Длинная, худая, затянутая в чёрную перчатку рука мага внезапно вскинулась ладонью вверх, прерывая разговор. Рикон застыл на месте, повинуясь команде понятного всем жеста. Майстер Гросс прислушивался к чему-то, чего Рикон услышать не мог, сколько ни напрягался. В молчании и неподвижности прошли несколько минут, потом маг расслабился и Рикон позволил себе долгий вздох.

— Что это было? — тихо спросил он.

— Люди, — пожал плечами Гросс. — Нам здесь встречи ни к чему. В город мы должны попасть с другой стороны… И не забудь, ты — глухонемой. Держи рот закрытым. Можешь разве что помычать, для разнообразия. Пока мы не доберемся до одной моей приятельницы, ты всё-равно не поймешь ни слова.

— А как же Чара? — вдруг озаботился новой проблемой Рикон.

— Чара знает язык, — коротко ответил майстер Гросс.

Город показался Рикону неопрятным, даже грязным. Время шло к сумеркам, и он подумал, что в свете утра всё будет выглядеть ещё хуже. Правда, они плутали в переулках окраины, среди домиков с непривычными односкатными крышами и странными, округлыми навершиями дверей и окон. Покосившиеся, облепленные мхом стены и кривые щелястые заборы свидетельствовали о том, что жители городка вовсе не богаты. Но улица, не согласуясь с явной бедностью лачуг, была вымощена камнем. Да, неровно, но тем не менее… До Рикона не вдруг дошло, что это просто дань необходимости: в таком сыром месте здесь стояла бы непролазная грязь. Наконец, они свернули в короткий тупичок и маг негромко постучал в крепкую дверь невысокой бревенчатой постройки, по самые окна заросшей пушистым мхом.

Изнутри загремело, и дверь приоткрылась, а затем и вовсе распахнулась. Майстер проскользнул внутрь, Рикон последовал его примеру и оказался в тесной, слабо освещённой каморке, из которой внутрь домика вела другая дверь.

В квадратной комнате было светло — под косым потолком висел на кованой цепи стеклянный шар, внутри которого горел белый ровный огонь. Горел без дыма и чада, освещая низенького полного человечка, чьё лицо почти полностью скрывала курчавая рыжая борода, осунувшегося майстера Гросса и его самого, Рикона, в грязных до невозможности сапогах.

Майстер и хозяин домика обменялись тирадами гортанных слов, после чего Рикону было указано на крепкую лавку у стены, куда он и опустился, с наслаждением вытянув гудящие ноги. Скрипнула другая дверь, и седая старушенция в застиранном платье засуетилась у длинного стола. Майстер с рыжебородым продолжали свой гортанный разговор, а Рикон, с трудом удерживаясь от зевка, с большим усилием поднимал отяжелевшие веки — его разморило в тёплой комнате.

Он очнулся от прикосновения сухой тёплой ладони к щеке и заморгал, щурясь. Безжалостно высушенное временем, сморщенное лицо старухи было совсем близко от его лица. Блёклые глаза, почти полностью скрытые в складках набрякших век, смотрели ласково. Скрюченная кисть переместилась на его левую руку и держала неожиданно крепко.

«Леонгда мринт, — пробормотала старуха, глядя на Рикона. — Мгубару кнготра…»

В её другой руке оказалась тёмная кружка без ручки, которую она сунула к самым губам Рикона, почти силком заставив сделать два глотка отвратительного пойла. И тут он отключился окончательно…

— …странного. Не видели здесь такой. Новости у нас бывают редко, сам знаешь, только вот Огги — огневик нашего кузнеца — пропал куда-то. Но это тебе вряд ли интересно.

Рикон приоткрыл глаза, попытался отодрать от подушки тяжёлую голову и оглядеться. Кровать, на которой он лежал, раздетый и укрытый до подбородка цветастым одеялом, стояла под окном в узенькой клетушке с приоткрытой дверью. Снаружи было уже совсем светло. Его вещи лежали в изножье, а сапоги, аккуратно вычищенные, примостились рядом на деревянном полу. Разговор за дверью не утихал.

Теперь говорил майстер Гросс:

— Не знаю, как это может быть связано, но что он из себя представляет, этот Огги?

