Мазоня на мгновение растерялся: в глазах блеснули слезы, но он с силой поборол их.

– Не волнуйся, старик. Зыбуля тебе покажет дорогу. Если хочешь, захвати красотку. Я знаю одну. Она тебе понравится. Теперь ведь рынок иной. Малолетки вытесняют взрослых дам. Одним словом, как скажет «адвокат», в жизни, как в жизни.

Хозяин понимающе полуобнял Мазоню.

– Извини, старик, а у меня еще дельце.

Мазоня сидел за рулем машины. Он радовался, как мальчишка. Ход «тойоты» был прекрасный – она словно не шла, а летела над мокрым асфальтом, едва дотрагиваясь до него своими пружинистыми колесами.

Зыбуля сидел рядом, искоса поглядывая на Мазоню, – он еще не знал, нравится ли ему этот человек окончательно, или он, Зыбуля, пока находится под впечатлением Хозяина; Зыбуля привык доверять Хозяину безраздельно и беспрекословно – таково уж его положение; и все же Мазоня для него был слишком новеньким, тем более для такого неожиданного взлета…

Погруженный в себя Зыбуля неожиданно процедил:

– А может, зря не взяли девочку? Хозяин второсортный товар не подсунет. Я ее знаю: что стоят одни ножки. Пальчики оближешь!

– Нет, не хочу, – ершисто сказал Мазоня. Ему действительно хотелось побыть одному, он должен был над многим поразмыслить. И хотя он чувствовал себя за рулем великолепно, в голове неотвратимо сидел Альберт – с тех пор как он выбрался из зоны, чернявый мальчишка всюду преследовал его, не давая покоя даже во снах.

Зыбуля теперь его не тревожил и всю дорогу с надменным разочарованием на лице преспокойно смотрел вперед на улицу.

Тем временем они подкатили к обычному жилому дому, пятиэтажке хрущевских времен. Отпарковав машину, поднялись по чистенькой лестнице на второй этаж. Зыбуля ключом открыл дверь, пропуская Мазоню в уютный коридорчик. Пахнуло теплом, обжитым домом. Зыбуля неторопливо объяснил, что хозяева сейчас на заработках, где-то на Севере, и что квартирка хоть и однокомнатная, но приличная, используется ими для «самых нужных людей».

– Что гостиница, одни клопы да сутенеры? – резонно заключил Зыбуля и, смачно выругавшись, сплюнул на маленькой кухне в раковину.

Мазоне все понравилось: и обстановка, и даже светлые, в цветочек, обои. Он сел на мягкий, утопающий диван и устало посмотрел на Зыбулю. Тот понял и, выкурив сигарету, дерзко заявил:

– Ухожу. Но завтра, как штык, прямо с утрянки…

Согласно кивнув головой, Мазоня растянулся на диване. Щелкнул замок входной двери, и стало кругом тихо и спокойно. Как он ждал это время! Трудно поверить, что все это правда. Мазоня сладко закрыл глаза – не то от выпитого, не то от пережитого, но вдруг почувствовал свинцовую тяжесть в обмякшем теле: только сейчас он понял, что почти спит. Он попытался открыть веки и не мог, словно они слиплись. Скрипнул диван – Мазоня повернулся на бок, силясь найти удобное место; но сон уже набирал силу, и он, беспомощный и расслабленный, будто провалился в пропасть…

Кто-то сильно стучал в дверь. Мазоня спросонок тряхнул головой, пытаясь подняться. Но голова не слушалась, клонилась к подушке. Наконец он рванул штору и сразу в комнате стало светло, опытным глазом он понял, что было часов шесть или семь утра. «Кого там в такую рань принесло?» – спохватился он. В семейных по колено трусах, наступая босиком на холодноватый пол, он, закашлявшись, – курить надо бы бросить, – подошел к двери. Осторожно щелкнул замок, и дверь, скользнув по цепочке, едва приоткрылась.

– Да я это, – холодно дыхнул в расщелину Зыбуля. – Открывай же!

Мазоня нехотя, равнодушно снял цепочку и недоуменно ежился в трусах перед Зыбулей, за спиной которого теснились еще трое – Мишка Кошель, Скирда и Якуб, с ними в ресторане познакомил Хозяин.

– Что там? – предчувствуя что-то недоброе, хрипло спросил Мазоня и, увидев на спинке стула халат, накинул его на плечи.

