– А если не потяну? – машинально откликнулась Ника.

– Вы мне что‑то сказали? – удивленно вперился в окошко машины, ДПСник, явно потеряв мысль.

– А Вы мне разве ничего не говорили? – не менее удивленно, но на удивление для нее самой, настойчиво ответила вопросом на вопрос Ника.

Они уставились друг на друга. Ника прервала неловкую паузу:

– А, простите, раз уж так зашел разговор, за что это такое Вы венерологу должны так много денег? – совершенно невоспитанно поинтересовалась она…

Воцарилась напряженная тишина, во время которой один полностью впал в тихий панический ступор, а ко второй начало липким страхом вползать по спине осознание… Нет, не осознание, а ОСОЗНАНИЕ. Опять!!! Тоже самое! Ведь он же и рта не открывал, медленно приходило понимание. Неужели?!… Нет, ну это же невообразимое что‑то! Быть же не может, бред!

Запах радости от элипсоголового как‑то сам по себе исчез. ДПСник пах как‑то по‑другому. От него повеяло пресной металлической кислинкой.

– Эээ… Извините, – сиплым надтреснутым голосом промямлил он, вытирая внезапно выступивший на висках предательский пот. – Знаете, что, вот Ваши документы. Мне сегодня что‑то нездоровится видимо. Скажите пожалуйста, – помедлил он еще, не разжимая пальцы на документах, – а мы с вами случайно не знакомы?

– Все может быть, – сухо ответила Ника, – я поеду?

– Счастливого пути! – автоматически козырнул потерянный элипсоголовый. – Да, я бы посоветовал Вам развернуться и доехать обратно до города, на Солнцевскую улицу. Вам еще вчера нужно было полис продлить. А то ведь…

Не договорив, он развернулся, махнув рукой и деревянной походкой побрел в белую, с синей «люстрой» на крыше и с синими же буквами «ДПС» на капоте машину.

Ника развернулась, как по приказу, и в полном молчании поехала продлевать полис.

В кои‑то веки она попросту забыла, куда собиралась ехать. И вообще в первый раз в жизни она не предупредила партнера, что у нее непредвиденные обстоятельства и есть необходимость встречу как минимум на час отсрочить. А лучше – вообще бы перенести на другой день.

Делая все на автомате, Ника оформила у фирменно улыбчивой девушки страховой полис обязательного страхования.

Мысли роились в ее голове, никак не желая успокоиться и принять должный порядок.

Что же происходит? Все же – шизофрения? Ой, неприятное такое слово. Голоса в голове? Как‑то слишком много догадок, как и обалдевших физиономий вокруг… Неужели все ее догадки так удачно попадают «в точку»? Ника конечно же и раньше чувствовала своих собеседников. Но настолько «проникнуться» ей никогда не удавалось. Что же с ней такое творится?!

Резко и неожиданно раздалась соловьиная трель мобильного телефона. Ника нехотя вырвалась из омута закруживших ее мыслей. Уже протягивая к настойчивому соловью руку, Нина осознала, что уже почти два часа, как она должна была быть на месте встречи с работодателем. Позор какой – она даже не удосужилась сделать элементарной вежливости телефонный звонок.

Готовясь к поздним покаянным объяснениям, Ника ответила. В трубке раздался незнакомый мужской голос. Он звучал с некой оттяжкой, будто кое‑где некстати добавляя лишнюю гласную то в середине, а то в конце слова.

– День добрый!

Вновь по спине Ники пробежал и скользнул под ремень джинсов неприятный холодок плохого предчувствия, даже онемели коленки.

– Здра… А, где Андрей? – каким‑то чужим севшим голосом спросила Ника.

– Васильев Андрей Иванович является вашим родственником? – сухо поинтересовался голос.

– Эээ… Нет, он мой работодатель скорее. Что с ним?

– Несчастный случай произошел некоторое время назад. Открытый люк, знаете ли. Так вот, уважаемая, ваш номер последний, который он набирал. У него номера вообще не внесены в телефонную книгу. Она пуста.

– Где он находится? – обмирая от шокирующей новости, потребовала Ника.

– Склиф, – коротко ответил голос, – найдете?

– Найду. В каком он состоянии?

– Я не врач. Но, думаю, что все достаточно серьезно. На месте работает следователь. Он введет вас в курс дела, – сказал голос и прервал звонок.

Ника, найдя нужный адрес, задала маршрут такому же видавшему виды, как и ее машина шепелявящему навигатору.

