Сотни три, может чуть больше или чуть меньше, точно не сосчитать постоянно перемещающихся по полю лошадей с угрюмыми людьми на спинах. Дикое племя в звериных шкурах. Нет никаких раскосых глаз, рисуемых воображением современного человека при упоминании слова «Орда». Типичные европейские лица, только грязные, со спутанными длинными, засаленными волосами. Кони без седел, всадники сидят, крепко сжав коленями бока животных. Сразу видно, что к такому способу они привыкли с раннего детства. В руках луки, топоры и кривые мечи. Едут медленно, экономят силы для решительного рывка.

— Все тут. — Пробурчал Яробуд, и пояснил, посмотревшим на него защитникам. — Вся малая орда на нас идет. Обманули воеводу. Он их на главной дороге ждет, а они с фланга. — Он угрюмо усмехнулся. — Хитрые, Мореновы дети. Хотят город взять, пока дружина в другом месте стоит. Разграбят и в степь уйдут. Ищи их там. И ведь получиться у них такое может. Мужиков то там почитай и не осталось. Одни бабы да дети.

— И что делать? — Бер рассеянно водил глазами по лицам друзей, пытаясь найти ответ.

— Тут стоять. Что мы можем еще. — Рявкнул дед.

— Гонцов надо, к воеводе и в город. — Федогран был спокоен. В его голосе не прозвучало ни нотки сомнения. — Пацанов, что постарше, из местных, на наших коней посадим. Домчат быстро. Кони сильные, ребятишки легкие. У них все получится. С заводными пойдут, нам лошади тут без надобности, заодно и жизнь скотине сохранят. Мы же пока, тут орду подержим. Дадим время деревенским в лес уйти. В город они уже не успеют.

— Ты прямо как бывалый ратник рассуждаешь. — С уважением произнес Яробуд. — Полностью согласен. — Сбегай устрой там все быстренько, и кузнеца с собой захвати, еще одну телегу притащите. Лишняя крепость нам не помешает, одну на другую поставим, еще одной подопрем. Чем больше помех супостату, тем дольше проживем.

Все сделали быстро. Враг любезно предоставил им время подготовится. Отправили гонцов, и в город, и к воеводе. Пару пацанят для такого дела быстро нашли, не смотря на начинающуюся панику в деревне. Они и выглядели поспокойнее других, и посообразительнее казались, не должны подвести. Объяснили все и на лошадей усадили. Теперь все в божьих руках.

Уже не сомневающиеся, ставшие покладистыми жители деревни, побежали прятаться в лес, правда кузнецу пришлось некоторым особо рачительным хозяевам объяснить, что: «Жизнь дороже барахла, которое они намерены с собой взять». Такое объяснение, стоило одному, особо неугомонному и задиристому мужичку зуба, но он потом поймет и простит, сейчас не время в объяснения пускаться.

Телеги притащили вместо одной — две. С таким-то помощником как кузнец, это было нетрудно. Выставили их прямо посреди моста, поперек, одну на другой. Еще одной, что раньше приготовили, подперли, и наконец последнюю, что осталась, подальше отволокли, в самый конец моста, последний рубеж получился, если, конечно, кому оборонять его станется.

Когда лица приближающихся степняков стали отчетливо видны, посыпались первые стрелы. От них прикрылись спереди телегами, а сверху сорванными с домов в деревне дверьми.

— Сейчас ближе подойдут и лавой бросятся, под прикрытием лучников. Носу высунуть не дадут. — Пробурчал недовольный дед, разглядывая в щель орду. — Порубят нас как кутят, а если высунемся, подстрелят. Ума не приложу, что делать. Если бы только в рукопашной сойтись, то долго продержаться смогли бы, а так… — Он обреченно махнул рукой.

— Знаете, братья, — Вдруг засмеялся шишок. — Мне ведь понравилось героем быть. Дай-ка мне Федогран твое огниво. Тот послушно отвязал мешочек от пояса и протянул, и только потом спросил:

— Зачем?

— Увидишь. — Хмыкнул тот и нырнул в крысиную нору.

— Вряд ли сбежал, скорее всего задумал что-то. — Ответил на недоуменные взгляды ребят Яробуд.

Дальше разговаривать стало некогда. Туча стрел покрыло пространство вокруг укрывшихся друзей. Они летели и летели без остановки, усеивая настил моста ковром оперений. Конной атаки пока не было, видимо враг решил издалека сначала нанести поражение, или запугать защитников, но безуспешно. Укрепления ставил опытный воин, стрелы втыкались близко, но не наносили урона. Несколько царапин не в счет.