– Да ничего такого. – Лицо Зыбули плаксиво скривилось. – Только вот Хозяин приказал долго жить. После ресторана его того, полоснули автоматной очередью.

Мазоню словно облили кипятком: мгновенно пробил озноб и стало жарко, тело покрылось горячим липким потом.

– Не может быть!

– В нашей жизни все может, – спокойно и зло сплюнул Зыбуля и уступил место Мишке Кошелю.

Черноволосый и смуглолицый Мишка был крепкого сложения, если не сказать богатырского, с широкой выпяченной и накачанной грудью, простодушным и суховатым лицом, он тяжеловато сел на стул и, часто моргая ресницами, стал рассказывать, как все получилось…

После ресторана, расставшись с Мазоней, Хозяин поехал «по одному дельцу». На ночной квартире у женщины, через которую он получал время от времени нужные сведения, его ждали: стоило ему выйти из «тойоты» и сделать несколько шагов к подъезду, как оттуда вынырнул вертлявый, сухой парень.

– Хозяин, узнаешь?

– Нет.

Хозяин вздрогнул, но напористо пошел навстречу.

– Нехорошо не узнавать своих. Нехорошо…

Его расстреляли в упор из двух автоматов. Растерявшегося в машине боевика почему-то не тронули, бросив ему на прощанье:

– Знай наших!

Они не боялись, что их узнают, так как наверняка были из другого города: своих блатных, даже из чужих группировок, телохранитель знал, да свои столь гуманными не были: прикончили бы.

Федор Скирда был уверен, что без хозяйки квартиры здесь не обошлось, потому, не рассуждая, мрачно, сонливо сказал:

– Грохнуть стерву надо.

У Мазони от новости закружилась голова, затошнило. «Боже, надо же такому случиться…»

Пока Мишка рассказывал мрачную историю гибели, он логически сопоставлял кое-какие детали. А почему не прикончили боевика, почему?

Зыбуля, словно поняв Мазоню, тихо, но упрямо заметил:

– Боевик» никогда не ездил с Хозяином. Он взял его случайно. Так что здесь, как скажут менты, алиби. А вот насчет бабы… навела, падла!

Мазоня оделся и попросил Зыбулю подогреть на кухне чайник. Федор Скирда, Мазоня, Мишка Кошель и Якуб сели за круглый стол и, положив руки на клеенку, стали думать.

– Вот что, – медленно, покусывая губу, сказал Мазоня, – мы сумеем его похоронить по достоинству.

– По высшему классу, – сощурившись, совершенно спокойно заметил Мишка Кошель.

– А если так, то считайте, что он погиб на фронте.

Мазоня намазал булку маслом и, отхлебывая из горячего стакана крепкий чай, задумчиво молвил:

– Не будем гадать сейчас на кофейной гуще кто да что!.. Жизнь выяснит сама. Но скажу, братва, без красивых слов: блатных в городе надо брать в руки. – Мазоня сжал кулак. – Или они нас, или, поднатужившись, мы… Чего тут ждать, ведь сейчас начнут кусать похлеще легавых. Нет Хозяина – рви на куски. Страну рвут на куски, а здесь уж сам бог велел. Откуда сейчас ветер? Кто первый?..

– Есть такие, – добродушно согласился Мишка Кошель и остро взглянул на Скирду. Тот молча кивнул: что-что, а ослабел – пощады не жди.

Мазоня нетерпеливо встал и начал нервозно ходить по комнате. Ему никто не мешал, и он пытался сосредоточиться и понять обстановку, в которую его так неожиданно поставила жизнь. Он видел, как молчаливые, растерянные лидеры Хозяина чего-то ждали от него, и он даже хорошо понимал, чего ждали эти люди, еще вчера бывшие надежной правой рукой его друга… Так вот почему Хозяин так настойчиво хотел его приезда, так жаждал его дружеской поддержки и сразу, не мешкая, произвел его, собственно, в ранг преемника.

Да, тут было над чем подумать! Но думать особенно было некогда – следовало действовать, и именно этого собравшиеся ждали от него.

Конечно, Мазоня не новичок и знал, как повелевать в этом мире. Но он знал и другое: как в зоне, так и здесь все начиналось с первого шага. Как шагнешь – так и откликнется! Или примут сразу, беспрекословно, или сомнение, гложущее, гнетущее, легко перерастет в недоверие и злобу, и тогда, брат, держись – не ставшие своими хуже чужих.

Мазоня остановился и в упор посмотрел на Кошеля.