— Это ты — маг?

— Если коротко, то — да, я. Нас поймали. В Переходе. Я шла в Арис, но я не маг! Я вообще не понимаю, за что мне это всё? Я просто хотела найти тебя… — В мысли девочки прорвалось отчаяние. — Я опоздала, там, на Лугу. Ты улетел…

— Ты была там! Я знал! Я чувствовал…

Их мысли сплетались, дробились и путались, а окружающие понемногу начали приходить в себя. Первым взял себя в руки маг.

— Прости, не знаю твоего имени, ты не могла бы спуститься? — поинтересовался он, разглядывая Чару

— Это Гросс, маг. Не бойся. Ничего больше не бойся, Чара.

— Хорошо, не буду. — Ей и не было страшно, такой защищённой она не чувствовала себя никогда. — А как зовут тебя?

— Моё имя — в твоей воле. Ты сама должна дать мне его. Пока у коня нет всадника, у него нет и имени. Но не спеши, я подожду. Спустишься?

— Да.

Она соскользнула с крыла, отливавшего синевой, и оказалась перед пожилым магом. Рядом стоял Рикон, а остальные Стражи выстроились стеной позади.

— Её зовут Чара, — обречённо сообщил магу Рикон.

Гросс покосился в его сторону. Не слишком одобрительно, отметила Чара.

— Здравствуй, Чара. Я Гросс, маг Стражей. Может, пройдём в дом? Разговор будет длинный, полагаю.

Девочка прижималась к плечу своего коня, и уходить ей очень не хотелось. Она вздохнула и сделала шаг вперёд.

— Я рядом, — поддержал её вороной, уловив неуверенность своей всадницы. В его голову рвался хор недоумевающих собратьев.

— Ты не бросишь меня?

— Никогда, Чара. Ты — часть меня самого.

— А ты — часть меня? Я стала больше?

Она оглянулась, улыбнувшись своему Крылатому коню, и решительно направилась к дому.

Побег

Маг Стражей улетел на одном из Крылатых ещё до наступления темноты. Вороной наотрез отказался оставлять свою всадницу одну, а Гросс не пожелал разговаривать со Старшими с его помощью, как обычно. И это насторожило вороного даже больше того, что он уловил из его беседы с Чарой. Пока Крылатый глупо топорщил перья в неожиданной гордости от того, что его всадница — маленький Страж и маг в одном лице, словно вернулись старые времена и Крылатые снова могут быть конями магов, Гросс допрашивал девочку в доме. Сыну Снежного Вихря были недоступны мысли Гросса, не обращённые непосредственно к нему, но вместе с Чарой он слышал его речь. И эта речь нравилась ему всё меньше.

— Можешь описать то, что напало на вас в Переходе? — спрашивал Гросс.

Чара пыталась, сбивчиво описывая нечто, похожее на ползучего гада с рогами по всему телу, а вороной ощущал волны её ужаса от одного воспоминания и рыл копытом траву, бессильный защитить свою всадницу от переживаний.

— Что ты сделала? И как ты сделала это? — спрашивал Гросс.

Чара пробовала объяснить, но вороной видел — она не знает.

— Водопады… Что за слово ты нашла там? — поинтересовался Гросс и тут же быстро добавил: — Напиши. Сможешь? Не произноси.

Чара послушно принялась выводить хитросплетения магического слова, а вороного пробрала дрожь. Нет, он не знал его и никогда не видел записанным. Но далёкое эхо магической силы, прошелестевшее в голове маленькой всадницы, заставило встопорщиться шкуру.

Вопросов у мага было много. Так много, что голос у девочки сел, а мысли начали путаться в голове. Сын Снежного Вихря нервно расхаживал возле дома, выбивая копытами сырую дорожку перед невысоким крыльцом. От того, что Гросс делал свою работу, и делал тщательно, коню было не легче — всё его существо восставало против того, что его всаднице причиняли боль. Её собственные воспоминания ранили девочку так сильно, что у Крылатого разрывалось сердце, а маг и молодой Рикон-Страж ничего этого не замечали.

Наконец, вороной не выдержал:

— Рок! Сообщи своему болвану-Стражу, чтобы открыл глаза пошире! Они уже достаточно искалечили девочке душу и, если не прекратят немедленно, то я прекращу это сам!

