Когда Сирень узнала причину его похода в «Город Создателя», а ему как помощнику мага – служителю Храма Ночной Звезды вход туда был открыт, она заинтересовалась его мотивом уже чисто по-бабьи. А может, и по-матерински. Те люди, кто жили в «Городе Создателя» имели право покидать Город для традиционных праздников и ритуалов, если того хотели. Поэтому магам вход был открыт повсюду. Но Капа ясно ей сказал, что прибыл исключительно ради одной девушки. Чтобы именно её позвать на «встречу с предками». Он пояснил для Сирени, почему так. Девушка в течение всех тех сознательных уже лет, а маленьких детей на такие ритуалы не брали, ни разу не выпила напиток, дающий возможность душе заглянуть в мир предков. Нельзя было, чтобы она так и не узнала суть ритуала. Нельзя, потому что предки могли обидеться и перестать оказывать ей покровительство в дальнейшей жизни. Оберегать её, помогать в горе. А девушка, хотя краше и трудно встретить, хромоногая. Ей и без того придётся лиха в жизни нахлебаться. Тут Сирень сразу вспомнила нежную красавицу с хромой ножкой. Действительно, девушка была редкой изысканной и точёной внешности. И не только во внешности была заключена её необычность. Она была наделена прозрачной глубокой душой, что было ясно всякому внимательному и развитому человеку. Даже она, Сирень, запомнила её. А сколько народу успело за год перебывать на переправе. Не сегодня, завтра она, устав от своей ролевой игры, уже хотела уйти прочь из этих мест. Вызнать хоть что-то новое и значимое про объект, упавший в ближайший лес, уже не удалось. Как ни изучали это место – странный тупик. Поляна, не пускающая никого. Причём поляна пустая. Чего вокруг неё было ходить? Ходили, бродили целый год, а ничего и не поняли. Не добыли. Аномальное место. И точка. Мало ли таких по лику континентов? Всю жизнь изучай, а в итоге – ноль. Круглый и пустой, как та самая поляна. А тут болтливый служитель Храма Ночной Звезды, кому она подлила своей хитрой наливки, настоянной не только на вишне, а и ещё на одном секретном ингредиенте, что и открыл уста Капы, и без того не склонного к молчанию. Он рассказал о том происшествии в Храме Ночной Звезды в ночь проведения ритуала «встречи с предками». Как открылись двери Храма, и вошёл незнамо кто. Ясно, что не Создатель. А тогда выходило, что его Супротивник? Та девушка тоже видела пришлого, поскольку не пила напитка и не отбывала своим дневным сознанием в мир предков.

– Каков же был он из себя? – замерла Сирень, вдруг поймавшая кончик ускользающей нити из клубка высших познаний.

– Как тебе и сказать. Из себя рослый мужик. Молодой. Можно сказать даже, что юный. Облитый расплавленным серебром. Ботинки серебряные. Волосы длинные, ниже ушей, тёмные. Глаза…, – Капа задумался. – В Храме не очень светло было, а вот глаза его яркие были. Вроде как твоя наливка цветом. Тёмные с синевой. Я очень наблюдательный человек. Таковым уж родился, – добавил он не без гордости.

– Возьми и меня сегодня в Храм Ночной Звезды. Стара я. Когда ещё придётся, – попросила умильно Сирень, забыв о своей хамоватости, какую проявляла ко всякому человеку, кто тут бывал. Вдруг иначе простые люди раскусили бы её искусную маскировку? Вдруг за нос бы дёрнули, а оторвав фальшивый нос и фальшивую накладку – парик, надетый на её настоящие и ухоженные волосы, ещё и побили бы, приняв за опасную бродяжку. – А мне уж больно хочется с дедом своим повидаться. Соскучилась по нему сильно.

– Обойдёшься! – вдруг гаркнул помощник мага, внезапно выпадая из щупалец её колдовских чар. Он изумлённо оглядывал убогий дом, не понимая, чего он тут так разоткровенничался, и главное, с кем? С полоумной и страшной бабкой, надзирающей за лодками и ночлежкой. – Надо тебе, так другого кого проси. Или сама греби в Храм. Запрета никому нет. А я с тобой в одной лодке не поеду. Чтобы ты с такой девушкой нарядной, да чистенькой рядом сидела, да и сам я угорать от твоего прелого духа не хочу.

