Особой жестокостью по отношению к арабам Восточной Аравии печально прославился сасанидский царь Шапур II (309–379). Дабы усмирить взбунтовавшиеся аравийские племена и заставить их платить дань, Шапур II, как явствует из хроник его деяний, пересек на судах Залив и, «действуя копьем и мечом, раздавил арабов».

«Предав огню шатры арабов» на побережье нынешних ОАЭ и вырезав, поголовно, население Эль-Хатты, он со своей армией пошел оттуда на север, грабя и круша все города и села на своем пути, не соглашаясь ни на какие «выкупы мира». Наводя ужас на арабов, «сея повсюду страх и горе», говорится в сказаниях племен Восточной Аравии, Шапур II проследовал через Катар в Эль-Хасу и «растоптал Эль-Катиф». Укрыться, уйдя на судах в море, смогли немногие. В водах их поджидала «армада Шапура», двигавшаяся вдоль побережья. «Поставив на мечи» Бахрейн, и объявив его и соседние с ним земли, в том числе и Катар, сатрапией Дильмун, он назначил на Бахрейн своего наместника и разместил там военный гарнизон.

Затем через Эль-Хасу «неистовый Шапур», как прозвали его арабы Восточной Аравии, отправился в Хиджаз. Захватив и разграбив там Йасриб (Медину), повествуют предания аравийцев, «хищник персидский» устремился в Аш-Ша’м (Сирию и Ливан). «Смертоносным смерчем» пронесся по тамошнему побережью Средиземного моря.

При Сасанидах широкое распространение в Месопотамии и в тесно связанной с ней Восточной Аравии получило христианство. Из христианских хроник следует, что христианство на полуостров Катар пришло году где-то в 224-м, а к 340-м годам в Катаре, находившемся в составе малой сасанидской сатрапии Дильмун, действовало уже несколько христианских монастырей.

В Северо-Восточной Аравии христианские общины в IV веке имелись также в Эль-Хасе, на Бахрейне, на острове Тарут (в г. Дарин), в Эль-Хатте и в Эль-Катифе. Все они входили в христианскую епархию Бейт Катрай (в сочинениях арабских историков прошлого она еще именуется как Бейт Катрайс и Бейт Катара) (27). В те времена епархия эта являлась крупным центром Церкви Восточно Несторианского Христианства.

В небольшом местечке Каср-эль-Малихат, что неподалеку от Эль-Вакры, одного из старейших городов Катара, заложенного семейством ал-Хатир, а также в Умм-эль-Марадим обнаружены остатки церквей. По своей структуре они очень похожи на ту руи- нированную церковь, что археологи раскопали в Джубайле, а фрагменты найденной там керамики — идентичны той, что имелась в христианских храмах на островах Мухаррак и Тарут.

Первый монастырь на полуострове Катар основал монах Абдишо.

Рассказывают, что родом из христианских мест в Катаре был Исаак Ниневия, известный христианский епископ VII века, почитаемый в качестве святого несколькими церквями.

Среди других именитых христианских проповедников Катара (Бейт Катрайи) и хронистов несторианства в Северо-Восточной Аравии хроники тех лет упоминают: Дадишо Катрайа, Габриэля Катара и Ахуба Катара.

Сохранились письма прелата восточных католиков Иша’йах- ба III (датируются 640-650-ми годами) к христианам Катара, Дарина (о. Тарут), Машмахинга (Машмахинджа, то есть Мухаррака), Тилуна (Тилоса, Дильмуна), Хатты и Хаджара. В них он пишет, что некоторые из епископов тамошних с приходом в их земли ислама стали уповать больше не на Бога, а на «мусульман-арабов». И посему «священникам и дьяконам Катара», равно как и других округов церковных в Аравии, надлежит сместить пошатнувшихся в вере епископов, и направить к нему — для встреч и бесед с ним — избранных ими новых епископов (28).

Наряду с Бейт Катрай существовала еще одна епархия — Бейт Мазунай, включавшая в себя территории нынешних Султаната Оман и ОАЭ, с центром в Сухаре (Мазуном персы называли Древний Оман)

В 676 г., во время Синода, проходившего в Дарине, на острове Тарут, епископы христианских епархий Бейт Катрай и Бейт Мазу- най (Омана) встречались с каталикосом Георгием I (29).

Христианские монастыри были вовлечены в караванную и морскую торговлю, располагали хорошо обустроенными караван-сараями. В стенах монастырей проходил обмен товарами и торговля жемчугом; оказывались медицинские услуги.

Количество последователей христанства в Катаре по состоянию на июнь 2020 г. — 391 426 чел. или 13,8 % от общей численности населения.

Ислам шагнул в Катар еще тогда, когда он находился под властью Сасанидов — в 628 году. Привнес ислам в Катар ал-А’алла ибн ‘Абд Аллах ибн Димад ал-Хадрами, один из сподвижников Пророка Мухаммада, которого Посланник Аллаха направил к Мунзиру ибн Савте ал-Тамими, наместнику Сасанидов в подвластных им землях в Восточной Аравии, с призывом обратиться в новую веру.

