Ну, а дальше — обойти стоянку неизвестных с тыла и ударить на опережение. Вряд ли они особенно чего-то опасаются и на ночь выставят усиленное охранение. Голая психология — ведь сейчас они охотники, ну а мы жертвы. Ну, это они, скорее всего, так считают.

Второй вариант — если враги все-таки успеют напасть раньше, чем наши диверсанты доберутся до их позиции, значит придется ударить им по хвостам.

Так что, накидаем хворосту в костры побольше и помогай нам здешние боги!

Призывно машу рукой «глухонемому индусу», который все это время тупо ерзает глазами по сторонам и выглядит мало того, что совсем несчастным, так еще и ограниченно разумным. Причем, очень ограниченно. Укрывшись от взглядов непосвященных, надеваем переговорные устройства и я коротенько ввожу инопланетянина в курс дела.

Ракаар без колебаний вызывается идти в группе, которая ударит по потенциальному противнику на опережение. Аргументирует своей прошлой службой в полевой разведке и имеющимся опытом в подобных операциях.

Посоветовавшись с Витей, соглашаюсь. А какие могут быть возражения? Парень он ловкий, да и его трещотка, если все-таки придется стрелять — возможно не сразу вызовет боевую тревогу и даст всем остальным пару дополнительных мгновений для решающего броска.

Мир уже окутывают недлинные здешние сумерки. Однако стартовать пока рановато. Сидим себе, беседуем. Хоть мы и частично прикрыты стволами деревьев — кажется будто находимся на сцене или на витрине. Ощущения не из самых позитивных. Нервирует.

Что же за полоса такая пошла?

Впрочем, а разве она когда кончалась? С первого дня здесь — жизнь не в меру бодрая. Не заскучаешь.

Вот теперь есть время разузнать подробности об острове.

Оставшись в одиночестве, после нашей эвакуации, мужичок слонялся вокруг запасов алкоголя, аки призрак старого лорда, категорически не желающий покидать замок, где он был коварно умерщвлен на собственном ложе, алчными и подлыми наследниками. Выпивал и немного закусывал. На том, что закусывал совсем скромно, почти символически — это не я придумал, а он сам акцент в своем рассказе сделал.

И все было прекрасно и почти идиллически. Война бушевала себе где-то далеко, а на острове было запасено достаточно этилового счастья и тихо, как в раю…

Так хорошо и благостно ему, наверное, никогда в жизни не было…

А потом пришли они!

Захватчики и погубители тихого Лениного счастья!

— Ну, они сказали, что война закончилась. Я обрадовался, а эти уроды решили остаться, а меня вместо дворника и убощика решили держать. И даже не наливали. А еще у меня, как раз бражка поспела — перегонять пора. Так эти твари её всю за вечер выдули! — Леонид оглядывает присутствующих глазами, потемневшими от горя и человеческой подлости.

— А что ты, в «общак»-то за синькой не нырял, что ли? — недоверчиво прищуривается Жорик второй.

— Было дело. Не скрою. Прикладывался, — сознается Леонид с достоинством принца королевской крови, застуканного дворецким в момент секса с горничной, — Немного... В общем, я лодку дернул, еще кое-чего по мелочи и ночью свалил. Подумал, раз война закончилась — вы так и так скоро вернетесь, вот и пошел навстречу.

— Лодка где?

— Так спрятал. Не найдут.

— Да уж. Такого льва в клетке не удержишь. Красавчик, — подмигивает алкострадальцу Виктор, — Ладно, с ними позже будем разбираться. До острова еще дойти нужно. Сейчас на повестке другой головняк, — наш полевой командир на корню пресекает желание страдальца — продолжать рассказ о своих подвигах, разочарованиях и невзгодах.

— Я тут прикинул палец к носу и теперь по плану операции более предметно скажу. Готовиться для последнего броска, они, скорее всего, станут вон в том соседском лесочке, на три часа. Там их и искать в первую очередь надо. По логике — пойдут ближе к рассвету. А до того — большинство бойцов наверняка поспать ляжет. Вот нам и нужно, их до подъема найти и на опережение сработать.

Согласно киваю.

— Нам еще бы, как-то понезаметнее выбраться. Может, праздник, какой замутить? — предлагает Джорджик.

