В августе 1901 г. английский политический агент на Бахрейне сообщил о неожиданном посещении Манамы бельгийским экспертом персидских таможен, монсеньером Симэ, занимавшимся реформой таможенной службы Персии. Цель поездки — получить согласие шейха ‘Исы на присутствие в Манаме двух персидских правительственных чиновников, которые будут назначены туда для осмотра целости печатей на грузах, идущих из персидских портов, транзитом через Бахрейн, на рынки Верхней Аравии и Месопотамии, и повторного их опечатывания при выходе судов с этими грузами из Манамы. Англичане, которые при оценке деятельности бельгийца исходили из того, что бельгийский менеджмент персидских таможен облегчит русским продвижение их коммерческих интересов в Персидском заливе, возможности претворения в жизнь намерения монсеньера Симэ воспрепятствовали.
Встревожило англичан и появление на Бахрейне (в мае 1902 г.) первого россиянина, профессора Николая Васильевича Богоявленского, гостеприимно принятого к тому же влиятельным при дворе правителя Бахрейна торговцем, Мухаммадом ибн ‘Абд ал-Вахабом, организовавшим ему, как мы уже рассказывали читателю, встречу с шейхом ‘Исой. Судя по всему, доносил агент, русский профессор пришелся по душе шейху, так как перед его отъездом с острова один из членов рода Аль Халифа подарил ему лошадь чистой арабской породы, что, согласно этикету арабов Аравии, является выражением желания и готовности к продолжению отношений. Не осталось незамеченным у английского политического агента и письмо управляющего русским генеральным консульством в Бушире Гавриила Владимировича Овсеенко шейху ‘Исе — с благодарностью за гостеприимство, оказанное русскому профессору на Бахрейне. Ничтоже сумняшеся, агент предположил, что цель, преследуемая Овсеенко, состоит в том, чтобы, войдя в дружескую переписку с шейхом и установив с ним доверительные отношения, использовать его в качестве инструмента российского правительства в его деятельности в Персидском заливе (55*).
Пугало англичан и намерение торгового дома «Хотц и Компания» открыть отделение на Бахрейне. Согласно их сведениям, помощник управляющего этой компанией в Бушире, г-н С. Доде, пользовался широкой протекцией русских в Персии. И британцы полагали, что русские взамен такой протекции могут использовать отделение этой компании на Бахрейне в качестве одного из инструментов по реализации там своих планов. Как бы то ни было, но Кэмбелл, английский политический резидент, получил указание незамедлительно докладывать британским колониальным властям в Индии о любой попытке данной компании открыть отделение на Бахрейне.
Англия, сообщал консул Российской империи в Багдаде надворный советник Алексей Федорович Круглов, внимательно наблюдала за всем происходившим в районе Персидского залива. Поход британского военного судна «Эклипс» с адмиралом Дугласом к побережью Аравии имел целью напомнить арабам Залива о силе королевского флота Англии. Судя по всему, отмечал А. Круглов, англичан очень тревожил факт проникновения в Персидский залив русского капитала. Политическому резиденту, взятому на борт «Эклипса» в Бушире, приказано было «тщательно исследовать дело о пребывании в Куэйте [Кувейте] русских купцов, о приезде коих англичанам то час же донес их секретный агент, г-н Бэкли, телеграфист в Фао».
«Прибывающие сюда чиновники англо-индийской службы, — писал А. Круглов, — все, без исключения, русофобы». Напуганные действиями русских, особенно со стороны сухопутной границы Индии, «они во все глаза глядят за каждым шагом иностранца, а тем более русского, видя за каждым из них полки русской армии», готовые вторгнуться в их колониальные владения в Индии и в Персидском заливе (55**).
Имея в виду продемонстрировать и иностранным державам, активизировавшим свою деятельность в Персидском заливе (Франции, Германии и России), и персам, и арабам Аравии, «кто в этом доме хозяин», зону Персидского залива в 1903 г. (16 ноября — 7 декабря) посетил со специальной миссией лорд Керзон, вице-король Британской Индии.
Его вояж в Персидский залив, явившийся практической реакцией на действия там России, имел целью провести политическую рекогносцировку и внести в региональную политику Англии соответствующие коррективы.
