В 1900 г. в рамках «наступательной политики России в Азии», докладывал в Лондон генеральный консул Англии в Санкт-Петербурге г-н Мичел, в Персидский залив, по приказу Великого князя Александра Михайловича, командировали — «для изучения торговли в тамошних портах» — г-на Сыромятникова. Во время этой поездки (июль-сентябрь 1900 г.), наделавшей много шума в Лондоне, Сергей Николаевич Сыромятников побывал в Месопотамии и Прибрежной Аравии. Посетил все крупнейшие рынки края: Багдад и Басру, Мохаммеру (Мухаммару) и Кувейт, Линге и Бахрейн, Бендер-Аббас и Маскат (оттуда, во второй половине сентября, выехал в Бомбей).

Из документов Архива внешней политики Российской империи следует, что, вернувшись из служебной командировки «на берега Персидского залива», С. Сыромятников представил Сергею Юльевичу Витте (1849–1915), тогдашнему министру финансов, докладную записку под названием «О рынках бассейна Персидского залива и наиболее ходких на них товарах». В целях «активизации русской коммерции» на Аравийском полуострове, в Месопотамии и в зоне Персидского залива в целом предлагал установить с портами Персидского залива регулярное морское сообщение. Кроме этого, — основать коммерческий банк в Персии и открыть угольные склады для российских торговых судов в Бендер-Бушире и Басре. Подчеркивал, что для работы в главных коммерческих центрах данного района целесообразно было бы направлять русских торговых агентов. Для содействия русской торговле и упрочения политических позиций Российской империи в крае находил обоснованным учредить там «сеть консульских агентств», а также рассмотреть вопрос о пребывании в водах Персидского залива (на постоянной основе) корабля Военно-морского флота России (12).

Небольшой раздел о Катаре начала XX столетия содержится в «Историко-политическом обзоре северо-восточного побережья Аравийского полуострова», подготовленном послом Российской империи в Константинополе (1904), действительным тайным советником Иваном Алексеевичем Зиновьевым (1835–1917).

«Во главе области Эль-Катр [Эль-Катар], - говорится в этом документе, — стоит ныне шейх Джасим бен Мухаммад [шейх Джасим ибн Мухаммад Аль Тани]». Отец его «вынужден был войти в соглашение с английскими властями, обязывающее его, по примеру шейхов “Берега пиратов”, подчиняться правилам, установленным британцами», в вопросах морского судоходства, а также борьбы с пиратством и работорговлей.

В 1871 г., отмечает И. А. Зиновьев, Катар подпал под протекторат Османской империи. Правитель Катара признал над собой власть султана, и над Эль-Бида’а взвился турецкий флаг. Правительство Турции пожаловало ему «звание каймакама [каиммакама, вице-губернатора], выслало в эту местность военный отряд в 250 человек», и отправило в Эль-Бида’а, в главный порт Катара, «небольшое парусное судно».

Упомянул посол и о событиях, происшедших в Катаре в 1895 году. Имея в виду предотвратить набег катарцев на Бахрейн, находившийся уже тогда под протекторатом Британской империи, рассказывает Иван Алексеевич Зиновьев, два английских военных корабля отправились «в один из портов этой области, в Зубару, и уничтожили собранные там суда местных арабов» (13).

Не обошел вниманием Катар в своих информационно-справочных материалах и известный русский дипломат-востоковед, первый консул Российской империи в Басре Александр Алексеевич Адамов (1870-?).

Вся прибрежная полоса «от полуострова Эль-Катра до Ковейта [от Катара до Кувейта], - повествует в своем увлекательном сочинении “Ирак Арабский. Бассорский вилайэт в его прошлом и настоящем” А. Адамов, — образующая Неджский или Хасский округ, — пустыня, с преобладающим кочевым населением и немногочисленными оазисами». Катарский полуостров в начале XX столетия, в описании А. Адамова, являлся местом обитания «диких и разбойничьих племен», среди которых особо выделялись бедуины племен ал-мурра и ал-‘аджман.

Население Катара, пишет он, «ввиду исключительной бесплодности полуострова», жило в основном морем. Оно давало катарцам «пищу в виде рыбы и средства к… существованию в виде заработка от жемчужной ловли». Во время сезона «жемчужной охоты» в море выходило более двухсот парусников. На берегу оставались только женщины, дети и старики (14).

