— Похоже на наши Горелые Земли, — понизив голос почти до шёпота, заметил Рикон.

Крылатые остались на границе зелени. Идти по таким камням они не могли, а лететь Чара отказалась, уверенная, что с неба они нужную скалу не найдут. Она ушла в себя, прислушиваясь, но никакого определённого направления чутьё ей на этот раз не подсказало. Страх и неуверенность не исчезли, наоборот, усиливались. Девушка сдалась и, переплетая тонкие пальцы с пальцами Рикона, просто пошла вперёд, к тающим в жарком мареве очертаниям крупных камней.

Дарель, тихонько ругаясь на разъезжавшиеся под ногами острые обломки, цеплялась за рукав Огги, который тоже оскальзывался на ходу. Замыкали процессию совсем медленно бредущие Ликос и Аарис. Им, похоже, не мешали даже россыпи камней под ногами, настолько эти двое были поглощены друг другом…

Дойти удалось только до первых, не слишком высоких скал, хаотично разбросанных среди более мелких. Солнце стояло в зените, со всех градом лил пот, ноги гудели от непривычных усилий и многочисленных ушибов. Когда путники буквально повалились в тени испещренной трещинами и сколами скалы, Чара прислушалась — нет, воды здесь не было. Она вздохнула и, улыбаясь собственной проказе, окатила друзей ледяными струями вод Водопадов, справедливо полагая, что от такой потери в них ничего не изменится. Поднялся весёлый переполох. Камни вокруг почернели от влаги, и ненадолго стало легче дышать. Она веселилась со всеми и вдруг замерла. Чутко улавливающая настроение подруги Дарель ткнула Огги локтем в бок.

Чара вытянулась в струну и медленно, запинаясь, но не глядя под ноги, направилась в сторону.

Рикон опередил выкрик ведьмы — «она сейчас упадёт!», оказавшись рядом с Чарой и подхватывая её. Девушка продолжала слепо идти вперёд, ни на что не реагируя.

Они почти успели просохнуть, когда Чара зашла в глубокую тень огромного каменного утёса. Она остановилась, с недоумением оглядываясь. У Рикона дрожали руки. Видеть такой ему Чару не доводилось, и он не хотел бы пережить это снова.

— Мы пришли, — с удивлением заметила Чара, задирая голову, чтобы посмотреть на нависшую над ней громадину скалы. — Это здесь.

— Не хочешь же ты сказать… — начал Рикон и попятился — с хрустом и скрежетом каменная глыба отрывалась от земли.

Чара побледнела, её лицо усыпали мелкие капельки пота, из прокушенной губы по подбородку потекла тоненькая струйка крови. Скала поднималась, становясь на широкое, обожжённое солнцем ребро.

Магов отбросило в сторону силой слова, которое звучало, не прекращаясь. Из-под плоского основания скалы вырывался ослепительный свет.

Глыба покачнулась и застыла. Перед ними крутилось в непрерывном сияющем водовороте голубое озерцо переливающегося светом жидкого огня.

Чара сняла со спины котомку. Негнущимися пальцами растянула завязки и, кинув отчаянный, полный ужаса взгляд на окаменевшего Рикона, достала чаши.

— Аарис, Ликос! — Она почти хрипела от усилий, которые понадобились, чтобы заставить себя преодолеть страх.

Маги подошли. Ликос сильно хромал, но поддерживал едва бредущую Аарис с совершенно живым, даже восторженным взглядом на застывшем лице.

Чара передала им Источники. Аарис взяла свой и, не раздумывая, зачерпнула огненное сияние. С полной чашей в руках и ликующим вскриком она разогнулась. А вот Ликос чашу уронил, тряся обожжёнными руками. Чара бросила растерянный взгляд на Огастоса, но тот замотал головой и попятился, а запнувшись и неловко приземлившись задом на камни, продолжил отползать от предложенной чести как можно дальше.

Тогда она попыталась зачерпнуть из Источника сама, но чаша, едва коснувшись поверхности, начала таять во вращающемся свечении. Чара отпустила её край, и сомкнутые ладони чаши Источника Крейс исчезли.

— У Ариса теперь только один Великий Маг, — громко и немного торжественно произнесла ведьма Дарель, склоняя голову перед Аарис. — ТанеРаас объединила мир!

