– Ты была любовницей небесных бродяг? – спросил он напрямую, испытывая нешуточную ревность к её неизвестному прошлому.
– Нет, – ответила Арома, свято тараща свои чёрные, узкие и длинные глаза в пушистых ресницах. Капу сводил с ума её загадочный взгляд. Она умела, когда хотела, ласкать его и глазами, и он млел от такой ласки, как и от реальных её прикосновений. Он поцеловал её глаза, улавливая губами ресницы.
– Не надо! – отвергла она такую ласку. – Целовать глаза нельзя. Это предвещает разлуку. Целуй лучше грудь, – и она подставила ему резко пигментированные, почти коричневые соски. Он присосался к ней, впервые вдруг затосковав о пышной, великолепной груди Вишенки с её розовато-нежными сосцами. Это был, пожалуй, признак его пресыщения Лотой. Сколько ни люби, ни клянись в вечной преданности, а конец всегда наступает. Что касается Аромы, то она полюбила Капу по-настоящему и впервые за всю свою жизнь, наполненную чередой давно уже забытых мужчин. И с каждым днём её привязанность только усиливалась.
– У волшебников есть свои девушки, – пояснила Арома. – Очень красивые, рослые и синеглазые. Одна из них и есть телесная радость Радслава. Зря ты меня упрекаешь в том, что он моя телесная радость. Только ты. Только твоё большое мужское достоинство самое красивое из всех существующих на свете, самое мне желанное…
Капа опять блаженно растянулся, отдаваясь её рукам и ищущим губам.
– Ты один, с кем я хочу жить в большом доме на родном и прекрасном, тёплом и красочном континенте. Наши люди добрые, не любят драться, боятся убивать, громко ругаться тоже не любят. Наше солнышко белое и сияющее, небо яркое, озёра и водопады синие. Кругом цветы всех расцветок, птицы всех размеров, а злые звери живут в глухих лесах, куда не ходят люди. Правда, есть кусачие насекомые. Но они и тут есть. Даже в моей лачужке, обтянутой шёлком изнутри, я была счастливее, чем богачи тут в своих больших домах. У них такие мрачные лица, что сразу видно, счастья нет у них. У наших мужчин нет бороды, а тут все бородачи. Когда я впервые увидела Андора и Радслава, я их ужасно боялась, думала, что они демоны, а не люди. Но Андор и Радслав очень добрые. Они же волшебники. Они, хотя и бородачи, другие, чем мужчины тут. Ты один здесь похож на них. Такой же рослый, глазастый и сильный. Если бы не ты, мой любимый, я бы давно сбежала отсюда даже с пустым сундучком.
– Ты сама волшебница, – прошептал Капа, переполненный желанием к своей златолицей рассказчице. Её губы шептали свою повесть при одновременном беглом касании к его телу, они были налиты ответной страстью к нему, подобной которой он никогда и ни от кого не получал. Вишенка любила его иначе, проще. Может, чувства её были и сильнее, глубже, но она так не умела ласкать и располагать к себе. И настолько сильно распалять желание не умела, как и продлевать наслаждение, неимоверно усиливая оргазм. Что тут было больше, любви или особой техники, искренности или игры, Капа не понимал.
– Ты возьмёшь сокровища и привезёшь сюда. Пока никто не хватился. Ведь «ночные звезды» маленькие. Они не слитки, которые имеют вес. Конечно, алмазы тоже чего-то весят, если их много. Но ты возьми столько, чтобы спокойно уйти, а не так, чтобы нельзя было сдвинуться с места. На континенте мы продадим «ночные звёзды» менялам за слитки. Купим себе большой дом на возвышенности, где поют ветра и много свежего воздуха. Рядом будет сиреневое озеро с белым песком. Сад с цветами и плодами. Никто и никогда не найдёт тебя. Никто ни о чём не спросит. Жизнь короткая, любимый, а жизнь с тобою будет для меня бесконечной радостью. Я буду с тобою до самой твоей иссушающей старости. Никто и никогда не вызывал у меня таких мыслей, какие возникли у меня при взгляде на тебя. Ты пришёл в мой сон, когда я тебя и не знала. И я ждала тебя, потому и терпела тут холод и унижения, тяжёлый труд от утра и до вечера. Радслав говорил мне, что тут будет трудно. Он отговаривал. И Андор отговаривал. И Лотос Рассвета отговаривала. Но я так хотела большой дом…
– Разве тут у меня маленькое жильё? Разве тут ты работаешь как прежде? Ты носишь шикарные платья, ты – хозяйка в маленьком, но своём ателье. Чем тут плохо? Зачем нам алмазы в таком количестве, когда у меня и так всё есть?