Передвигался он на крейсере «Хардинг», в сопровождении боевых кораблей «Аргонавт», «Персей», «Фокс» и «Помона», а также нескольких судов поддержки (руководил эскадрой адмирал Аткинсон). Побывал в Маскате, Шардже, Бендер-Аббасе, Бендер-Бушире, Кувейте и на Бахрейне. Посещение лордом Керзоном зоны Персидского залива, его встречи с персидскими чиновниками и с шейхами аравийских княжеств, как следует из донесений российских дипломатов, со всей очевидностью указывали на то, что «Англия спешила, пока не поздно», осуществить в том районе мира ряд важных для нее задач. Состояли они в том, чтобы «одной ей утвердится в Персидском заливе» (56).
По результатам своей поездки лорд Керзон отдал секретное распоряжение английским колониальным властям в Индии сфокусировать внимание на Кувейте и Бахрейне, как каналах по проникновению Англии в Северо-Восточную Аравию, в Эль-Хасу и Неджд, и в Южную Месопотамию, а также вплотную заняться вопросом обустройства в Персидском заливе мест для стоянок английской эскадры.
Во время пребывания на Бахрейне лорд Керзон обсуждал с шейхом ‘Исой вопрос о реформировании системы управления, в том числе о передаче таможен под надзор англичан (57). Надо сказать, что в то время главным и единственным органом власти на Бахрейне был правитель. Закон и порядок в городах и селах вершили поставленные им наместники, в распоряжении которых имелись небольшие отряды гвардейцев. Судопроизводством занимались утверждавшиеся им религиозные судьи (кадии), выносившие решения в соответствии с нормами исламского права, обычаями и традициями предков. Споры между торговцами и дела, связанные с жемчужной ловлей, разбирали специальные суды — маджлис ал-‘урф и сулфа соответственно. Членов обоих этих судов, которых избирали из числа авторитетных и высококомпетентных в своих профессиональных сообществах лиц, утверждал правитель.
Шейх ‘Иса прохладно реагировал на затронутую лордом Керзоном тему о том, чтобы вплотную и не откладывая заняться под управлением англичан реформированием таможни. Даже в шутку спросил у лорда, можно ли было бы вообще не касаться этого вопроса при его жизни? На что тот заметил, что шейху — всего лишь 57 лет, и что его предшественник прожил на свете больше 80 лет. Дабы покончить с этой неудобной для него темой, шейх ‘Иса сказал, что ему надо посоветоваться с сыновьями и братом. Лорд согласился. Но, пристально глядя в глаза шейха, добавил, что для того, чтобы пользоваться всеми теми преимуществами в плане обеспечения безопасности Бахрейна, коими, находясь под протекторатом Британской империи, располагает шейх ‘Иса, обеим сторонам, состоящим в договорных отношениях, надлежит придерживаться взятых на себя обязательств, и со вниманием относиться к обращениям друг друга.
После встречи и беседы с шейхом ‘Исой лорд Керзон пришел к мнению, что и г-на Гаскина, английского политического агента на Бахрейне, и полковника Кэмбелла, британского резидента в Персидском заливе, следовало бы заменить.
Первым потерял свою должность полковник Чарльз Арнольд Кэмбелл. В апреле 1904 г. новым резидентом стал майор Перси Захария Кокс, служивший до этого политическим агентом в Маскате, куда его в 1900 г. назначил лично лорд Керзон (57*).
В феврале 1904 г., накануне отставки, Кэмбелл докладывал, что едва ли стоит рассчитывать на то, что шейх ‘Иса изменит свое мнение по вопросу о переходе таможни под управление англичан. Такая уступка, отмечал он, рассматривалась бы и его подданными, и правителями соседних княжеств как утрата шейхом Бахрейна статуса независимого правителя. Помимо этого, шейх ‘Иса должен был бы выплатить неустойку индусам-бйнййнйм за разрыв с ними договора на управление таможней, в размере 212 000 рупий. И это без учета суммы кредита, который ему также пришлось бы возвратить. Такими деньгами он не располагал. И в случае невыполнения взятых на себя обязательств «очернил бы свое лицо», как по такому случаю говорят аравийцы, среди торговцев Бахрейна и всего торгового сообщества Залива. Понятно, что допустить этого он никак не мог.