– Так что уже и не позор, – думала Ника. Даже захоти она предупредить, скорее всего ничего бы не вышло. Ну да ладно…

Голова ее ритмично пульсировала, заставляя гнать машину в нужном направлении. Движение успокаивало. Появлялся своеобразный ритм. Чтобы отвлечь себя, она прокручивала в голове экспромт, который скорее напоминал калмыкскую песню, в которой «что вижу, о том и пою»:

Рулем, как линейкой ровняю дороги

Прочь, беды, обеты, обиды, тревоги!

Я в маленьком мире укроюсь сейчас

От жадных, глумливых завистливых глаз.

Так проще уйти от беды и разлуки.

Давно не мои твои губы и руки.

Улыбки изгиб и сияние глаз ‑

Когда‑то – бесценны, не важны – сейчас.

Как осенью листья, летят километры.

Сейчас мне неважно ни кто ты, ни где ты.

Спасибо за счастье, что дал мне на миг.

Я эти мгновенья не в силах забыть.

Хрустит под колесами снег, как газета.

Тебя я простила за годы за эти.

Любил ли меня? – не узнать никогда…

Разлука и боль. Пустота. Пустота…

Старалась в тебе, как в воде раствориться,

Душа моя пела, как райская птица.

Но клеть не познала, осталась вольна.

И кончилось лето. Настала зима.

Все жизнь рассудила за нас и про нас:

Спасибо за то, что не вместе сейчас!

Спасибо за то, что меня приютил,

За то, что мне веру в любовь подарил!

И пусть разделит нас барьер километров!

Спасибо огромное небу за это!

Пусть будет все так, как желает судьба.

Одна лишь она неизменно права…

Как всегда, Ника с сожалением поняла, что записать строки возможности нет, а потом она так ладно и не вспомнит.

Добравшись до больницы, Ника сразу направилась маявшемуся у КПП охраннику.

От охранника пахло никотиновой ломкой. Запах от него исходил весьма табачный, но какой‑то скисший, будто сигарету размочили в лимонном соке. Затхлый такой кислый табачный запах. Выглядел соответствующе – плохо он выглядел, как давно забытый в холодильнике лимон.

«Ишь как уши у мужика пухнут – явно курить бросает, причем очень жестко», – определила Ника.

– Здравствуйте! Мне тут из полиции звонили, сказали, что моего работодателя сюда доставили в тяжелом состоянии. Не поможете?

Охранник тоскливо посмотрел на Нику, сразу поняв по ее цепкому взгляду, что отвертеться от нее не никак получится. Вздохнул тягостно…

– Да всех тут доставляют в состояниях, – начал он было неприязненно, но тут из‑за спины охранника как нельзя кстати отделился от тени холла человек в штатском.

– Это вам звонили мои коллеги, по всей видимости? Простите, не представился. Следователь Борзов Павел Геннадиевич. Для краткости можно ПГ.

– Прям так и звать – «ПГ»? – хохотнула Ника. И представилась, – меня Ника зовут.

– Прям так и звать – ПГ. Это короче, Ника. Не люблю время терять. Редкое имя, – он с любопытством взглянул на Нику, – будем знакомы. Прежде чем зайдете, нужно понимать, что травма крайне тяжелая. Представьте: открытый канализационный люк. Затылком бедняга пересчитал штук пять ступенек. Благо зацепился то ли за какой‑то крюк, то ли за проушину, торчавшую с края лестницы брючным ремнем и так и повис. А то мы бы сейчас это в морге обсуждали. Очевидцы вызвали полицию и скорую.

– В каком он состоянии?

– Ему была сделана срочная операция. Не сложная, шрам под волосами виден не будет. Другое дело, что удар был сильным – в сознание он так и не пришел. Кома. Я нашел в его вещах паспорт и водительское удостоверение. С полисом проблем не возникнет, раз есть документы. По базе можно найти. Но вот какая штука получается… Родных у него здесь нет. Не много, конечно, можно проверить оперативно. Известно, уже, что проживает в квартире совершенно один. Паспорт не так давно выдан по какой‑то причине. Выяснить не сложно будет. Видимо банальная утеря – явно не по возрасту выдан был. Не успел в общем толком все выяснить, но обязательно выясню. Если в прошлом и были браки, завершившиеся разводом – ни факта регистрации брака, ни информации о разводе, ни детей – эту информацию в новый паспорт не внесли. Честно говоря, я редко сталкиваюсь с тем, чтобы в телефонную книгу сотового телефона не вносилась совершенно никакая информация. Имена?