Рэм лежал на койке, под огромным фонарём, и не видел ничего за пределами светового конуса. Пахло от жреца приятно, хотя больше подошла бы вонь гниения. Однако нет, что-то цветочное.

Жрец придвинул к столу чудовищный прибор, на котором лежал опутанный паутиной проводов чёрный шлем. Ещё раз склонился над Рэмом. Потянул ему веки, почти вплотную придвинув окуляр к глазу Консворта. Затем безэмоционально отвернулся, осторожно поднял шлем.

— Что-то серьёзное? — пробормотал Рэм. Морт не отреагировал. Поднялся. Обошёл стол и осторожно приподнял голову пациенту. Нахлобучил на Консворта шлем. Непроницаемое забрало закрыло весь обзор.

— Дор морт? — неуверенно спросил Рэм. Вместо ответа услышал лишь как жрец вернулся к прибору. Щёлкнул тумблером.

Раскалённые иглы пронзили виски. Хрустнул нос, и хрящи в нём словно расплавились. Консворт выгнулся от боли, руки и ноги дёрнулись в зажимах. Но спустя пару мгновений наступило блаженное тепло. Голова стала ясной. И сразу же ушла не прекращающаяся тошнота.

Жрец так же молча стащил шлем с Рэма. Методично освободил руки и ноги. Консворт смотрел на ослепительный свет лампы и улыбался. Как же... Прекрасно... Он сел, посмотрел на руки. Осторожно коснулся висков и наткнулся на что-то железное, словно шляпка от гвоздя.

— Не трогать, — сухо сказал морт. Ушёл куда-то во тьму. Вернулся, бросил на стол несколько упаковок. — Неделю только такое. Ясно?

Рэм уставился на концентраты. Обычные, вроде бы, пакеты, но с зелёной маркировкой. Значит, какой-то особенный состав. Адова канитель... Опять?!

— Дор морт... — всю дорогу от загородного дома Стратоса до его личного жреца — Рэм втайне мечтал о мясе. Жареном! Несмотря на то, что мысли о еде приводили к головокружению и тошноте. Лиам хорошо его приложил. Голова ватная, больная. В летуне Консворта даже два раза вырвало.

— Кусочек мяса... Можно?

— Можно, — согласился жрец. Бросил на стол ещё упаковку. — Сразу после мяса.

— Что это?

— Затычки. Дырки в голове ими заткнёшь, пока тебя ко мне везти будут. Не расплескай ничего в пути. Второй раз больнее будет, — безучастно ответил морт. — Через неделю ко мне. Снимать.

Рэм слез со стола, раздосадованный, но всё же довольный ясности в голове. Сграбастал, почти с отвращением, концентраты. Вышел из конуса света во тьму и не сразу нашёл дверь, нашарил ручку, шагнул в приёмную. Стратос метался по ней с коммуникатором, яростно выговаривая собеседнику распоряжения.

— Как хочешь найди! Срочно! Знать ничего не хочу. Да, иначе устрою. Понял?

У входной двери стояли двое мужчин в длинных белых плащах и с оружием. Лиам заметил Рэма, предупреждающе поднял руку, мол, не мешай. Закончил разговор и ожёг дознавателя ещё разгорячённым взглядом.

— Лучше?

Под глазами Стратоса набухли чёрные синяки. Но на висках отметин не наблюдалось. Обошлось без сотрясения? Жаль. Очень жаль.

— Едем, — махнул рукой Лиам. Охранники в белом посторонились, пропуская начальника. Рэм последовал за ним. На улице, у машины, стояли ещё двое телохранителей. Посреди грязи Трущоб, где неба не видно, они смотрелись спустившимися с небес ангелами.

Рэм залез на заднее сидение. Взял терминал. Стратос сел спереди, рядом с водителем. Приземистая, бронированная машина тихо тронулась с места. Следом покатился автомобиль с охраной.

Спрашивать о планах Лиама Рэм не стал. Он открыл терминал, пальцы легли на клавиатуру.

«Доступ закрыт. Данные удалены» сообщила система.

Загривок обдало холодом. Консворт медленно закрыл крышку. Посмотрел в окно, на проползающие мимо вывески, на серых людей. Коснулся взглядом адепта Калькуляции, застывшего под фонарём. Мертвец дёрнулся, задетый плечом прохожего. Получил толчок и повалился на мокрый асфальт, как сломанная кукла. Зашарил руками в поисках опоры. Рэм снова открыл терминал. Коснулся клавиш.

«Доступ закрыт. Данные удалены».