— А что? Неплохо! Через костер прыгать, пожалуй, перебор, а вот веселье попроще — типа пьянки с танцами, наверное, вполне в самый раз будет.

Типа, мы тут все на расслабоне, празднуем чью-то днюху или первый вторник на неделе. Вот и глядишь — сокращение личного состава в этой суете вполне незаметно пройдет, да и противник выдохнет.

— Давайте уже народ в курс нашего плана вводить, а то они все — скоро нас линчевать решат. Только доводите инфу до людей негромко. Группами. Без новгородского вече. И еще: обязательно предварительно предупредите, чтобы на триста шестьдесят головами не крутили и стволами демонстративно не ощетинивались, но под рукой их держали. А то с перепугу бросятся окопы рыть.

Расходимся и аккуратно доводим до людей информацию о произошедшем и предстоящем...

Вроде всех оповестили и каждому его задача ясна.

Дамы заметно мрачнеют. И не только они.

— Золотые мои — их там всего восемь. Не переживайте. Но и расслабляться не надо, — улыбается походный атаман, — Так всё — я на пост. Сменю Олега. Он сейчас спустится и здесь за старшего будет, когда парни уйдут. Анна выбираешься с ними и двигаешься ко мне. Только незаметнее постарайся.

— А если они не собираются нападать? — неожиданно сомневается Марго.

— Ну да, ну да. Это просто банда безобидных извращуг с планеты розовых пони. Идут себе тихо-мирно, никого не трогают и просто подглядывают за тем, как вы по нужде отходите. Или все мы — без различия пола и возраста.

Усмехнувшись, отставной капитан уходит на выбранную позицию.

— Жалко, что гитарки нет. Значит, кому-то петь придется. Девчонки есть таланты?

— А чего сразу девчонки-то?

— Мы можем, — откликаются простые девушки Марина и Валентина — «сестры» покойного Матвея, решив быть полезными коллективу, а не выделываться, как эти наглые рыжие, городские фифы-биатлонщицы.

— И мы! — откликаются знойные женщины Сержа.

— Кот, у меня Юрина колонка осталась, — подает голос Яна, — Только не знаю, что там с аккумулятором.

— Умница, девочка! Александр, окажите помощь своей даме. Дайте нам басов.

Услышав о сыне, уже сменившийся с поста Олег, мрачнеет и открывает было рот, явно желая напроситься с нами.

Опережаю его намерения:

— Олежа, ну куда же тебе-то, медведю? Там все аккуратно и тихо надо сработать. А ты ведь наша основная ударная мощь. Годзилла! Жену и детей береги, — я киваю в сторону его дочки и беременной Ирины, — И за «гражданскими» присмотр на тебе.

Еле слышно вздохнув, «завхоз» соглашается…

В течение четверти часа натужно изображаем праздник…

Время!

Исчезаем со сцены по очереди. Собираемся в восточном овражке — с противоположной стороны от размещения противника. Идем в четыре ствола: Жора, Федор, Ракаар и я. Анна тоже с нами, но отделяется от группы и уползает прикрывать командира на холме. Ему одному за всеми четырьмя сторонами света не углядеть. А снять часового с вершины они первым делом захотят.

Адреналина снова в крови столько, будто с медведем врукопашную сойтись собираюсь! Бодрящее ощущение. Сердце бьется в ускоренном турборежиме, но ровно. Мышцы эластичны до невозможности. Кровь бурлит только что открытым шампанским. Зато голова холодна и расчетлива. Глаза и уши настороже, как у животного. Подмечаю малейшее движение, что происходит вокруг.

Хорошо хоть, от количества предполагаемых врагов в глазах не зарябит. Восемь — это не слишком много. Задача для квартета вполне посильная.

Держу нож наготове. Самое массовое оружие поражения и убийства, изобретенное еще на заре существования людей.

Впрочем и короткоствол с карабином тоже не в самом дальнем ящике. Кто знает — чем работать придется? Хотя, в идеале бы — холодным оружием сработать. Хотя бы первого.

— Ну что, парни — забьемся, кто больше этих чмошников заземлит? — не то в шутку, не то всерьез, подначисто шипит змеем Жорж.