Принц злился и, очевидно, поэтому то, что он выписывал на доске было выше всяких похвал, по крайней мере, моих. Что бы там ни говорила Женевьера, а предмет он знал весьма неплохо и совершенно не нуждался в моей помощи.

– Ваше Высочество, отличная работа, – согласилась со мной Женевьера. – Будем считать, что свои самостоятельные вы только что защитили… окончательно.

– Диана, тоже не плохо…, но как по мне, вы как-то слишком уж обошли острые углы, описывая воздействие ретроградного Сатурна во Льве на личность. Вы так не считаете?

– Ну…, несмотря на то, что такое положение очень сложное и чрезвычайно тяжело переноситься и личностью и окружающими, я всё же считаю, что не имею права предполагать худшее!

– Даже учитывая квадратуру к Солнцу и Юпитеру и оппозицию к Нептуну, моя дорогая?

– Вы правы, снобизм, жестокость и жажда поклонения, как и чувство исключительности и элитарности этой личности, вряд ли смогли бы быть нивелированы хоть чем-нибудь… – пришлось согласиться мне. – Просто я предположила, что у этой личности так много квадратур и оппозиций, что…

– Диана, у вас светлая душа – это ваше достоинство, но это же ваша слабость, учтите это, пожалуйста… – со вздохом и как-то очень печально произнесла Женевьера. – Вы можете вернуться на свои места, – кивнула она нам с принцем. – Хорошо, теперь давайте вернёмся к теме сегодняшней лекции… – обратилась она к аудитории. – Итак, «Ретроградность высших планет и их воздействие на характер и склонности личности»…

– Хмм, я, кажется, начинаю понимать, как ты это делаешь… – самодовольно улыбаясь, прошептал принц.

– Что делаю? – не поняла я.

– Диана, у вас такая светлая душа и это ваша беда! – издевательски кривляясь, протянул он.

«Зря! Зря, мы его не уронили! – возмутилось мое Солнце.

– Зря! – поддакнул до глубины своего ядра обиженный Юпитер».

– Ну, что ж, тогда наблюдай и учись, пока я жива! – злорадно парировала я, теперь уже окончательно забыв обо всех моих благих намерениях прощать принцу его маленькие недостатки и постараться дружить ради высшей цели. Дело в том, что… тупость и подозрительность совсем не относятся к тем качествам, к которым я отношусь толерантно или снисходительно, особенно если этими качествами страдают пусть и фальшивые, но мои женихи.

– И что даже ресницами не похлопаешь в недоумении? – продолжал выносить мне мозг этот … застрявший в детских обидах…эмоционально-незрелый… с мозгами набекрень… нарцисс…

– На перемене… поговорим… – сообщила я ему и отчётливо, так чтобы ему было слышно, прочитала заклинание, которое позволяло мне слышать только голос Женевьеры и больше ничей. Наблюдая боковым зрением за своим инфантильным лже-женихом, я с облегчением заметила, что он тоже сосредоточился на лекции.

«– Ох, утомил! – запричитала моя Луна. – Даже не знаю, как долго я смогу его терпеть!

– Ничего! Я что-нибудь придумаю, – пообещал мой Меркурий.

– Что ты сможешь придумать? – иронично заметил Сатурн. – Долг есть долг! Так что пока ему угрожает опасность – придётся терпеть его рядом!»

Трехчасовая спаренная лекция закончилась слишком быстро, а значит, вместе с ней и мой покой. Это была большая перемена, и поэтому все студенты, как и мы с принцем, ринулись в кафетерий.

– Кажется, кто-то здесь на меня обиделся! – услышала я, как только деактивировала заклинание.

«– Он таки определённо застрял в пятилетнем, максимум семилетнем, возрасте! – удручённо вздохнуло моё Солнце.

– На дураков не обижаются, – хмыкнул мой Меркурий».

Но вслух я произнесла только:

– Нет. Я не обиделась. Что-нибудь удалось узнать от тех двух, которых ты вчера пленил?

– Поют как соловьи!

– И что?

– Они убеждены, что Карнелиус одержим тобой, после того, как ты его не просто отвергла, но ещё и унизила.

В кафетерии яблоку было негде упасть, но магическая кухня, как обычно работала бесперебойно и чётко – блюда появлялись на столе, как только их заказывали. Единственным, но серьёзным недостатком университетской столовой было качество блюд. Нет, всё было съедобно и приготовлено в соответствии с рецептом, и даже временами вкусно, но, на мой взгляд, пресно и неинтересно: в том смысле, что наши повара почти совершенно игнорировали пряности. Из специй применялись только сахар, соль, уксус, перец и лимонная кислота. Из пряностей же только лук, чеснок, укроп и петрушка. Скорее всего, это было связано с тем, что здесь учатся студенты со всех реальностей, а на всех не угодишь, вот и упростили меню до самого «могу, но не хочу это есть». Однако сегодня я осознала, что такой скудный набор специй и пряностей сводит к минимуму также и возможность отравления студентов. В общем, уберечь принца от отравления в университетской столовой было не так уж и сложно. А сегодня и подавно, потому что, не договариваясь, мы заказали одинаковые блюда.

– Так что там за история с Карнелиусом? – напомнил мне принц.

– Но я даже не знаю, кто такой Карнелиус! – возмутилась я.

– Карнелиус – это его второе имя, которое ему пришлось взять три года назад, после того как ты унизила его на глазах у ведьмовского шабаша и всех его друзей. Ничего не припоминается? – сузив глаза, Его Высочество наблюдал за моей ответной реакцией. В это же время его вилка и нож, с излишней, на мой взгляд, жестокостью и тщательностью, кромсали рыбу, которой впрочем уже давно было всё равно.

Но мне было не всё равно. И в моем случае проблему представляли две вещи – разнообразие выбора из возможных вариантов и желание не навредить себе, случайно сболтнув не ту историю. С одной стороны, учитывая хрупкость мужского самолюбия и моё редкостное «везение» на тщеславных и самовлюбленных мужских особей, типа мачо, таких историй было немало, но с другой стороны, чтобы я намеренно кого-то унизила – такого никогда не было.

– Я никогда и никого не унижала… намеренно, по крайней мере!

– А на спор?! – напомнил он. – А ненамеренно?! А лишь потому, что торопилась на лекцию?! – продолжал перечислять сей злопамятный индивид. – Диана, один случай – случайность, два – совпадение, три – это уже шаблон поведения! – профессорским тоном просветили меня.

– Не суди других по себе! – огрызнулась я. А что мне ещё оставалось делать? Ведь других аргументов у меня в запасе не было.

– По крайней мере, меня ты по физиономии тапочками не била… И на том спасибо! – и в его голосе действительно звучала искренняя благодарность.

– А-а-ахххх! Рафаэль де Монморанси! – вспомнила я. – Вот ты о ком?

– Значит, это пра-А-авда-а-А? – бедняга даже поперхнулся.

– А о том, что он чуть не утопил меня перед этим, тебе тоже рассказали?!

– Мне рассказали, что он немного заигрался, расстроенный твоим отказом поцеловать его… – сообщил принц после того, как откашлялся.

– И, по-твоему, это позволительное поведение для взрослого мага – угрожать молодой ведьме утоплением, если она его сама не поцелует?!

– Но ты первая начала, ты задела его самолюбие!

– Ты сейчас о чьем самолюбии переживаешь? О его или о своём?

– Его…, естественно! Продолжай! Я тебя внимательно слушаю!

– Он… мошенничал в игре… И я всего лишь указала ему на это!

– Это была игра, Ди! Игра, призом в которой были поцелуи! Твои поцелуи, Диана! Если ты не готова была играть, не надо было начинать! Ты нравилась ему! Он решил, что он нравится тебе! Разве не так было?

– Так! Но он смошенничал! – продолжала я упрямо стоять на своём. – И мне было шестнадцать! И, возможно, в той ситуации я перегнула палку и повела себя слишком по-детски! Но всё же… ты не находишь, что ему, как человеку намного более опытному и взрослому, не стоило топить меня за это?

– А тапочками по лицу ты зачем ему надавала при всех?

– А откуда ты, к слову, и про тапочки знаешь?