Разговор шёл о Чаре. Рикон мигом избавился от сонного морока и поспешил одеться. Его возня не осталась без внимания, и на пороге, заставив парня вздрогнуть, возникла вчерашняя старуха.

— Ровно к завтраку проснулся. Выходи, не боись, — не слишком внятно проворчала она, улыбнувшись беззубым ртом.

У Рикона слегка закружилась голова — непривычные звуки чужой речи каким-то образом складывались в знакомые слова. Это была магия. Магия, которая не должна была подействовать на Стража!

— Рез? — спросил он, имея в виду: «Как?».

— Не поймешь, не мучайся, — отмахнулась старуха. — Иди, ждут тебя уже.

Майстер Гросс и давешний рыжебородый сидели за столом, заставленном плошками с едой, источавшей такой аромат, что Рикон едва не поперхнулся слюной.

— Проходи, Рикон, не робей. Это — Капир, мой давний друг, — обратился к нему Гросс. Обратился на чужом языке, но лишь первое слово прозвучало для паренька странно, а дальше — он не смог бы ответить, на каком языке говорил майстер.

— Хорошего дня, — поздоровался Рикон. Только по тому, как напряглись горло и язык, он сообразил, что поздоровался на языке жителей Ариса.

Хозяин дома и Гросс переглянулись с удовлетворенным видом.

— Может ещё старая, если захочет, — обронил рыжебородый. — Садись, малец, поешь. Два дня проспать — не шутка. Желудок, небось, к спине прилип?

Удивиться Рикон не успел: острый голод, как и жажда, немедленно дали о себе знать, да с такой силой, что он чуть не застонал. Отложив на некоторое время расспросы, он навалился на еду, попутно выхлебав целый кувшин ароматного травяного настоя. Но даже во время еды мысль о том, что они потеряли целых два дня, не оставляла его. За это время с Чарой могло случиться всё, что угодно! А майстер спокойно сидел за столом и беседы беседовал! Трапезу прервала старуха — она вошла в комнату и многозначительно посмотрела на Гросса, слегка кивнув. Тот сразу же поднялся. Подскочил и Рикон.

— Спасибо тебе, друг. И тебе, мама Арса. — Майстер изящно поклонился обоим.

— Спасибо, — торопливо повторил Рикон, не кланяясь и с опаской глядя на «маму».

Они вышли на улицу, где мирно дремали у двери две лохматые клячки, низенькие, в аляповатых бурых пятнах на плохо чищенной шерсти. Одного взгляда на грубые седла Рикону было достаточно, чтобы понять — пешая прогулка была бы не самым плохим вариантом… Но его спутник с невозмутимым видом взобрался на спину ближайшей лошади, и Рикон, вздохнув, сделал то же самое.

Его подозрения оправдались — седло было жёстким и неудобным, но, судя по всему, эти несчастные животные неспособны к быстрым аллюрам, решил он.

Лошади затопали по разноразмерным булыжникам узеньких кривых улиц. Майстер держался чуть впереди, словно давая понять, что здесь не место для разговора. Им навстречу попадались прохожие, самые обычные на вид простолюдины. Рикону даже пришлось пару раз напомнить себе, что все они — маги, даже двое мальчишек, беззаботно бросавших камешки в пригретую солнцем стену. Принять это оказалось даже сложнее, чем то, что он теперь прекрасно понимал обрывки их разговоров.

Они выехали из городка по широкой, в две колеи, мощёной дороге. Их обогнал дребезжавший на всю округу тарантас, запряжённый крупной гнедой парой. Дорога шла вверх. Рикон оглянулся: Прощальный Лог, раскинувшийся в долинке, шум далёких Водопадов — всё это шаг за шагом отодвигалось назад, в прошлое. Они направлялись в ближайший город, где можно было нанять верховых птиц, чтобы лететь на юг, туда, где Крю оставил девушку. Впереди его ждала неизвестность и всё возраставшая тревога за Чару.

Великие Маги Ариса

— Великий Маг!

Минот Крейс развернулся на осторожный оклик всем своим могучим, несколько огрузневшим с годами телом. Испуганный паренёк-посланник побледнел. Снежно-белые, в благородной седине, брови его повелителя вопросительно шевельнулись, и мальчишка, дёрнув кадыком в судорожном глотке, заговорил: