрой матриарха, стало для меня решающим. Не будь этого, меня бы попросту убили. Но предпочли сделать своей марионеткой. Ты спрашивал про татуировки на моем теле, – Моргана заголила рукав, демонстрируя красные узоры. – Когда-то их вырезали прямо на моем теле ножом, закаленным в крови матриарха. И теперь я не смогу пойти против нее. Даже если не захочу выполнять ее приказ, тело взбунтуется против меня и выполнит его само. Я же при этом буду чувствовать настолько сильную боль, что… – ее голос сорвался. – Вот скажи, как думаешь, что чувствуют люди, которых сжигают заживо? Или с которых сдирают кожу? Так вот, эта боль троекратно превосходит все это вместе взятое! И что хуже всего, ты не можешь даже отключиться и потерять сознание. Даже умереть не сможешь, как бы истерзано и изранено не было твое тело. Будешь чувствовать эту боль столько, сколько пожелает матриарх. А уж она добротой и милосердием не отличается, поверь мне! Поначалу я еще пыталась бунтовать, и лучше тебе не знать, чем все это заканчивалось. А итог был один – я все равно делала все, что пожелает матриарх. Есть еще кое-что. Она связала нас с ней на таком уровне, что любую ее боль я буду чувствовать как свою. Забирать себе. Если получит рану, мои жизненные силы помогут ей восстановиться. Ее же смерть будет означать и мою. Более того, даже если бы захотела плюнуть на себя и выдержать всю ту боль, то не смогла бы. Тело бы меня не послушалось и отказалось повиноваться, если вздумаю сделать что-то, что может причинить вред матриарху. Она же не стесняется пользоваться своей властью надо мной, особенно если я хотя бы в малом проявляю неповиновение. Знаешь, почему я даже постоянных мужчин на родине предпочитала не заводить? Потому что несколько раз ее наказание состояло в том, чтобы я собственными руками убила тех, с кем успела сблизиться. Я видела, что делают мои руки, но не могла себя остановить. И это ужасное ощущение! Теперь ты понимаешь, почему я говорю тебе, что лучше согласиться на то, что она предложит, и не испытывать ее терпения?

Я внимательно смотрел на Моргану, которую даже потряхивало во время рассказа. Видимо, воспоминания разбередили старые раны и заставили заново пережить не самые приятные моменты. И в то же время понимал, что не позволь ей матриарх, она бы не смогла быть со мной настолько откровенной. А значит, это в какой-то мере тактика запугивания. Моральное давление, которое должно заставить меня быть посговорчивее. Если я прав, то сейчас вслед за угрозой кнута последует обещание пряника. И не ошибся! Моргана немного помолчала, успокаиваясь и беря себя в руки, потом уже более нормальным тоном продолжила:

– В твою пользу может сыграть то, что матриарх, как и многие наши женщины, относятся к мужчинам снисходительно. Если те не дерзят, не противоречат, о них заботятся и даже балуют. Тебе оборудуют лучшую мастерскую, предоставят любые доступные знания, позволят заниматься экспериментами. Взамен ты всего лишь будешь поставлять свои изделия и жить вдали от интриг и всяческой нервотрепки. Не самая худшая жизнь.

– Для попугайчика или канарейки возможно, – иронично отозвался я.

Моргана лишь вздохнула.

– Ты ведь понимаешь, что матриарх все равно заставит тебя сделать все, что ей нужно? Но чем дольше ты станешь сопротивляться, тем больше пострадаешь. А я этого не хочу.

– Твою позицию я понял, – отозвался я. – Спасибо за откровенность. А теперь, если можно, я бы хотел помолчать и поразмышлять над услышанным.

Она кивнула и отвернулась к окну. Я же для себя понял одно – ехать в Драуру мне категорически нельзя. Как ни прискорбно это сознавать, но если потребуется, придется даже убить Моргану. А заодно всех тех, кто будет в месте, где содержат Мелиссу. Теперь же стоит поразмышлять, как именно я могу это сделать. Так что подумать и правда было над чем.

Я ничуть не удивился, когда мы выехали за городские ворота и покатили куда-то в сторону от основной дороги. Если Мелиссу решили спрятать, то точно подальше от любопытных глаз.

Возникли нехорошие ассоциации, навеянные неприятными воспоминаниями. Как меня, тогда еще обычного лавочника-артефактора, точно так же везли куда-то по приказу короля. А позже я имел не самый приятный разговор с ним. Или случай с похищением Эмили, осуществленный Черными Кинжалами. Я ведь до последнего не знал, кто за этим стоит. Пока не покопался в мозгах у их главы. Как он ни стремился скрыть все лишнее, кое-что просочилось. Уж слишком та участь, которой собирались подвергнуть меня оборотни, была похожа на то, что случилось с ним самим. Видимо, когда что-то имеет для человека особый эмоциональный окрас, скрыть это тяжелее. Никред, к счастью, подох, так что с этим своим долгом я рассчитался. Жаль только, что другие мои враги прекрасно себя чувствуют и способны гадить и дальше. Хотя если план темных эльфов удастся, они будут в немалом плюсе. Но я не собирался этого допускать.

Небольшой домик, находящийся где-то у черта на рогах, вынырнул впереди внезапно. На фоне неухоженных деревьев и покосившегося забора смотрелся он заброшенным. Прямо декорация к фильму ужасов, если бы все происходило в темноте, – я мрачно усмехнулся.

Пока мы не доехали, я успел перейти на аурное зрение и с его помощью просканировать местность. В доме всего трое разумных. Причем исключительно магов. Один аурный рисунок был мне хорошо знаком – воздушная магия вкупе с некоторыми особенностями, присущими исключительно расе оборотней. Мелисса. Остальные – темные эльфы. Вернее, эльфийки. Одна – огненная магичка, другая – водная. Отличать по некоторым признакам представителей разных рас в аурном режиме я уже научился. Немного иная комбинация перворун в том, что в учебнике древних называлось «каркас-основа». Уже на нее накладывалось все остальное. Вспомнил, как учился распознавать отличия, сканируя других студентов на занятиях или в столовой. Как чувствовал, что когда-то это пригодится на практике!

Итак, против меня четверо противников, включая Моргану и кучера. Последний не маг, но его энергетика указывает на воина-мастера. Ожидал большего, если честно. Но радоваться я не спешил. Если те двое примерно уровня Морганы, обычными методами с ними не справиться. Так что пока не стоит спешить. Нужно выгадать самый удобный момент для нападения. Да и убедиться, что Мелиссу не убьют, пока я буду расправляться с кем-то из противников.

– Приехали, – послышался голос Морганы, заставивший меня невольно вздрогнуть – настолько погрузился в свои мысли.

Я вынырнул из аурного режима – все, что нужно, я уже увидел, а постоянно он мне будет только мешать. Кивнув Моргане, вслед за ней вылез из экипажа. Бегло взглянул на кучера, который остался у экипажа. Мужчины-дроу, конечно, менее опасны, чем женщины, но случай с Никредом избавил меня от опасной привычки недооценивать противника. Этот темный эльф имеет при себе кинжал и арбалет. Думаю, ими он умеет пользоваться неплохо. Значит, стоит помнить, что пока буду расправляться с теми, кто в доме, мне в любой момент могут ударить в спину.