– Почему здесь разит, как в винной бочке? – помолчав и ещё кадета поизучав, спросил маркграф.

Голос его тоже изменился к лучшему, хоть всё ещё и сипел.

– Потому что ты напился, как последняя свинья? – предположила Леора.

– Ни разу не видел пьяной свиньи, – пробормотал явно озадаченный Редиш.

– Жаль, что здесь нет зеркала. Хотя, в нём бы ты увидел похмельную свинью. А ещё у тебя был жар, – сжалилась Недил. В конце концов, издеваться над больными и ранеными недостойно истиной дочери Отца, надо быть милосердной. – И я ставила тебе винные компрессы. Так что теперь ты проспиртован не только изнутри, но и снаружи.

– Прекрасно, – неопределённо оценил генерал.

– Ты бредил.

– Я плохо переношу лихорадку. Но теперь нормально, лишь слабость… – буркнул Редиш раздражённо. – Представляю, что я наговорил,

– Лучше не представляй. Если представишь, то опять сделаешь морду веником и начнёшь язвить.

– Чем… морду я сделаю? – уточнил маркграф.

– Веником. Ну или кирпичом, – охотно пояснила Леора, правда, чересчур частя. – Ещё начнёшь талдычить, что нам нельзя и прочее занудство. А я слишком долго ждала. Правда, в моих планах было тебя завоевать, но всё как-то случая не подворачивалось, уж слишком ты меня… ошеломил. Как подушкой саданул, знаешь? Вроде и мягко, но чувствительно, даже голова кружится. И слишком уж тебя оказалось много. А потом я разлюбила.

– А потом? – после немалой паузы спросил генерал.

Судя по его тону, сравнение Недил ошеломления с ударом подушкой он понял прекрасно, буквально на себе прочувствовал.

– Потом поняла, что ничего подобного. Всё осталось, как было.

Леора снова протянула руку, разбирая сбившиеся пряди на маркграфовском виске. Редиш, конечно, попытался отстраниться и, естественно, у него опять ничего не вышло.

– Бред, – подвёл итог генерал.

Недил в ответ покивала, головы с дивана не поднимая.

– Полный, – согласилась она. – Кстати, о нём. А почему нам нельзя?

– Тебе которую из десяти тысяч причин назвать? – приподнял брови Редиш.

– Самую весомую.

– Я не могу, не хочу и не буду верным мужем и нежным отцом.

– То есть, ты будешь неверным мужем и жестоким отцом?

– Никаким. Это не для меня. А тебе…

– Стоп, – Леора положила ладонь ему на рот, чуть надавив. – Мы уже договорились: каждый сам решает, что ему надо. Не надо рассказывать, что и кто мне нужен. Ты можешь согласиться с моими… эм… нуждами или не согласиться.

– Я и не соглашаюсь.

– Отлично, – опять покивала Леора, – я тебя не интересую.

– Да не в этом дело! – рыкнул Редиш, сбрасывая её руку.

– Либо в этом, либо никакого дела вообще нет. – Недил, наконец, выпрямилась, размяла шею, обеими руками растрепала волосы и без того стоящие дыбом. – У меня было много времени подумать и оценить возможности начиная с карьеры в империи и заканчивая новой жизнью с нуля. Опять же, как здесь, так и где-нибудь подальше. Так вот, я хочу остаться в империи. Можешь называть это идиотизмом, но я, Левый возьми, патриотка. Да и Карлес мне нравится, честно говоря. Хочу помочь ему стать хорошим правителем. Как смогу и уж конечно не тем способом, который для меня приготовили.

– Откуда ты знаешь, что для тебя приготовили?

– Люблю подслушивать, не выходя из обморока, – усмехнулась Леора. – Дальше. Хочу остаться в армии, мне такая перспектива нравится больше, чем гражданская служба. Хотя настоящего боя я близко не видела, так что это остаётся под вопросом, как и род занятий. Детей пока не хочу. Замуж тоже.

– Почему? Есть желание попробовать… – Редиш покрутил рукой, подыскивая сравнение, – разные варианты?

Спросил он это расслабленно и не слишком заинтересованно, но что-то в его голосе Недил не очень понравилось.

– Какие варианты? Нет, просто по уши наелась мужчинами, считающими, что могут мне диктовать, как и что делать. Думаю, и без мужа такие найдутся. Пока это все желания. Но они только мои и касаются только меня. Теперь твоя очередь, тебе и выбирать. Нужна я или нет.

