Юркой ящеркой ползу назад — туда, откуда мы только что пришли.
Мои юные корейцы дисциплинированно выполняют предыдущую команду — вжались в землю, лежат и не дергаются.
— За мной. Ползком. Рюкзак можешь скинуть, — это я персонально для Ли Да Сом добро даю.
Все равно у девчушки там ничего стратегически полезного. Все важное в мешках у нас с Пак Хэ Воном. А без ненужного груза, силы субтильной куколки — намного дольше сохранятся.
Сейчас это очень важно!
Ибо, если, конечно, нам все-таки удастся выскользнуть из западни — бежать придется долго и быстро.
Теперь корейцы однозначно со следа не сойдут.
Осмотрят тела убитых и неизбежно обнаружат немецкую маркировку на оружии и множестве вещей. Ну, а после того, как разглядев следы на месте побоища, они поймут, что кому-то из врагов удалось уйти, то с гарантией в триста процентов, очень захотят узнать, какого такого счастья здесь искали дойчи.
Отрядят охотничью команду или сразу несколько и понесутся вдогонку, словно гончие за зайцами.
Их группы будут координировать свои телодвижения и станут загонять нас в нужном противнику направлении, сразу с нескольких сторон. Ну а, в итоге, прижмут к горам или выгонят на засаду — радиосвязь ведь никто не отменял.
И это я самый оптимистичный прогноз озвучиваю — если мы, каким-то чудом, еще до тех гор продержаться сумеем.
Вот, пока всего этого треша не произошло — нужно максимально быстро уходить в отрыв…
Метров двести: то ползем, как три беззубых кобры от десятка голодных мангустов, то на коленях елозим, как тараканы от тапка.
Радостно, что трава уже очень прилично вымахала.
Хотя, с другой стороны — ни черта не понятно. Таким макаром, ведь — прямо на противника выползти можно.
Позади уже не стреляют. Небо светлеет.
Торможу свой ползучий караван и, стараясь быть минимально заметным, осматриваюсь в заранее выданный мне немецкий «ночник», на все триста шестьдесят градусов…
Ничего и никого. Ни впереди, ни по сторонам, ни там, где остывая, лежат тела разведчиков.
Может кто-то еще выскользнул?
А какая теперь разница?
Игнорирую вопросительные взгляды юных корейцев, снова встаю на четыре кости и подкорректировав траекторию, продолжаю бегство от абсолютно неизбежной смерти к совершенно непредсказуемой жизни…
* Кричалка немецких футбольных болельщиков: «Германия — вперед. Забей еще гол».
** Beschissen — ху..во.
*** Los, los! — Давай, давай!
Глава 7
Вырвались!
Все же не в специально расставленный на нас капкан попались, а тупо налетели на один из дозоров вокруг осажденного поселка.
Скоро уже и темнеть начнет, а мы, как взбесившиеся мустанги, все рвем и рвем по направлению к горам. Несемся галопом, время от времени переходя на "спортивную ходьбу"
В таком темпе за день миновали холмистую равнину предгорий.
И чем ближе горы, тем холмы становятся все выше и выше, как волны на море перед штормом.
Усталость наваливается все сильнее. Все трое вымотались, как марафонцы на сорок первом километре дистанции.
Интересно — а сколько мы сегодня прокопытили-то?
Впрочем — нет. Не интересно. Вообще похрен! Упасть бы сейчас на мягкую травушку, раскинуть руки вширь, вытянуть ноги, налитые горячим свинцом и валяться как минимум сутки. Только сначала бочку воды в себя залить…
Обливаюсь потом и все чаще и чаще периодически притормаживаю, чтобы перевести дыхание.
В эти радостные моменты передышек юные спутники смотрят на меня с благодарностью, по-собачьи преданными глазами, но все же, когда приходит время мчаться дальше — оба совершенно безропотно поднимаются, и мы продолжаем свою безумную скачку. К моему удивлению и парень и девушка держатся лучше, чем я мог представить. Что впрочем, вполне объяснимо — оба худенькие, даже тощие, кожа да кости, как говорится, не то, что я, хотя тоже лишним весом не отягощен.