После занятия Эль-Катара турецкими войсками (1871), сообщает А. Адамов, в городе Эль-Бида’а, тодашней столице Катара, османы разместили небольшой военный гарнизон. Расквартированных в Эль-Бида’а турецких солдат, заболевавших малярией, отправляли на лечение в Багдад. После захода солнца находиться вне стен населенных пунктов было небезопасно (15).

Интересные заметки о Катаре, но уже почти столетием позже, оставил кинодокументалист Ален Сент-Илер.

Прилетев в 1964 г. в Доху, вспоминал он, и взяв такси, они попросили водителя «отвезти их к правителю». Подобно тому, как это происходило и на Бахрейне, таксист, нисколько не смутившись, проследовал ко дворцу шейха. Там с ними тотчас же повстречался его секретарь, г-н Даджани. Несколько часов в ожидании шейха они провели в дивании (приемном помещении для гостей). Разговаривали со служащими, пили чай и кофе. Затем состоялась и встреча с самим правителем. Шейх Ахмад ибн ‘Али Аль Тани оказался человеком гостеприимным. Предложил им остановиться в гостевом секторе его дворца, «в апартаментах с видом на сад».

В Дохе, как следует из заметок Алена Сент-Илера «Мое открытие Залива в 1964 г.», он беседовал с одной интересной личностью, с Лоуренсом Катарским, как называли местные жители Рональда Кочрейна, известного также там под именем Мухаммада Махди, — с человеком, создавшим катарскую полицию (16). Прожив долгие годы на Катарском полуострове, он хорошо изучил обычаи и нравы коренного народа. Искренне уважал катарцев; и они отвечали ему тем же.

Первые археологические раскопки, проведенные в Катаре в 1878 г. британским офицером, знаменитым капитаном Эдвардом Дюраном, прославившимся своими открытиями на Бахрейне, показали, что поселения людей на территории нынешнего Катара появились уже во времена палеолита. Они обустраивали там сезонные становища. Персидский залива как такового, как и Катарского полуострова в его нынешней форме не существовало. На месте Персидского залива пролегало русло великой пресноводной аравийской реки, а нынешний район Катара в Восточной Аравии являлся для автохтонов Аравии пастбищем для выпаса скота.

В ходе работ в Катаре в середине 1950-х годов датской археологической экспедиции во главе с Джеффри Бибби и Питером Глобом ученые раскопали две стоянки людей времен палеолита в Ра’с Увайнат ‘Али, что в 10 км от Духана (1956), и еще 11 стоянок (1957) в других местах Катара. В 1961 г. датская археологическая экспедиция нашла 30 000 колотых каменных орудий на обнаруженных к тому времени 122 становищах палеолита. Всего археологи отыскали на полуострове более 200 стоянок людей каменного века со специальными местами по изготовлению орудий труда.

Великое наводнение в районе нынешнего Персидского залива, имевшее место более 8000 лет тому назад, в конце мезолита, привело к формированию Катарского полуострова.

Самое раннее поселение людей времен неолита (8000–3800 лет до н. э.) в Катаре находится на северо-западе полуострова, в вади Дийаб, и датируется 7500 г. до н. э. (17).

Оставила свой след на полуострове Катар и дошумерская месопотамская цивилизация Эль-Убайд (6500–3800 до н. э.). Гончарные изделия из ‘Убайда (а также из Эриду и Ура) археологи отыскали в ходе раскопок в Эль-Да’асе. Здесь, по всей видимости, располагалась одна из временных стоянок рыбаков, где они занимались заготовкой сушеной рыбы (18). Аналогичные сезонные рыболовецкие посты с гончарными изделиями и орудиями труда цивилизации ‘Убайд обнаружены также в Ра’с Абруке и Бир Зикрите, что на западном побережье Катарского полуострова. Ученые полагают, что сезонное поселение в Эль-Да’асе использовали не только рыбаки, но и торговцы, и мореходы Ура во время их морских экспедиций в земли Юго-Восточной Аравии. В Эль-Да’асе они останавливались на отдых; там же закупали сушеную рыбу (приобретали ее и в Ра’с Абруке).