Она замерла, прекратила свой ласкающий массаж, – Ты согласен принять мой план? Если нет, то я одна уйду к Радславу со своим полупустым сундучком. Я улечу отсюда, даже оставаясь бедной по-прежнему. Моя лачужка мне дороже твоего просторного и изукрашенного этажа в высоком и многонаселённом доме. Вокруг моей лачужки душистая природа и теплынь круглый год. А тут частый холод, каменная теснота улиц, злые люди, даже дожди тут холодные, даже пыль злая. От неё воспаляются глаза и чешется кожа. Деревья только там, где никто не живёт, озера стылые и серые, реки такие, что в них утонешь, едва войдёшь – сводит ноги, даже вода тут кусает людей!
– А у вас там в воде живут всякие хищные рептилии. Я читал об этом. Жуткие лихорадки, змеи ядовитые, пауки размером с тарелку и со страшным ядом в пасти. Жара такая, что мозги плавятся, поэтому вы все тупые и ленивые. Нет там ни городов, ни скоростных машин, ничего!
– Мне нужен ты, а не скоростные машины на шумных и страшных дорогах, где постоянно аварии и гибнут люди. Мне нужен мой дом на возвышенности в тени сизых и душистых садов, а не отделение в доме, где и внизу, и вверху живут чужаки, не видящие во мне человека. Они презирают меня за золотой оттенок кожи, за другие глаза, а разве я не красивее многих их женщин? Не всех, но многих. Не хочешь, оставайся. Люби тех, кто тут родился. Я сегодня же иду к Радславу. Я сяду на скоростную дорогу и найду его дом в пригороде. У меня есть его адрес.
– Откуда? – поразился Капа, уже устав поражаться за последние дни.
– Я добыла. По случаю. Его женщина приходила в салон и заказывала себе красивые платья. Курьер должен был подвезти ей на дом её покупку. Я выучила тот адрес. Всё просто. Никакой тайны. Я никогда тебе не сочиняю небылиц. Повторяю тебе. Ни Радслав, ни Андор – не мои мужчины. Мой мужчина – ты один.
– Я не могу так поступить, как ты придумала. Это безумный план дикой желтолицей выдумщицы. Ты, как и все дикари, тупая! Твой план тупой! Твой Радслав – тупая выдумка! Может, ты и видела небесные машины. Ваш континент большой. Чего там только нет. Но ты не могла на них летать! И видеть меня во сне до нашей встречи ты не могла! – чем громче он говорил, тем сильнее на неё злился. Наконец он со всего размаха ударил её и сшиб с постели на пол. Она сжалась ничком и не вставала. Но и не плакала. Никакой взаимной телесной радости на сей раз не получилось.
Капа бросил ей её платье и велел одеваться. – Я маг, а не преступник! Ты вообразила себе, что я смогу стать вором ради тебя, жалкая ублюдица, посыпанная золотой пыльцой? Да я и тут не пропаду. Я по любому тут не буду бедняком.
– Тогда я пойду в ваш КСОР и расскажу его служителям о планах твоей матери, – вдруг выдала она. – О том, что она хочет украсть сокровища и свалить вину на своего любовника.
– Что-о? – еле выдавил из себя Капа, входя в совсем уж немыслимый градус удивления. Он даже не чувствовал к ней прежней любви, он смотрел на неё как на постороннее себе голое и желтоватое существо, непонятно зачем тут валяющееся в его доме. – А ну, прочь отсюда пошла! Только не забудь свой сундучок. Мне твои занюханные «ню» ни к чему. Заработала, так и забирай. Всё забирай отсюда, что хочешь, что будешь способна утащить. Но ко мне больше не приближайся, шлюха! – он перешагнул через неё и ушёл из спальни. Он был уверен, что никуда она не пойдёт. Но надо было предупредить мать о прозвучавшей угрозе. Чтобы Сирень предусмотрительно приняла все меры в случае чего.
Большой ошибкой было для Аромы угрожать Капе. Он бы отошёл от внезапного гнева, пожалел её, они бы помирились. Он бы даже призадумался над её, вовсе не бывшим для него пустым, а вполне себе серьёзным для реализации предложением. Но угрозы такого рода были для него показателем того, что она способна на шантаж. А если так, то такая женщина способна и на прочие подлости.