Ника поняла, что речь идет о купюре, которую улыбчивая ей вернула, якобы не найдя сдачи. Вернула, да не ту. Первой реакцией, конечно, была растерянность. Ну а что бы Вы стали делать, если бы Вам попытались всучить фальшивку?! Но Ника знала, что медлить нельзя. Нарываться она не хотела. Мало ли. Но была‑не была!

– А ты… – на бейджике было написано «Люба», – Люба… С Вадиком еще? И на заправке не боишься крутить свои делишки? – Ника картинно швырнула на блюдце для мелочи полученную фальшивку.

Люба перестала улыбаться, резко побледнела и сгребла брошенную Никой купюру. Воровато оглядываясь, она дико метнув взор в сторону охранника, единственного постороннего, присутствовавшего на заправке. Охранник мирно дремал.

– Ты считаешь, – по‑бандитски прищурясь, продолжила наступление Ника, – Можно за лохов всех подряд считать? Мы давно уже наблюдаем. И Вадиму передай – пусть сворачивается. Чтобы вас обоих через неделю в городе не было! Поняла? – рявкнула Ника.

– Я… по…няла! – скорее прошептала белая, как простыня Люба.

– И сдачу не забудь дать, шалава! Нормальными деньгами! – свирепо чеканя слова, потребовала Ника.

Люба протянула обратно Никину и пятитысячную купюру и «деньги помельче» оказались не нужны. Затем, заискивающе улыбаясь, протянула:

– Извините, ошибочка вышла… За счет заведения!

Ника забрала свои деньги из трясущихся Любиных пальцев, развернулась круто на каблуках и, печатая шаг, направилась к машине.

Выезжая с заправки, Ника уже подсчитывала мысленно, сколько злодеев можно таким образом вывести на чистую воду – Робин Гуд нервно курит в сторонке!

Например, зайти в магазин, прислушаться к персоналу и приказать им перевесить всякие «весовые» сыры и колбасы, и окажется вес каждого кусочка на 100гр. меньше, чем было указано на магазинной этикетке.

Или, подойти к попрошайке на улице и сказать, что угнали его мерседес со стоянки на улице N, который он оставил ровно 4 часа тому назад после того, как переоделся в «рабочую форму». Пусть догоняет.

Или, подойти к тете Оле из 34 квартиры и сказать, где ее муж, дядя Коля деньги прячет с каждой зарплаты – любовнице из 44 квартиры на ремонт откладывает. Сюрприз ей сделать хочет. Пусть сюрприз устроит тетя Оля дяде Коле. Хех. Ей и самой ремонт не помешает.

А вот еще! Можно подойти к Сергею Анатольевичу – директору Ниночкиной школы и подробно рассказать ему о всех его явках и паролях – на что конкретно уходит школьный бюджет. Пусть думает потом кто его сдал, и куда еще эта информация может пойти. Как минимум, у Ниночки обучение куда легче станет.

Так, в радужных мечтах после заправки на‑халяву Ника доехала до дома. Не смотря на поздний час, домашние не спали. Ждали Нику. Мама наготовила всяких вкусностей полный стол. Ниночка после традиционных «обнимашек» деловито стала бегать с ложками – в ее обязанности входило накрывать на ужин.

«…И целых пятьдесят рублей… Вот тогда я все рублики соберу, и маме куплю зеленую сумку, которая на третьей полке в магазине стоит давно – запылилась вся уже. С зеленой сумкой она станет сразу самая красивая, найдет хорошего папу и сразу на нем поженится…» – Нике все же удалось услышать мысли Ниночки.

«Добрая моя девочка» – с нежностью подумала она о дочери, засыпая.

Ей снился Он. Как когда‑то раньше, она радостно смеялась очередной его грубоватой шутке. А он радовался ее смеху, стараясь рассмешить Нику еще больше.

В этот момент рушились преграды социальных ступенек, рвались цепи субординации. Никто из окружающих не знал об их тайных отношениях. Но догадывались и сплетничали конечно же все. Однако это все было совершенно не важно, ибо, как говорила незабвенная Фаина Раневская: «Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает счастливое будущее». Им было просто хорошо находиться друг с другом рядом, понимая друг друга даже не с полуслова, а с полувзгляда. Хотя бы и никакой романтики – и без нее все просто было хорошо.