Вот и всё. Его биометрия заблокирована. Вся информация, хранящаяся на терминале — уничтожена. Он осторожно глянул на Лиама. Тот молча смотрел вперёд, погружённый в думы. Пальцы Консворта застучали по мёртвой консоли, изображая деятельность. В Доме Раскаянья нашли утечку? Или просто руки у них дошли до доступов, открытых ещё при старом руководстве?

Итак, Рэм резко прекратил своё существование в качестве ценного кадра. Запертый в машине владыки Трущоб, который, несомненно, и возится с ним лишь благодаря доступу к информации. Адова ж ты канитель... Канителище просто. После той драки и истории с наёмниками эта новость — смертный приговор. Вряд ли Лиам такой лапочка и душка, что забыл об унижении. Такие люди ничего не забывают.

— Сейчас заедем к одному человеку, — нарушил тишину Стратос. Говорил он не оборачиваясь. — Расскажешь ему что мне сказал, и покажешь. То, о чём говорил. Я ему доверяю, и он кое-что может с этим сделать. Если доказательства будут.

Рэм стиснул зубы. И вот дело, как говорится, сдвинулось. Прямо, скажем так, в пропасть.

— Ты же сможешь показать ему это? Ну, про то, что там было, — повернулся, наконец, Лиам.

Консворт кивнул, глядя на «Доступ закрыт. Данные уничтожены».

— Долго ехать? — как можно равнодушнее поинтересовался Рэм.

— Не очень.

Всё, что Рэм накопил за срок работы в Доме Раскаянья, только что погибло в покоящимся на коленях терминале. Ныне бесполезном наборе всех технических новшеств империи Лодена. Осталось только то, что в голове сохранилось. На свою память Рэм не жаловался, конечно, но лучше иметь информацию где-то в физическом виде... Так, что делать? Раздобыть выход в сеть Дома возможно. Но не к источникам Калькуляции. Если только доступ не остался у Пальчиков.

Рэм снова посмотрел за окно. Машина выруливала на развязку, зажатую между домами-ульями, уходящими куда-то в небытие. Автомобили ползли по полосам неторопливо, осторожно. Поток фар продирал туман смога и шёл вниз, влево, вправо, вверх. Можно лишь с уважением отнестись к тем, кто разбирается в паутине направлений.

Глядя на огни, Консворт понимал, что у Пальчиков доступа нет. Если прикрыли старые дыры — то заблокировали и его и Эмму. Или же... Пальчики засветились, а то и вовсе оказалась в руках Дома. А там, заодно, подчистили и данные Рэма. Консворт поиграл желваками. Сука. Опять всё испортила.

Только б жива осталась.

Неожиданная мысль пронзила голову. Он... Переживает за неё? В памяти возник их секс на столе Гатара Бонза. В штанах привычно набухло. Он нашарил в нагрудном кармане пакет с таблетками. Вытряхнул одну, забросил в рот.

— Если всё это правда... — подал голос Лиам. — Если всё это правда...

— Какой мне смысл врать? — огрызнулся Рэм, чувствуя неприятную тяжесть повыше желудка. Потёр грудь. — Я мог и вовсе ничего не говорить. Мы на одной стороне.

Стратос хмыкнул. Машина поднималась по спирали развязки всё выше и выше.

— Твой друг не из Трущоб? — спросил Консворт.

— Нет.

От предстоящей встречи сосало под ложечкой. Куда бы они ни приехали — результат будет плачевный. Он обернулся. Машина охраны следовала сразу за автомобилем Стратоса. Лоден милосердный, отчего так всё сложно? С двумя-то ещё можно было справиться. Но их-то не двое. Никак не двое.

Наконец, показалось небо. Солнечные пятна раскрасили верхушки жилых башен. Тени от развязок рассекали залитые золотом дома. Машина выкатилась на скоростную трассу. Рэма вжало в спинку под ускорением.

— Тебе надо было всё-таки посмотреть самому, — вдруг сказал Консворт. — А не бежать. Не было бы нужды доказывать что-то.

— Он и мне на слово не поверит, — ответил Лиам, глянул на водителя. Тот ехал с каменным лицом. Быть может, в его присутствии они могли бы даже обсудить, как распилят по частям самого Воннерута, но рисковать и говорить открыто Лиам явно опасался. Все расплывчато. — Друзья друзьями, но ситуация требует фактов, а не слов. Надеюсь, ты это понимаешь? У тебя в руках бомба. Учти это.

— Ещё какая, — Консворт постарался убрать кислоту из голоса. Руки вспотели. Надо выбираться отсюда. Его прикончат либо во время позорного общения с таинственным жителем благородных районов, либо сразу после. Дохода Рэм более не приносит, значит ресурс себя выработал.