— Муш, будешь вести себя прилично, — предупредила меня Анаит.

— А что значит вести себя прилично?

— Не бегать, не кричать, не трогать животных, не лезть за ограду.

— А зачем мне лезть за ограду?

— Вот и я думаю, незачем. Муш, миленький, я так волнуюсь, со мной происходит что-то невероятное. Пожалуйста, не отходи от меня, ладно?

— Не волнуйся, я буду держать тебя за руку.

— Я не боюсь, просто как-то боязно.

Итак, прекрасным воскресным утром «Чайка» была готова к взлету. Я уселся между Сааком и сестрой и крепко сжал ее руку.

— Поехали, — скомандовал папа и махнул рукой наблюдавшим с балкона родителям Саака, помахавшим нам в ответ.

«Чайка» вылетела со двора, набрала скорость и смешалась с другими железными птицами, сновавшими по городу.

В зоопарке было столько народу, что пробиться к клеткам было просто невозможно. Люди смотрели на обитателей клеток и весело хохотали.

— Отчего они смеются? — удивился я.

— Оттого, что животные очень смешные, — решил объяснить Саак. — Однажды мне поручили роль медведя, и я приходил сюда каждый день, чтобы перенять медвежьи повадки. Очень смешно, правда? — сказал он, ища во мне поддержки, но я промолчал в ответ.

— Кхм, кхм, — смущенно прокашлял папа, — мне кажется, нам лучше разбиться на две группы. У вас, молодых, свои интересы, у нас свои.

— Правильное предложение, — поддержала мама.

— Как скажете, — ответил Саак серьезно. Можно было подумать, что он нисколько не обрадовался этому.

— Муш, веди себя прилично. Не отпускайте его от себя, — предупредил папа напоследок.

— Не беспокойтесь, я буду следить за ним, — успокоил Саак, и я протянул руку сестре.

— Ну, пока, — улыбнулась мама, — встретимся у входа.

Мы смешались с толпой. Люди смеялись, перекликались, переходили от одной клетки к другой, откуда на них грустно смотрели звери, думая о чем-то своем.

— Мама, обезьяна съела конфетку в обертке! — захлопала в ладоши какая-то девочка.

Другая посмотрела на нее строго, как учительница, и сказала:

— Написано же: «Кормить зверей запрещается!»

— Муш, пошли ко льву, — Саак потащил меня за рукав.

— А обезьяны?

— После. Отгадай загадку.

— Ну?

— По обе стороны ворот королевского замка привязаны бык и лев. Перед быком лежит мясо, а перед львом — сено. Как ты должен поступить, чтобы бык и лев пропустили тебя в замок?

— Ну, для Муша это пустяковая загадка, он ответит, не задумываясь, — улыбнулась Анаит.

— Пусть ответит.

— Двадцатое столетие на исходе, а ты загадываешь загадки десятого века.

— Ну, пусть ответит.

— Муш?! — обратилась ко мне Анаит.

— Сено быку, мясо льву, — пожал я плечами.

— Молодчина, Муш, я даю тебе полную свободу, можешь купить себе мороженое, можешь бегать, прыгать, словом, делать все, что хочешь, — благородно предложил Саак.

— Ой, только не мороженое! — перепугалась Анаит.

— Ну, тогда лимонад, — уступил Саак.

— Лимонад можно.

— Муш, — подмигнул мне Саак, — встретимся у фонтанчика с питьевой водой. Если придешь раньше, никуда не уходи, жди нас. Привет.

— Муш, будь осторожен!.. — крикнула мне вдогонку Анаит.

На свете нет ничего лучше свободы. Бедные, несчастные животные, как они только выносят неволю! Наверно, ужасно тоскуют по родным джунглям и прериям, оттого у них такие грустные глаза.

Я пошел к вольеру, где содержался слон.

— Здравствуй, слон, — приветствовал я старого друга.

Слон был арестован. Мало того, что его огородили толстыми стальными прутьями, ему еще и ногу заковали в цепь.

Люди бросали слону хлеб, конфеты и всякую другую еду. Какой-то парень запихал камень в пирожок и бросил слону. Тот вежливо взял пирожок, но тут же почуял неладное и грустно посмотрел на парня, который гоготал, довольный своей проделкой и выкрикивал так, чтобы слышали все:

— Ну, что же ты не ешь, а? Ну же, не вкусно, что ли?