Главная резиденция Мунзира, из которой он управлял этими землями, располагалась на Бахрейне, другая — в Мурвабе, что на северо-западе Катара, в хорошо укрепленном форте (еще одна — в Умм-эль-Ма’а). Принял Мунзир посланца Пророка тепло и радушно. После встречи и беседы с ним объявил о переходе в ислам и его самого, и всех «арабов и персов» Катара и Бахрейна, и других земель в Прибрежной Аравии, состоявших под его присмотром.

Письмо Пророка Мухаммада, доставленное Мунзиру, дошло до наших дней, и хранится в Доме Корана (Бейт Аль-Кур’ан) в Манаме, в районе Хура.

Интересные заметки об истории обращения в ислам жителей Бахрейна и его домининов в Восточной Аравии оставил Ахмад ал-Балазури (ум. 892/893), именитый арабский историк, занимавший видное место при дворе ‘Аббасидских халифов. К сведению читателя, он служил надимом (ученым мужом-собеседником) халифов ал-Мутаваккила (правил 847–861) и ал-Муста’ина (правил 862-866), и воспитателем сына халифа ал-Му’атазза (‘Абд Аллаха ибн ал-Му’атазза, поэта).

Во времена властвования персов в «землях Эль-Бахрейн», включавших в себя и Катар, рассказывает ал-Балазури, за арабами тамошними, племенами кочевников, присматривал от имени персов ал-Мунзир, один из сыновей ‘Абд Аллаха ибн Зайда ибн ‘Абд Аллаха ибн Дарима ибн Малика ал-Ханзала, известного также как ал-Асбази. Говорят, что нисба (происхождение) его — из бахрейнского племени ал-сбаз, «поклонявшегося лошадям» во времена джахилиййи (язычества).

И вот послал его Пророк Мухаммад к жителям Бахрейна, Катара и Эль-Хасы, дабы призвал он народ тамошний к исламу или к уплате джизйи, то есть подушной подати-выкупа за защиту и сохранение жизни. Вместе с посланием-обращением к ал-Мунзиру передал письмо аналогичного содержания и «Сибухту, марзабану [князю] Хаджара». Оба они ислам приняли, а «вместе с ними и все арабы-кочевники и часть проживавших в тех землях персов». «Что касается до магов, иудеев и христиан», то внять призыву Пророка Мухаммада и перейти в ислам они отказались, и предпочли платить джизйю. Заключили с ал-А’алла договоры, и получили защитные грамоты (1).

Персы, к слову, именовали Аравию «Пустыней всадников» и «Пустыней копьеносцев», что указывает на то, что земли эти они воспринимали как «удел людей оружия и отваги».

Из работ историков ислама известно, что Пророк Мухаммад одновременно с посыльным к ал-Мунзиру отправил другого своего представителя с письмом, содержавшим предложение принять ислам, к персидскому шаху Хосрову II Парвизу. Так вот, этому посланцу его миссия едва не стоила жизни. Дело в том, что ко времени его прибытия ко двору шаха армия Хосрова, которую персы называли «пятьюдесятью тысячами золотых пик», отвоевала у Восточной Римской империи Палестину, Каппадокию и Армению, захватила Сирию, Египет (619) и Ливию, и распростерла власть Персии до Карфагена. Шах сделался властелином Иерусалима (во время взятия города, в 614 г., погибло от 62 до 90 тысяч горожан) и в качестве трофея увез в Ктесифон и поместил в свою сокровищницу Животворящее древо Креста Господня, на котором, по преданию, был распят Иисус Христос. Находилась эта сокровищница в шахском дворце Таки Кисра в Ктесифоне, одном из богатейших в то время городов мира. Строили его, к слову, под руководством византийских архитекторов. В эпической поэме «Шахнаме» прославленного Хакима Фирдоуси (ум. 1020), персидского и таджикского поэта, говорится, что во дворце том имелся механический трон с часовым механизмом и вращавшимся над ним небесным сводом. Так вот, на пике триумфа и славы к Хосрову вдруг пожаловал какой-то мусальманин из далекой Аравии с письмом, начинавшимся словами: «От Мухаммада, Посланника Аллаха, Хосрову, шаху персидскому…». Владыка персов, повествуют сказания арабов Аравии, пришел в ярость от того, что Пророк Мухаммад обращался к нему, правителю великой державы, как к равному с ним по роду и званию. Более того, имя его, владыки Персии и подвластных ему земель в Аравии, аравиец-мусульманин произнес после имени Пророка Мухаммада, да и письмо, что доставил, не имело печати. «Письмо без печати, — молвил он, как голова без кулаха [войлочная шапка сверху которой наматывалась чалма], а голове без кулаха присутствовать на аудиенции у шаха не подобает». И письмо Пророка Мухаммада молча разорвал, бросил под ноги и растоптал. Пожаловавшего к нему мусульманина распорядился из владений Персии выпроводить. И тотчас же послал к Базану, своему наместнику в землях Южной Аравии, гонца с депешей, повелевая выяснить, кто за человек это такой, посмевший так фривольно обращаться к нему, властелину Персии. «До сведения моего дошло, — писал шах, — что в Йасрибе [Мадине] появился какой-то сумасшедший из племени курайшитов, возомнивший себя пророком. Образумь его. Если сделать это не удасться, то доставь мне его самого, либо же пришли мне его голову».