Сирень будто ударили по лбу. Она даже зримо отшатнулась от гостя и оскорбилась до глубины души. Она повела шеей в неосознанном жесте, принюхиваясь к собственной подмышке. Даже запаха пота не было! Она была чиста как родник в реке Светлой, чиста как породистая женщина, привыкшая к предельной ухоженности даже в жутком гриме. Чиста, как та, кто не подпускала к себе никого вот уже тридцать лет, кто забыла сам вкус телесных соитий, сам дух предельного мужского приближения и ответного устремления к такой же близости. Ангельская бесполая чистота наполняла её сакральный, женский лишь по форме, пустой сосуд. Сын, не сын, а такое услышать о себе всякой женщине – острая обида. Она как-то забыла во что тут вырядилась. Пусть она отлично знала, что никакого нечистоплотного духа за ней и в ряженом виде не водилось, он-то принимал её за подлинную рвань и старую бестолочь. Он-то не знал, что такие вот одеяния были пошиты её личной портнихой из недешёвой ткани, а расписаны они были вручную художником. Этакий жанр под ветхость, подделка под подлинную бедность и старость. Особое тончайшее искусство, можно сказать. И вместо того, чтобы порадоваться собственной талантливой игре, вводящей всякого в убеждение, что перед ним та, в кого она и перевоплотилась, Сирень сразу возненавидела сынка – грубияна. Ей по-матерински хотелось садануть его по голове остывшим чайником. Но она удержалась, имея свой план действия…

За раздумьями о недавних событиях на переправе её и нашел вошедший телохранитель. Сирень выронила чашечку, облив горячим чаем своё дорогущее одеяние.

– Немедленно! Гоните по скоростной дороге в тот старый пригород, где и живёт девушка Ива под личным номером 6591 – 02. Она жена оборотня. А я пока буду ждать. Возможно, что я и сама в скором времени посещу те места. Надо бы мне проверить местный Храм Ночной Звезды.

– Там служат только маги-мужчины, – напомнил телохранитель.

– Я знаю! Не слабоумная, чтобы о том забыть. Там один человек в помощниках мага служит…

– Капа? – уточнил старший телохранитель по имени Барвинок. – Он и мне подозрителен. Он вполне мог посягнуть на сокровища магов Ночной Звезды. Есть такая версия, что он потратил часть общественных священных сокровищ для покупки себе целого этажа в столичном доме.

– Что? – поразилась Сирень. – Это откуда известно?

– Я слышал, что за ним установлено тайное наблюдение. Иные из магов хотели устроить ему допрос. Но старый Вяз потребовал не трогать Капу и не проводить никаких ревизий, пока сам он, Вяз, не уйдёт в мир предков. Он не верит в самочинство Капы. Он любит его как сына. Но я не верю подкидышу-зазнайке. Он уже никогда не станет магом. Зря Вяз и обольщается.

– Как бы ты сам не обольщался! – прикрикнула Сирень. – По поводу того, что вступишь в Координационный Совет одним из младших советников. Получше тебя имеются кандидатуры. Не брал Капа никаких сокровищ из сокровищницы. У него другие и тайные источники. Он рождён от очень непростых родителей. Потому и смеет то, чего не смеешь ты! Вон отсюда, нерасторопный, тупой и безродный бездарь! Ищи теперь оборотня хоть под землёй, хоть в облаках. Хотя ты и не птица, и даже не земляной червь.

Бледнея от затаённого гнева, а больше от страха перед магиней, Барвинок исчез с глаз долой.

– Чую я, что удача с каждым мигом куда-то ускользает от меня всё дальше и дальше. Но куда ещё он может и уйти, как не вернуться домой к покинутой жене? Он её так просто не кинет, – вслух продолжала разговаривать Сирень, обращаясь к пустому месту, где только что стоял её прислужник.

Предчувствия опытную магиню не обманули, а удача уплыла, вернее, улетела на непонятном объекте, осиянным звёздами, за тёмные тучи.

Только оказавшись у Радослава, Фиолет узнал его окончательно. А Радослав Пан, как назывался теперь бывший Рудольф Венд, долго и пристально смотрел на него и, поверив, что перед ним дерзкий когда-то мальчишка космодесантник Арнольд Фиолет, никак не мог поверить в такое вот радикальное его внешнее изменение. Радослав был один. Его жена находилась в звездолёте, запрятанном в огромной подземной пещере, где она и родила в медицинском отсеке своего первенца. Девочку Виталину. Там с нею находилась врач – земная женщина, там же находились и некоторые члены экипажа звездолёта. Поскольку Фиолет не видел его прежде с волосами, – Радослав на Паралее коротко стригся под самый корешок, – то и Фиолету было трудно сопоставить его с прежним Вендом. Также накрепко подзабытым. Так что они как бы познакомились заново.