Легенды об этом пирате, передающиеся из поколения в поколение в племенах Прибрежной Аравии, будь то в Кувейте, на Бахрейне или в Катаре, гласят, что за свою долгую разбойничью жизнь он ни разу и ни перед кем не спасовал. Таким же был и его старший сын Бишр, унаследовавший от отца ярую и неугасимую ненависть к семейству Аль Халифа. Согласно народной молве, одного из сыновей своих Рахма навсегда «вычеркнул из памяти». И только за то, что тот, теснимый сильным противником, «показал врагу спину». В назидание всем сотоварищам-флибустьерам Рахма связал руки и ноги сына, и выбросил его за борт — на съедение акулам. Каким-то чудом бедолаге удалось все же освободиться от веревок и спастись. Узнав, что он выжил, Рахма во всеуслышание заявил, что сын-трус для него умер.
В нападении на торговое судно участвовало обычно 5–6 быстроходных парусников его пиратской флотилии. Экипажи плененных им бахрейнских судов подвергались поголовному истреблению.
Союз Рахмы с ваххабитами, на территории которых он укрывался (в Даммаме), был обоюдовыгодным. Рахма обретал дарованное ему учением ваххабитов «право на морские набеги на неверных» и муширкинов, а ваххабиты, в свою очередь, получали от Рахмы подать — солидный куш от грабежей пирата, в размере 1/5 его поживы. «Разрешенной добычей» для Рахмы являлись и суда персов-шиитов, религиозное учение которых ваххабиты предали анафеме.
Просуществовало «флибустьерское царство» Рахмы в Даммаме недолго. В июле 1816 г., в ответ на участие Рахмы ибн Джабира в организованном султаном Маската нападении на Бахрейн, дабы «образумить бахрейнского данника», аннулировавшего все ранее взятые на себя обязательства перед Маскатом в плане выплаты дани, ваххабиты взорвали форт Рахмы в Даммаме.
Рахме удалось спастись. Из Даммама он бежал в Хор Хассан, а оттуда с 500 семьями из клана Аль Джалахима вскоре перебрался в Бендер-Бушир (октябрь 1816 г.) и укрылся у персов, суда которых до этого нещадно грабил. Но шах имел на Рахму виды — хотел использовать пирата в качестве инструмента для возвращения утерянного им Бахрейна. Потому-то и дозволил осесть в своих землях. Правитель Бушира, шейх Мухаммад, принял его тепло. Для проживания клана Аль Джалахима выделил в городе отдельный квартал.
Сразу же по прибытии в Бушир осмотрительный Рахма нанес визит Уильяму Брюсу, английскому политическому резиденту в Персидском заливе (сентябрь 1808 — июль 1822), штаб-квартира которого находилась в месте нового обитания корсара. Во время состоявшейся беседы Рахма подтвердил неизменность своей позиции в отношении англичан и даже выразил готовность к участию в совместных с ними акциях против кавасим.
В марте 1817 г. пиратская флотилия Рахмы напала на морской караван кавасим, шедший с Бахрейна в Ра’с-эль-Хайму. Четыре из двенадцати состоявших в нем судов корсары захватили и увели в Бушир, а восемь других уничтожили — спалили и пустили на дно.
В июне 1817 г. он завладел еще двумя судами кавасим, которые двигались к месту сбора флотилии кавасим, чтобы вместе с 22 другими парусниками атаковать военно-морской отряд Английской Ост-Индской компании в составе кораблей «Vestal», «Alexander» и «Petric», направлявшихся на дежурство в Персидский залив. Сделал это, когда возвращался в Бушир из Маската, где пытался склонить тамошнего правителя, сеййида Са’ида ибн Султана, к новому совместному набегу на Бахрейн. Затея не удалась. Внимание и силы сеййида Са’ида ибн Султана были сосредоточены тогда на решении ряда острых внутренних проблем.
Следует сказать, что когда султан Маската, Са’ид ибн Султан, узнал, что Рахма своего «крова» в Даммаме лишился, то предложил ему стать его подданным и поселиться в Омане, но он от сделанного ему предложения отказался.