Слон не выбросил пирожок, а положил его на землю, проявив исключительную воспитанность. Не сказав парню ни слова, он опустил голову. Слону стало стыдно за человека. Несчастный добрый слон!

Я побежал к ларьку.

— Дайте мне десять пирожков.

Продавец завернул пирожки в бумагу и протянул мне. Заплатив, я побежал обратно к слону. Протискиваясь через толпу, я очутился перед дверью с надписью: «Посторонним вход строго воспрещен». «Интересно, почему?» — подумал я, легко толкнул дверь, вошел и оказался прямо перед… слоном. Слон приветливо посмотрел на меня и поздоровался кивком головы. Я кивнул ему тоже. Слон сделал шаг навстречу и поклонился: ага, приглашает войти. Я смело подошел к нему и протянул пирожок. Слон взял пирожок хоботом, отчего мне стало ужасно щекотно, вежливо поблагодарил кивком головы и съел его. Я протянул ему второй пирожок, слон съел и его. Я уже скормил слону добрую половину пирожков, как вдруг за вольером словно разорвалась граната. Люди, до этого преспокойно наблюдавшие за нами, вдруг стали кричать наперебой:

— Помогите, спасите!

«Что там произошло?» — подумал я.

— Слон похитил ребенка!

— На помощь, слон хочет съесть мальчика!

— Что вы такое говорите, никого он не хочет съесть! — возразил я, но меня никто не слушал.

— Помогите, на помощь!

— Бегите все, слон вырвался из клетки!

В мгновение ока зоопарк превратился в муравейник. Все куда-то неслись, кричали, звали, а я продолжал преспокойно кормить слона.

Взяв седьмой пирожок, слон отложил его и вежливо помотал головой.

— Ешь, он совсем свежий, — предложил я.

— Спасибо, потом, — ответил он, вытянув хобот трубой.

— Ладно, как хочешь, — не стал настаивать я и положил пирожки на стальную тумбу.

— Беги скорее, пока он тебя не растоптал! — доносились до меня крики переполошившихся людей, но ни я, ни слон не обращали на них внимания.

Я подошел к слону, обнял его за хобот и погладил. Слон расчувствовался и хотел что-то сказать, но не находил слов. Он закивал мне и опустился на передние ноги. «Да он же предлагает мне сесть на него!» — сообразил я и обнял слона за хобот. Слон поднял меня над собой, усадил на голову и стал медленно и важно прохаживаться по своей территории. Толпа ахнула и замерла, не зная, что ей кричать дальше.

— Молодец мальчик! — крикнул кто-то в толпе.

— Наверно, артист цирка, — догадался кто-то и крикнул: — Браво, замечательно!

— Конечно, из цирка! — подхватил человек в берете и защелкал фотоаппаратом.

— Что вы такое мелете? — тоном знатока заявила пожилая женщина. — Этот мальчик — индус, они всей семьей приехали погостить к своим родственникам в Ереван.

— Вы-то откуда знаете? — вмешался в спор кто-то другой.

— Я лично знакома с их семьей. Они гостят у двоюродной сестры соседки моей племянницы. Я на днях была у них дома и познакомилась с ними. Не верите, спросите у него что-нибудь на их языке. Если знаете, конечно, — добавила она и гордо замолчала.

И тут я заметил, как к толпе приблизились мои родители, еще не знавшие, в чем дело, видимо, догадывавшиеся, что тут не могло обойтись без их сына.

— Мама, мама, — весело крикнул я, махнув ей рукой, — посмотри, где я.

Женщину, назвавшую меня индусом, точно волной смыло из толпы, а маму словно ударило током, она затряслась всем телом и дрожащим голосом произнесла:

— Муш, что ты там делаешь?!

— Катаюсь на слоне, — невозмутимо ответил я.

— Кто тебе позволил? — крикнул папа.

— Слон, — ответил я. — Па, ты не волнуйся, он очень добрый.

Папа что-то крикнул, но его больше не было слышно из-за шума. Слон продолжал катать меня, торжественно махая хоботом. Толпа стала аплодировать.

— Муш! — различил я в толпе голос Саака. — Муш, ты прирожденный дрессировщик слонов, хвалю!

И тут слон, словно желая подтвердить его слова, поднялся на задние лапы. Я ухватился за его уши, чтобы не свалиться, и толпа ахнула вновь. Кто-то аплодировал, другие кричали.