– Кадет, учитесь слушать. Я уже говорил…

– Милорд, прочистите уши, – без всякого почтения перебила его Леора. – Я тоже говорила. Вот скажи, что такое любовь?

– От конкретных планов на будущее переходим к пространному философствованию? – хмыкнул Редиш.

– Нет, к логике, – мотнула головой Недил. – Я думаю, что мы заранее собираем для себя любимого человека. Определяем общие характеристики, если хочешь. Пусть неосознанно, но всё равно. Вот это мне в папе, дяде, соседе нравится – берём. Это не нравится – отбрасываем. Понимаешь? Дело не в росте или цвете волос, а в том, соответствует он ожиданиям или нет. И когда встречаем того, кто соответствует пусть не всем, но большинству этих самых характеристик, – Леора хлопнула в ладоши, – получается любовь.

– Хочешь сказать, я соответствую? – Иронии в голосе Редиша было столько, что на пять законченных стерв бы хватило.

– Именно, – кивнула кадет. – Сначала, конечно, детским представлениям. Настоящий герой: пришёл, спас, всех злодеев победил, ушёл. Ведь герой ещё и недостижимым должен быть, иначе какой это герой? Потом, понятно, кое-что прибавилось.

– И что именно?

– На комплименты напрашиваешься?

– И в мыслях не было! Я серьёзен, как жрец на поминках.

– Ладно, попробую сформулировать, хоть это трудновато. Я же не специально эти характеристики подбирала, – Леора подтянула колени, обняла руками, пристроив на них подбородок. – Только по важности расставлять не буду, как соображу, так и скажу.

– Я ошибаюсь или сначала на ум как раз и приходят самые важные? – снова съехидничал Редиш.

– Ты слушать будешь?

– Весь внимание, леди.

– Не называй меня леди, – поморщилась Недил. – Значит так. Ответственность. Та история с дуэлью. Конечно, в ней было много и самцового, вроде: «Как этот щенок посмел на меня тявкать!» Но ты ведь на самом деле его вытащил из куда более лихих неприятностей, даже позволил лицо сохранить. Проигранную дуэль, да ещё и хорошему фехтовальщику, Барт пережил, а вот если бы…

– Барт? – уточнил маркграф. Леора в ответ только глянула на него исподлобья. – Ладно, осознал, вы добрые друзья. Что там дальше с ответственностью?

– С ней всё, она есть. Все твои благородные поступки перечислять не собираюсь.

– Понял, наказан за неуместные намёки, – усмехнулся Редиш, – на Ба-арта, – имя Брадила он протянул так мерзко, что оно больше мяуканье кота в гоне напомнило.

– Перестань, – насупилась Недил. Правда, смешок, не слишком удачно замаскированный под кашель, впечатление, наверное, подпортил. – Потом, значит, идёт забота. Знаешь, не мелочная заботливость, а именно забота, – Леора пришёлкнула пальцами. – Ты знал, что мне очень нужны деньги, от тебя я их не возьму и сделал так, чтобы сама заработала.

– Шулерством, – напомнил маркграф, выломив бровь.

– Ты же мне это и подсунул! Фактически заставил!

– Истинной ле… Прошу прощения, благовоспитанной девице только от предложения подработать таким способом полагается в обморок упасть.

– Боюсь, благовоспитанная девица из меня уже не получится.

– Об этом я догадывался и, поверь, скорблю об упущенных тобой возможностях.

– Ты можешь не язвить?

– Кажется, об этом ты уже спрашивала.

– Не помню твоего ответа.

– А что, это в твой список характеристик возлюбленного не входило?

– Вот уж точно, без вечных шпилек я бы обошлась, – фыркнула Леора.

И вдруг поняла, что ей очень, ну просто очень легко. Осознание на самом деле пришло вдруг, почти походя. Думала совсем о другом и откуда-то сбоку вынырнула мысль-утверждение: ей легко, да так, как даже с сестрой не бывало и вообще ни с кем.

– Знаешь, как называется то, чем мы с тобой сейчас занимаемся? – тихо спросила она.

– Знаю, – серьёзно кивнул генерал, – трёп. Болтовня.

– Это…

– Легко. Непривычно. Странно, – закончил он так же негромко.

Недил приподнялась, забралась на диван. Легла на бок, глядя в его глаза, но до маркграфа не дотрагиваясь, хотя и очень хотелось. А Редиш смотрел на Леору, не прикасался к ней, даже чуть отодвинулся, хотя кадет прекрасно знала, он тоже…