В это время происходили серьезные изменения в расстановке сил в Верхней Аравии. Теснимые египетскими войсками во главе с Ибрагимом-пашой, сыном Мухаммада-паши Египетского, ваххабиты утрачивали свои позиции в подвластных им там землях. Этим не преминул воспользоваться Рахма. Почувствовав, что империя ваххабитов во главе с родом Аль Са’уд под ударами египтян зашаталась, Рахма тут же встал на сторону египтян. Вошел в союз с Ибрагимом-пашой и оказал ему помощь в организации экспедиции против Эль-Дир’иййи, столицы эмирата ваххабитов. И когда она пала (1818), а вслед за этим перешел в руки египтян и Эль-Катиф, то он получил от них щедрое вознаграждение — разрешение вернуться в свой бывший «пиратский удел» в Даммаме и восстановить порушенный ваххабитами форт. Для турецко-египетских властей в Аравии пират Рахма с его флотилией представлял тогда определенный интерес. Они именовали его своим «морским сторожевым псом» у «черного хода» поставленной ими на колени империи Са’удов.
Оставаясь в Эль-Хасе (с 1818 по 1820 гг.) и предпринимая враждебные акции против рода Аль Халифа, c англичанами он, как и прежде, поддерживал дружественные отношения. Когда в июле 1819 г. капитан Джорж Форстер Садлейр, направленный властями Британской Индии для встречи с Ибрагимом-пашой, высадился в Эль-Катифе, то Рахма лично, исполняя роль лоцмана, провел доставивший его крейсер «Vestal» в гавань.
Известно, что в январе 1820 г. Рахма готовил очередной набег на Бахрейн из Эль-Катифа, но англичне, вошедшие к тому времени в диалог с семейством Аль Халифа, настоятельно «рекомендовали» ему это не делать.
В феврале 1820 г. он все же пренебрег советами англичан и отправился в Шираз с тремя судами, чтобы предложить свои услуги губернатору Фарса, готовившему военно-морскую экспедицию против Бахрейна. Однако по пути туда его самое крупное океанское парусное судно (бугала) наскочило на мель возле Бердестана, известного также как Бардистан, и он вынужден был срочно вернуться в Даммам, дабы организовать работы по спасению этого судна.
Арабские историки сообщают, что, будучи не в силах совладать с Рахмой и обезопасить себя от его наскоков, род Аль Халифа избрал тактику задабривания корсара, и, начиная с апреля 1820 г., стал даже платить ему дань (в размере 4000 немецких крон ежегодно). Для Рахмы это было чрезвычайно важно, так как, в соответствии с традицией племен Аравии, выплата дани родом Аль Халифа означала, что его противник признавал верховенство в крае рода Аль Джалахима.
Несмотря на это, своих враждебных действий в отношении Бахрейна пират Рахма не прекратил, и в период с 1820 по 1822 г. захватил 7 бахрейнских судов и убил 20 бахрейнцев — для острастки, как говорил (19).
Перебравшись затем из Даммама в Персию и проживая в Бендер-Бушире (с ноября 1822 г. по февраль 1824 г.), Рахма ибн Джабир по-прежнему оставался опасным и коварным врагом рода Аль Халифа.
В феврале 1824 г., перед возвращением Рахмы в Хор Хассан, род Аль Халифа, опасаясь, что набеги оттуда их неприятеля на Бахрейн участятся, заключил с ним — при активном посредничестве полковника Ефраима Герриша Станнуса, британского политического резидента в Персидском заливе (декабрь 1823 — январь 1827), — «договор о мире и дружбе» (февраль 1824 г.). Период «мира и тишины», установившийся между ними, продлился два года.
Будучи на склоне лет, почти ослепнув, Рахма не удержался, и вновь выступил против рода Аль Халифа. Так, начав пиратствовать на одном паруснике, в компании всего лишь с 10 сотоварищами, рассказывают исследоватили истории народов и племен Восточной Аравии, он закончил жизнь сражением с целым флотом его лютого недруга, семейства Аль Халифа. В начале 1826 г. у побережья Даммама произошла их последняя схватка. Будучи отрезанным от своих кораблей бахрейнской флотилией, которой руководил шейх Ахмад ибн Сулайман, племянник эмира Бахрейна, Рахма бесстрашно ринулся напролом. Когда стало ясно, что сражение проиграно, что плена и позорной смерти не избежать, — пират подорвал свое легендарное судно, «Гатрушу», собственными руками. На борту затонувшей «Гатруши», помимо команды, находились его восьмилетний сын и преданный телохранитель, раб-исполин Таррар. Взрыв «Гатруши» пустил на дно и находившееся рядом судно противника. Так закончился жизненный путь Рахмы ибн Джабира, «короля пиратов» Персидского залива. Сам Залив времен Рахмы иноземные купцы называли «Морем горестей и бед» (20).