Чара огляделась, не в силах говорить, махнула друзьям рукой, чтобы отошли, и с грохотом опустила утёс на место. Стало темнее, несмотря на палящее солнце.

Пятясь от скалы, пока не уперлась спиной в надёжную, горячую, раздираемую судорожными вдохами грудь Рикона, она смотрела на свою ладонь. Узор светился мягким голубоватым светом, пульсируя в такт отчаянному биению её сердца. Чара развернулась в кольце его рук и разрыдалась, уткнувшись лбом в вырез сырой от пота рубашки.

Завершение

Тан-Люрис зеленел вечным летом. Сияние куполов на башнях замка Крейс соперничало с солнечным. Лунгта раздражённо фыркал, ослеплённый. Чара не хотела возвращаться сюда, но Ликос и Аарис настояли. Сам пролёт Крылатых обрастал кучей пересудов там, внизу. Шлейф легенд обгонял четвёрку всадников. Новый Великий Маг и ТанеРаас…

Новый Великий Маг Ариса притворно нахмурилась и заявила, что это не дипломатично для ТанеРаас — отказать в присутствии на её свадьбе. Когда ещё такой случай для летописей подвернётся? Лет через триста?

Чара уступила, но, радуясь за друзей, не могла не ёжиться от ожидания предстоящей встречи с отцом Ликоса. Отцом её матери, как утверждал Рикон. Чара Крейс? Ей это казалось самым невероятным из всего невероятного, что приключилось за последний год. Утешало лишь то, что чаша Источника больше не колотила Чару по бедру, а, заботливо укрытая дорогим платком Аарис, висела у хозяйки на поясе, и эту ношу теперь несёт другая.

Крылатые кони приземлились перед широкой парадной лестницей, богато украшенной зимними цветами — их ждали. На верхней площадке стояли двое пожилых усталых мужчин. Рего Фресс и Минот Крейс. Желание наследников вступить в брак немного примирило их с действительностью.

Ликос и Аарис поднимались первыми, с достоинством и спокойствием, которому Чара могла только позавидовать. У ТанеРаас этого мира тряслись колени, и только крепкая рука Рикона не давала ей разреветься или, что ещё хуже — удрать. Всю дорогу Лунгта и Рок были заняты перепалкой своих всадников.

Пока отцы и дети церемонно раскланивались наверху, Чара сделала небольшую передышку на середине лестницы и на один только вдох опустила ресницы. Лёгкий тычок в ребро от Рикона заставил её распахнуть глаза во всю ширь: над ней возвышался крупный, тучный, беловолосый старик. У него заметно дрожали губы да и руки, которые он протягивал к… ожившей дочери? Нет, к внучке. Нечаянной, маленькой Чаре — ТанеРаас Ариса…

***

— Ты на неё очень похожа.

Чара вздрогнула, оборачиваясь. Минот Крейс, при всех его габаритах, умел быть абсолютно бесшумным. Или гул продолжавшихся празднеств, долетавший до замка со всех сторон, заглушил тихие шаги?

Этот человек (невозможно было принять то, что он приходился Чаре дедом) ей льстил. «Цвет волос и глаз — вот и всё, что у меня общего с этой дерзкой красавицей», — думала Чара.

— Она погибла из-за меня. — Чара снова перевела глаза на портрет.

— Что ты! — потрясённо возразил Минот. — Шеллас была самым упрямым существом на свете! Не знаю, почему она не смогла себе помочь, воспользовавшись магией, а она уже тогда была очень сильна, но ты здесь ни при чём, Чара. Моя дочь сама принимала свои решения. Всегда.

Минот Крейс посмотрел на Чару. Эта девушка, так похожая на его дочь внешне… Это существо, ТанеРаас, так внезапно и бесповоротно изменившее его жизнь, лишившее младшего сына, перевернувшее весь тысячелетний уклад жизни Ариса… Как она могла быть его внучкой?

Он кашлянул и покачал головой.

— Чара… Надо же. Лет в шесть Шеллас страшно дулась на нас с матерью за своё имя. Она хотела, чтобы мы её так называли — Чара… Был у неё период зеркал и платьев… Чара, от слова «очаровательная».

На языке Ариса это звучало, как «энгчарат».