Его поцелуи божественно пахли жасмином, они были настолько пылкими и жадными, как если бы это были последние поцелуи в жизни.

Иногда очень жалко просыпаться!

Андрей все же проболел почти две недели. И под расписку на следующий день его конечно же не отпустили – отговорили. Они с Никой обсудили все детали, касательно встречи с господином Ли. Нике было приятно то, что Андрей ей никогда не врал. Он просто не считал видимо, нужным лгать.

Подходило время для решающих переговоров с не любящим рукопожатия господином Ли.

На переговорах сначала все шло хорошо. Но в какой‑то момент Ника замерла, неприлично совершенно уставившись в физиономию господина Ли. В этот момент Андрей звонил бухгалтеру Катеньке, с распоряжением перевести 30% предоплату по сумме выставленного господином Ли коммерческого инвойса.

В какой‑то момент, глаза господина Ли стали матовыми. Зрачки перестали отдавать свет. Запах горького горошка усилился в сто крат, да так, что чихать можно было даже тем, кто не так чувствует музыку запахов и вкусов, как Ника.

Пришло понимание: господин Сун Ли не был вдовцом. А потом пришло понимание…

– Андрей, скажи Кате «отбой»! Срочно! – вскричала Ника внезапно.

– Катюша, погоди‑ка, – Андрей, завершавший давать распоряжения об оплате с неудовольствием, переключился на Никин требовательный голос, – Ника, что‑то срочное? Мне нужно с оплатой за…

– Его фабрика сгорела месяц назад, – твердым, нетерпящим возражений тоном перебила его Ника. – Чтобы восстановить оборудование нужно несколько миллионов. Не рублей. Он собирался слить твои деньги в офшор, и ты бы его не нашел после. Бизнес потерян. Господин Сун Ли – банкрот? Это верная информация о вас? – последнее Ника спросила по-китайски, обращаясь к желтому, как шафран неулыбчивому господину. Ника то и дело бросала взгляд на левую ногу, китайца, находившуюся рядом с ее стулом, не в силах побороть неприязнь к безвкусице. Господин Сун Ли видимо счел эстетичным к белому пиджаку подобрать белые же кеды, которые по российской пыли не замедлили стать коричнево-серыми. Нога в грязном кеде, до этого непрестанно нервно подрагивающая, немедля поджалась и исчезла под столом.

– Русские КГБ быстро работают, – после недолгого молчания ответил господин Ли.

Китаец коротко зло взглянул на Нику. Ни слова не говоря более, поклонился Андрею, и не оплатив свой чай, быстро удалился.

Андрей так и остался сидеть с алекающей трубкой в руке, глядя то на удаляющуюся за окном кафе фигуру господина Ли, то на Нику. Ника коротко и без объяснений перевела свой последний вопрос.

– А… Откуда ты это узнала?! – в полном недоумении спросил Нику Андрей, наконец‑то отключив надоедливо вопрошающий телефон.

– По глазам прочла, – почти не соврала Ника.

– Вот это все – по глазам?! И про сгоревший завод? И про офшор? – не унимался Андрей.

– Да, вот такой я гений в юбке, – попыталась отшутиться Ника.

– В джинсах сегодня, – усмехнулся Андрей. – Хорошо… Хорошо, что вовремя. Молодец. Хотя я и не понимаю…

– Тебе принципиально нужно знать, как работает лампочка? – нетерпеливо перебила его Ника в очередной раз, – или главное, что она светит?

– Главное, что светит… Хотя не хотелось бы все же… Чтобы током дернуло от недостатка информации…

Андрей еще некоторое время сверлил Нику глазами, но, поняв, что от девушки он больше ничего не узнает, смирился:

– Ты права, главное – светит.

Он конечно же понимал, что свои секреты фокусникам открывать не положено в принципе. Но наверняка теперь ее услуги могут несколько подорожать с такими‑то номерами. Хотя… Овчинка стоит выделки! Теперь работы Нике явно прибавится… А если посоветовать ее своим контрагентам… Никин телефон будет им стоить очень дорого!

– Я организую еще пару встреч, – решительно сказал ей Андрей, – может быть ты и там что‑нибудь интересное прочтешь по глазам. Согласен на то, что это будет работа за «отдельные деньги». Подумай сама, хау мач ис зе фиш?