Крылатый Рикона фыркнул, но спорить не стал. Защита всадника — это он мог понять. Но разговор продолжался ещё некоторое время, и только потом Гросс заторопился в Небесные скалы…

Вымотанная и опустошённая долгой беседой, Чара молча сидела возле ног своего Крылатого и задумчиво грызла травинку.

— Лунгта! — неожиданно произнесла она вслух. — Я назову тебя так. Вот, смотри.

Девочка вытянула из-за пазухи отливающий глубокой синевой магической закалки медальон. В кольце магических символов на языке Ариса там парил Крылатый. Парил на фоне круглой Рунис, луны Ариса, которую вороной никогда не видел, зато ему хорошо был знаком этот символ — герб одного из Великих Домов.

— Когда я была маленькой, — перешла девочка на мысленную речь, — через нашу деревню проезжали скитальцы. Вообще, у нас их не любят и побаиваются, но нам с Тинкой было интересно, и мы повсюду бегали за ними. Верховодила у них старуха. Вся в пёстрых лентах, совсем беззубая и страшная, как Затмение. И вот она меня заметила, представляешь? К себе поманила. Знаешь? — Чара поднялась, обняла коня за шею насколько хватило рук. — Теперь мне начинает казаться, что и это не было случайностью…

Старуха тыкала корявым пальцем мне в грудь и что-то шамкала на своём языке, но я от страха ничего не могла сообразить. Один из её окружения перевёл мне, что она просит взглянуть на амулет. Так и сказал. Но как она вообще его под одеждой углядела? Я показала, конечно. А куда денешься? Вся семейка вокруг нас с Тинкой столпилась.

Вот тогда я и услышала это имя — Лунгта. Она чётко так произнесла, с уважением. Словно говорила о чём-то важном. А родственник её снова перевёл: «Конь Ветра. Большая сила».

Старуха похлопала меня по руке и отпустила. Ох и бежали мы от них! А потом я совсем забыла про этот случай. Вспомнила только сейчас. Так что имя у тебя с историей получилось.

Лунгта тихонько ткнул её мордой в плечо:

— Спасибо, Чара! Я буду носить его с гордостью.

К ним приближался Рикон-Страж, широко и уверенно шагая по остаткам примятой травы. Выражения лица в сумерках было не разглядеть.

— Хватит сидеть здесь, Чара. Иди в дом, — начал он сходу.

«Все у Переходов, он остался один охранять и тебя, и рискачей. Переживает», — прогудел Лунгта.

Чара вздохнула.

— Я пойду? — безмолвно спросила, легко поглаживая горячую шею коня.

— Иди отдохни. Я услышу, если позовешь, — отозвался вороной, кивнув.

Девочка молча обогнула Рикона и направилась к домику.

— Нужно отнести воды и хлеба твоим друзьям, — сердито проворчал Рикон-Страж ей в спину. — Дай слово, что не позволишь им сбежать.

Она замерла у самого порога. Обернулась. В ясных глазах стыло отчаяние.

— Дам им убежать — подведу тебя. Не дам — подведу их. Какой выбор ты мне оставляешь, Страж?

— Чара, — устало отозвался Рикон, — они нарушили закон. И попались, накрой их тьма! Что я могу сделать?

— Из-за меня попались…

— Пошли в дом. От Крылатых им далеко не уйти. Завтра за ними приедут стражники каменоломен и повезут к Разлому… — Рикон отвёл глаза.

Лицо Чары осветилось надеждой, и она, повеселев, шагнула через порог.

***

Пожилой маг почти не замечал пути. Даже усилившийся встречный ветер, от которого его не слишком старательно прикрывал незнакомый Крылатый, не мог отвлечь Гросса от тревожных мыслей. То, что рассказала ему эта девочка, Чара, а главное — то, о чём она и сама не подозревала, всерьёз его обеспокоило. Окажись она обычным магом, по какой-то причине получившим возможность слияния с Крылатым — это даже пошло бы Стражам на пользу, и у него самого появилась бы, наконец, помощница… Но всё оказалось значительно сложнее, и он мучительно подбирал слова для разговора со старыми друзьями. Сначала — только с ними, ведь здесь оказался замешан вороной. Необычная для Крылатых привязанность Снежного Вихря к своему отпрыску усложняла ситуацию ещё больше.