Внезапно обстрел затих. И по мосту застучали копыта лошадей.

— Началось. — Буркнул дед. — Не высовывайтесь на долго, поднялись, ударили мечем и в укрытие. Старайтесь использовать врага как щит, держитесь в его тени, в спину своему они стрелять не будут Наша сила в скорости и ловкости. Давайте братья. Плечом к плечу!

— Плечом к плечу! — Рявкнули в ответ голоса девиз, и завертелась круговерть схватки.

Поняв, что конно пробиться сквозь грамотно расставленные повозки не получится, враг спешился. Вот тут действительно туго приходилось нашим героям. Поднять голову на долго, не позволяли лучники. Стрела моментально вонзалась в то место, где только что появлялась какая-либо часть тела защитника. Только выработанная многочисленными тренировками ловкость спасала от неминуемой смерти. Бесконечное движение. Удар — перекат, блок и прыжок в укрытие. Складывалось такое ощущение, что они были везде. Выскакивали из под повозок, разили и скрывались вновь. Только кузнец, не имеющий таких навыков, оставался позади, за последней телегой, прикрывая тыл. Он уже не один раз спасал кого-то из друзей, отправляя к Морене своим молотом, особо прытких степняков, умудрявшихся запрыгнуть за спину наших героев, пытаясь поразить с тыла.

Но не надо думать, что защитники моста были неуязвимы, им то же досталось, и не мало. Все-таки противостояли им силы во много раз, превышающие их численность, и состоящие далеко не из любителей вышивать крестиком:

У Вула, очень быстро оказалось разрезано предплечье правой руки, и теперь оборотень бился левой, защищаясь от напирающего на него огромного, взъерошенного с красным, потным лицом мужика, орудовавшего топором, одновременно всаживая раненой рукой, с набухшим кровью рукавом, кинжал в открывшийся бок другого, выкрикивающего лающую команду кому-то себе за спину, и отвлекшемуся на краткое мгновение от боя.

В ноге Бера, чуть выше колена торчал обломок стрелы, которую увалень, с присущим ему спокойствием обломил, и поморщившись выкинул в реку, после чего снес высунувшуюся над усеянном, с торчащими внем стрелами бортом телеги, голову степняка, которая, противным чвакающим звуком упала под ноги, с мгновенно остекленевшими открытыми глазами, и откинув ее ногой в сторону, перекатившись через плечо, отбил кривое оружие, уже летящее в голову, сражающегося с двумя врагами одновременно, Яробуду.

Дед пострадал меньше всего. Шлем с его головы сбили стрелой в первую же минуту, и пока потерявший концентрацию старый воин, приходил в себя, второй стрелой порвали мочку уха. Кровь обильно капала на плече, и стекая по руке, в сжимавшую меч ладонь, делая рукоять скользкой, что доставляло неудобства, и потому он морщился и хмурил морщинистое лицо. В остальном же, кроме мелких царапин и синяков, он был невредим. Не считать же ранами торчащие в деревянной ноге две стрелы, которые он, походя, между отбитым оружия врага, и выпадом кинжалом в грудь другого, срубил мечем.

Глаза Федограна заливала кровь от раны над бровью, а также жутко болела нога. Нет раны в ней не было, просто он поскользнулся на чьих-то кишках, то ли подвернул ее, то ли растянув сухожилия, то ли вывихнув, но совсем был не расстроен от этого, ведь упав, он избежал неминуемой смерти, от воткнувшийся в то место, где он только что стоял, стрелы, наверняка поразившей бы его в голову, а перекатившись, мгновенно под телегу, успел полоснуть по бедру врага, который завалившись на бок и взревев от боли, удачно подставился под молот кузнеца, прекратившего страдания бедолаги, после чего довольные улыбающиеся губы мастера работы с железом сказали: «Давай еще».

Вот уж кто действительно жутко выглядел, так это кузнец. Весь в перемешавшейся на его теле крови, своей от многочисленных порезов, и крови и мозгов врага, сокрушенного огромным молотом, разбрызгивающим после каждого удара, жуткую жижу по всей округе. Словно демон смерти, он выскакивал из-под укрытия и бил, бил и бил, окрашивая местность в жуткий цвет смерти.