Словом, все оказалось очень запутанно. Илариэллу это не слишком нравилось, но, на самом деле, он вляпывался в переделки и похуже. Так что и сейчас обязательно разберется со всеми проблемами. А тот, кто перешел ему дорогу, очень сильно пожалеет об этом.

***

Зайдя в свою теплицу, я сняла верхнюю одежду и повесила в шкаф. Ханна и госпожа Дивногор уже были на месте, и гномка сразу вцепилась в меня, как клещ, не дав до конца подготовиться к рабочему дню.

– Ну? – Ее короткий, но емкий вопрос вместил в себя все: и любопытство, и нетерпение, и даже угрозу, как мне показалось.

Поэтому я не стала томить ее и быстро рассказала о Нильсенах и их теплицах.

– Грибы, значит… – пробормотала госпожа Дивногор, задумчиво почесав подбородок. – Ну да, ими мы никогда не занимались. Никсу растить грибы просто не интересно, он больше по цветам да по овощам. Так что, если у Нильсенов все выгорит, нам это вообще никак не помешает.

– Получается, их из списка подозреваемых мы можем вычеркнуть. Но тогда больше никого не остается. В Эрнефъялле конкурентов у вас нет.

– Нет, – растерялась гномка.

– Но должно быть что-то еще. – Я задумчиво побарабанила пальцами по столу. – Завистник, недоброжелатель или что-нибудь в этом роде. Может кому-то понадобилась ваша земля? Или у нас завелся шовинист, которому не нравятся гномы?

– Не знаю, – госпожа Дивногор уставилась расфокусированным взглядом в пол и запустила пальцы в свои косы. – У нас все хорошо. Соседи мирные, земля… да нет в ней ничего такого, чтобы из-за нее теплицы жечь, уж нам-то ли не знать? Да и что мы – гномы – никто никогда не тыкал.

– Странно…

– Ханна, – вдруг развернулась гномка, – сходи-ка ты в третью теплицу, помоги Маргарет с ягодами. У них сегодня сбор, а Рута заболела. Мы с Нией тут сами управимся.

– Ладно, – безропотно кивнула девушка.

Когда она вышла, я немного подождала, пока ее шаги затихнут, и только потом спросила:

– Вы ведь не просто так ее отослали, правда? Хотели поговорить без лишних ушей?

– Да, – замялась гномка, теребя в руках рабочую перчатку. – Только это… ну, оно не то чтобы тайна, но про эту историю все давно забыли, и мне не хочется сильно ворошить прошлое. Ты никому не рассказывай, хорошо?

– Буду нема, как камень, – пообещала я.

– В общем, когда мы только приехали в город, тридцать пять лет назад, ни о каких цветах и речи не шло. Денег у нас почти не было. Мы с Никсом перебивались случайными заработками. Я устроилась официанткой в бар, а муж шабашил. Пару лет так прожили, ни шатко ни валко. И вот однажды Никса позвали на земельные работы: выкопать на участке подземный тоннель под трубы. Сначала Никс ничего не заподозрил. Ну тоннель и тоннель, мало ли, какая блажь человеку в голову пришла. Главное, чтоб платил вовремя. Но потом он сообразил, что дело нечисто. Потому что проход этот шел аккурат в банк по соседству.

– В банк? – переспросила я. – Ограбление?

– Оно самое. Никс понял, захотел выйти из дела, так его за это чуть не убили. Но нам свезло. Никсу помогли выкрутиться, а потом и всю шайку посадили. Ее главарю дали тридцать два года тюрьмы.

– Ого, – я впечатлилась. И знания местных законов не нужно было, чтобы понять, что такой срок не дают просто за попытку ограбления.

– Он был бандитом молодым, но матерым. Много чего успел наворотить, даже убивал. Вот и посадили надолго. Только если я правильно посчитала, срок вышел как раз в этом году.

– То есть, вполне возможно, что бандит вышел на свободу и решил отомстить вам?

– Какой такой бандит? – Вопрос, раздавшийся за спинами, заставил нас с гномкой синхронно дернуться и развернуться.

На пороге стоял господин Дивногор, сверливший нас подозрительным взглядом. Видя, что мы не торопимся отвечать, он подошел к жене, обнял ее за талию и спросил:

– О чем вы тут разговариваете, мой цветочек?

– Да это… – она махнула рукой. – Помнишь, как мы вляпались, когда только приехали в Эрнефъялл?

– Помню, – посмурнел гном. – Ну и что?

– Мы подумали… Ну… что главарь той шайки, который тебя на работу брал, вот как раз должен был из тюрьмы выйти. Так может это он наши теплица поджег?

– И думать об этом мерзавце забудь, – рявкнул господин Дивногор. – Вот еще не хватало, чтобы моя жена всяких бандитов стала выслеживать.

– Я ж только спросила.

– Спросила она… Не надо тебе вообще во все это лезть. Кто теплицам навредил, я сам разберусь.

– И все-таки, господин Дивногор, – начала я осторожно, чтобы не разозлить гнома.

– Еще одна сыщица выискалась, – он бросил на меня тяжелый взгляд. – Да я знать не знаю, где сейчас тот выползень подкаменный. Может и на свободе, а может вообще помер в тюрьме.

– Вы помните его имя?

– Помню, – буркнул гном. – Клаус Сванхейм его звали. Молодой, чуть за двадцать лет ему тогда было, а столько всего успел наворотить… И ведь не виделся в нем бандит. Обычный парень. Рыбалку любил, охоту. Хвастался часто, что по малолетству напавшего на него волка голыми руками задушил, а тот ему только ладонь разодрал.

– Правда? – удивилась я.

– Правда. И деньги хорошие предлагал, вот и окрутил меня, дурня. Но знаете, когда Сванхейм понял, что я догадался про подкоп, он на меня так жутко посмотрел… И сразу стала видна его суть. Такому человеку что волк, что гном, что другой человек – все одно. Убил и забыл.

– Да уж. – Гномку передернуло.

– Поэтому и думать не смейте, чтоб найти этого Клауса. Я все сказал.

Госпожа Дивногор закивала, а ее супруг погрозил мне пальцем и вышел.

– Правду муж говорит, не нам в такие дела лезть, – заявила гномка. – Давай работать лучше. А то ведь время – деньги.

Я без возражений кивнула, взяла секатор и отправилась к кустовым растениям, которые сегодня нужно было обрезать. Но сама все обдумывала эту идею. Очень уж хорош оказался повод для мести. Правда, исполнение подкачало. От матерого бандита, которым был Клаус Сванхейм, можно ожидать чего-то более продуманного. Хотя… если он следил за теплицами и видел, что тут по ночам нет ни сторожей, ни других работников, мог решить, что и такой простой способ сработает. Узнать бы, где он сейчас.

Знакомств с местными следователями я не водила и обратиться к ним просто так, с вопросом о судьбе когда-то пойманного ими преступника, не могла. Зато мог Эл. Вот только ему вряд ли понравится мой интерес к такому непростому и опасному человеку. Надо бы попросить осторожно, мягко, а еще лучше ненавязчиво подвести к тому, что он сам предложит помощь.