Генерал не меньше Сомова любил баню. Обычно и Сомов, и Винокуров специально к ней не готовились. Появлялась потребность встретиться без посторонних глаз, тотчас звонили друг другу, садились в машины – и ехали в баню. Там, как всегда, все было готово – чисто, уютно, обалденно!

Напарившись, с раскрасневшимся телом, обернутые прилипшей простыней, они садились в предбаннике, где их уже ждал накрытый стол. Здесь была закуска простая: копченая рыбка (ее страстно любил Сомов), вилочная капустка, грибочки прямо из банок и, конечно, икорка…

Выпив по рюмочке, добрели.

Узкие, цепкие глаза Сомова становились мягкими и менее назойливыми. Генерал же, откинувшись в кресле, вытягивал свои длинные ноги и, покусывая жесткие губы, молча ждал начала разговора.

На этот раз Сомов был шутлив и доверчив. Он в веселом тоне рассказал генералу о встрече Столыпина с доном Робертом…

– И цену себе набивает, и страхуется, подлец, – заключил он свое повествование. – Но такие акулы, как Роберт Архипович, добычу чувствуют за милю…

Генерал, не мигая глазами, засмеялся.

– Конечно, риск есть, как в любом брокерском деле. Но в основном это списанная и высвобождаемая военная техника и имущество. Так что нет смысла так уж беспокоиться. Мы позаботились, торговые операции пройдут безболезненно… Так ему надо было и сказать. Думаю, что здесь риска меньше, чем с наркотиками, которыми они небось наверняка занимаются или не против заняться.

– Да все ему объяснили! Не дурак же, соображает не хуже нас с тобою. Хотя… – Сомов откашлялся, нащупал вилкой капустку. – Хотя… если было бы что-то более подходящее, с ним не связался бы. Скользкая личность! Правда, Столыпин считает его более надежным. – Сомов тяжело вздохнул. – Но куда деваться… Как говорится, в один прекрасный вечер все выяснится.

Собственно, сделка, которую Сомов предложил дону Роберту, была детально проработана. Сбоев у него почти не бывало. Конфликтные точки бывшего Союза – Карабах и Молдова – им удачливо прослеживались, а запасы оружия, особенно стрелкового, накопившегося на складах разваливающейся армии, были беспредельны… Не говоря уж о складах в бывшей Восточной Германии, которые растаскивались предприимчивыми людьми неимоверно быстро. Сомов и Винокуров не хотели терять свой шанс: если не они, все равно кто-то…

«Кто-то» старался вовсю. Оружие текло по разным совершенно неожиданным каналам. Оружие продавалось за рубли. Оружие продавалось за доллары. Доллары, конечно, предпочтительнее. Сомов и Винокуров, обладая старыми возможностями и новыми связями, тем не менее для своего бизнеса оружием искали надежное прикрытие. Самой лучшей крышей, конечно, была бы какая-нибудь «культурная» фирма.

Фирма «Олимпия» подходила по многим параметрам. Она была сомнительна по своей сущности и невинна по имиджу, а потому могла стать главным филиалом их совместного «предприятия». Кроме того, мафиозная структура фирмы во главе с доном Робертом особенно привлекала Сомова – именно она способна была нелегально выйти на родственные структуры западного рынка… Оружие на флаконы духов – торговля им требует строжайшей тайны, и здесь импозантная фигура дона Роберта была бы особенно кстати.

Но Винокурова меньше всего волновала импозантность. Ему как человеку военному требовалось конкретное действие, а действия пока не было. Личного интереса дон Роберт тоже не проявлял.

– Так они, что хотят или не хотят? – Винокурова немного развезло, и он, впившись осоловелыми немигающими глазами в Сомова, требовал категорического ответа. – Они хотят?

Сомов вытер махровым полотенцем вспотевшее лицо, усмехнулся.

– Дай срок, все будет о’кей! Я их психологию знаю получше тебя. Здесь, брат, солдафонским наскоком не возьмешь! Конечно, потребуется как следует пошуровать…

Неожиданно Сомову передали, что его срочно требует к телефону Столыпин. Из нагрудного кармана банщика торчала антенна радиотелефона. Сомов взял трубку.

– Игорь Александрович, что-то срочное?