Ну, а враги не сказать, что на спине висят — погоню видно только с холмов, на которые, превозмогая себя, приходится периодически взбираться то мне, то Хэ Вону, но стоит нам только сбавить обороты — «охотники» тут же на пятки наступать начнут.
Что будет дальше? Если в цепи гор прохода не найдется — нам останется только два доступных варианта: дать врагам последний бой и в финале застрелиться, как переводчик Александр, или же поднять руки к небу синему. Со всеми неизбежными последствиями, как для меня, так и для моих юных товарищей — пацифистов.
Хорошо хоть ни лошадей, ни специально обученных собак тут нет. Как и не обученных тоже. Ну, хоть какая-то ложка меда в бочке дегтя… Может и удастся скрыться от преследователей.
Вот и они — горы! Величественные и равнодушные. Добрались!
Стоим у подошвы одной из них. Нам везет — возможность продолжать движение по её склону имеется.
Передохнув три минуты — начинаем восхождение.
Подъем вверх труден и утомителен. Хорошо хоть, пока не слишком крут.
Путь извилист и совсем не похож на полет стрелы. Волей-неволей переходим на шаг. Однако намного легче не становится.
Расстояния в горах обманчивы и лукавы. Это не равнина, где по прямой, можно пятисотметровку за полторы минуты пронестись. Здесь, на ту же самую дистанцию и половину дня потратить можно.
Одно только радует, что за нами — тоже не альпийские стрелки гонятся. С соответствующими навыками и годами упорных тренировок за спиной.
А может, здесь они все-таки отстанут, а? Не станут карабкаться наверх. Забьют на нас болт, вернутся к своим и доложат, что беглецы ускользнули или, вообще, погибли.
«Ну а где же их скальпы или хотя бы оружие?»
«Так ведь они со скал попрыгали, товарищ полковник!»
Только на это и надежда. Или же нам придется идти как минимум до противоположной стороны горной гряды. Вот только, хорошо хотя бы представлять, где она заканчивается. Хватит ли везения и запасов воды и еды?
Вопрос не имеет ответа — об этом пока только раздварасам-экспериментаторам доподлинно ведомо…
Смеркается все сильнее. Вот-вот ночь нагрянет. В горах, вообще, темнеет стремительно.
Последние силы почти на исходе. Можно сказать, что организм в кредит работает. К тому же в темноте по здешним склонам — не побегаешь. Только руки-ноги-шеи поломаешь. А это практически равносильно смертному приговору.
Долго вглядываюсь в ночник в направлении, откуда пришли…
Ничего не наблюдаю.
Отдаю команду остановиться на ночевку.
Огонь не разводим, само собой. Он сейчас, как маяк для противника.
Вяло поужинали холодными консервами и галетами.
Дикая усталость после совершенной многочасовой «прогулки» подавила даже зачатки аппетита. Ливер дрожит, горит и есть совершенно не хочется.
Но хоть немного потраченной энергии восполнить необходимо.
Волевым усилием запихиваю в себя не слишком вкусную еду и слежу, чтобы молодняк тоже не отлынивал. Под моим пристальным взглядом, влюбленные не слишком довольно морщатся, однако послушно двигают челюстями.
Ладно, сейчас вздремнем хоть немного, по очереди, взбодрим организмы, ну а утром наверстаем пропущенные приемы пищи.
Назначаю Хэ Вона часовым первой смены и заваливаюсь отдыхать.
Остаток короткой ночи провожу в карауле сам. Ли Да Сом мы от этой обязанности освободили. Очень уж умаялась девчушка. И гуманизм тут совсем не при чем. Здесь элементарная осторожность свою роль сыграла: вот вырубится эта усталая синица прямо на посту — и бери нас теплыми.
Хотя, я почти уверен, что бойцы противника сегодня ухайдокались не меньше нашего и до утра будут спать без задних ног.
Поднимаю свою банду пацифистов с первыми признаками рассвета и мы продолжаем не самый легкий путь.
Взбираемся все выше по извилистой и условной тропе, стараясь забирать к западу, чтобы поскорее обогнуть опостылевшую гору. Там где капризы рельефа это позволяют.