– Мама ведет себя непредсказуемо. Боюсь наломает дров.

– И это все? – невозмутимо выдавил из себя Сомов, но лицо его вытянулось и посерело. – Придется тебе с ней встретиться, как мы с тобой и говорили. Нельзя ли найти ниточку к следователям?.. По крайней мере, хотя Мама и женщина, но характер у нее всегда был мужской.

После разговора Сомов с минуту молчал, словно в забытьи. Винокуров его не тревожил, продолжая обильно закусывать. Валерий Петрович очнулся, взял себя в руки, с шутливой ноткой пробасил:

– А что, брат мой, может быть, нам в парную?!

Сомов не верил в американский миф о том, что чистильщик сапог способен стать миллионером. Даже при удачных обстоятельствах… Чистой воды миф рассчитан на наивных мечтателей. Но его можно, видимо, создать и, наверно, раздуть у нас. Конечно, по Сомову, каждый имеет право попробовать свои силы. Но только попробовать.

Сам Сомов не верил в пропагандистские мифы – он верил в подводные течения.

Гибкий и осведомленный чиновник, сумевший не потерять кресло в политических бурях, он прекрасно понимал механизмы возникновения денег в этой стране. Кооперативный бум дал возможность теневой экономике легализоваться. Шло бурное обогащение коммерческих структур, связанных с аппаратом. Возникли невидимые финансовые группы по типу западных – частные фирмы с миллиардами на счетах.

Бывший Союз был на мировом рынке огромной корпорацией. Внешняя торговля работала, возможно, хуже, чем ее партнеры, но на Запад потоком шла нефть… Номенклатура формальных прав на собственность не имела, но, имея «возможности», себя не забывала. В швейцарских банках появился «советский» капитал. Сколько их, нелегальных и неофициальных операций и сделок, о которых, может быть, никогда и никто не узнает…

Не зря же в Нью-Йорке, Лондоне, Париже круг брокерских посредников Союза был настолько узок, что эти фирмы без труда держали все серьезные деловые переговоры со страной в своих цепких руках.

Сомов не слепой: рыночной инфраструктуры нет. Есть лишь спекуляция и мошенничество. В такой ситуации деньги, скопленные в результате многолетнего господства в экономике, пойдут в оборот – верха скупят имущество, землю, ценные бумаги.

Ну чем хуже он?

Он должен иметь капитал, способный дать ему и власть, и экономические возможности…

Эти ночи Сомов плохо спал. Чтобы как-то заснуть, он ворочался, отгоняя назойливые мысли. Жена предлагала выпить таблетки. Валерий Петрович наотрез отказался. Химия, какая от нее польза!

Впрочем, именно ночью он прорабатывал многие мучившие его вопросы. В ночных мыслях он проворачивал ту или иную идею, разрабатывал планы реализации… До усталости мучился конверсией и приватизацией. Конечно, удачливо приватизироваться…

После утреннего кофе, – рано утром Сомов старался ничего не есть – он, дождавшись персональную машину, обычно уезжал в правительство. И уже потом, получив полную информацию, ехал к себе в министерство.

В машине, рядом с шофером, он, как всегда, просматривал «Известия» или лениво слушал сообщения радио. Это привычка давняя, и Сомов редко когда ей изменял.

А тут он сел на заднее сиденье, чувствуя, что голова тяжелая, не отошла от ночного бденья. Пожалел, что утром вместо кофе выпил чай… Чай, как подумал Сомов, на него действует слабо, сейчас бы крепкого кофейку или рюмочку коньяка…

На рюмочке коньяка он и отключился. Он не мог даже сообразить, откуда был страшный удар, сбоку или сзади – только всем напряженным телом он вырвался вперед, ударившись о переднее сиденье. Помятую «Волгу» развернуло и выбросило на тротуар. Когда Сомов вылез из машины, у него сильно кружилась голова.

Собиралась уличная толпа. Но главное – злополучная машина, ударившая в хвост, трусливо удрала. Оправившись от удара и оставив шофера на месте, Сомов взял такси – и не поехал в правительство. В министерстве он позвонил в городское ГАИ. Там пообещали во всем разобраться. У Сомова была дилемма: что это, случайная авария или?..