Когда я окончательно отогрелась, госпожа Милкинз проводила меня на третий этаж и вручила ключ от номера. Я поблагодарила хозяйку и вошла в свое пристанище на ближайшие дни.

Это была небольшая комната, почти все пространство которой занимала кровать. Если честно, увидев хозяев полуросликов, я начала опасаться, что обстановка в гостинице будет им под стать, но страхи оказались напрасны. На этой кровати я могла поместиться без всяких проблем.

Я сбросила пальто и сапожки, улеглась, вытягиваясь во весь рост, и довольно выдохнула. Все же путешествие в тесном вагоне далось мне нелегко. Особенно сон на не слишком длинном диванчике. Дорогой иллюзорный амулет менял мне волосы, черты лица и длину ушей, но ничего не мог сделать с ростом. Поэтому сейчас я была не высокой стройной эльфийкой, прекраснейшей дочерью своего Дома, а высокой худой человечкой, которая внешне не представляла из себя ничего особенного.

Приподнявшись, распустила косу и недовольно взъерошила каштановые пряди, давая им долгожданный отдых. Да, привыкать к новой внешности оказалось нелегко. Раньше я была красива, даже по эльфийским меркам. А теперь вместо длинных волос цвета красной сливы, темно-серых глаз и изящных черт, я выглядела человеком. Человеком! С заурядным лицом, карими глазами и совершенно человеческими ушами.

Это невыносимо раздражало, особенно поначалу. Но я понимала, что неприметная внешность поможет слиться с толпой и жить, не привлекая внимания. Ведь именно красота стала причиной того, что мне пришлось бежать из дома.

Эльфийское общество имеет четкую иерархию. Все Дома, за исключением Золотого Дуба – рода Повелителя, по своей значимости делятся на три яруса. Первый – это самые высокие Дома вроде Ясеня, Клена и Каштана. Они обладают наибольшей властью и имеют все привилегии, положенные высшим родам. На втором идут Можжевельник, Бузина, Терновник и прочие. Типичная середина: не самые властные, не самые богатые, но при этом имеющие некий вес в сообществе. Ну а третий – остальная мелочь вроде Плюща, Ландыша или Папоротника. Обычно их даже в расчет не принимали.

Наш Дом – Дом Остролиста – относился ко второму ярусу. Но всегда мечтал приблизиться к наиболее влиятельным и высокопоставленным. И в этом ему на помощь приходили интриги.

Вообще эльфы, как существа долгоживущие и склонные к скуке, всегда любили интриговать. Мой отец исключением не стал. У него был настоящий талант к этому, который всего за век сделал наш Дом самым сильным во втором ярусе. Да что говорить, даже некоторым родам из первого приходилось считаться с нами!

Я была достойной дочерью Дома. Меня воспитали не нежным цветком, пригодным быть лишь приложением к своему супругу, а настоящим орудием, интриганкой, шпионкой. Я помогала отцу в его делах, выполняла деликатные и не очень деликатные поручения. Он по-настоящему гордился мной. А потом…

Келемис из Дома Каштана пожелал сделать меня своей ришти – бесправной, ни на что не претендующей любовницей, которая приходит греть постель лишь тогда, когда ее позовут. Не ра-эли – официальной подругой, не ра-эли-лин – невестой, а ришти! Мне, дочери Дома Остролиста, предложить то, на что соглашаются только те, кто себя не ценит или кому больше ничего не светит!

Естественно, я отказала. Нет, предложи мне Келемис брак, я, может быть, и согласилась бы. Все же племянник Повелителя – партия завидная. Но такое…

Мне казалось, Дом меня поддержит. Но неожиданно отец устроил выволочку за то, что я не согласилась. Мол, даже ришти – это хорошая возможность усилить наше положение, и я должна была смирить свою гордость. Отец приказал пойти и попросить прощения у Келемиса. Конечно, я не собиралась этого делать, и мы с родителем даже поскандалили, что было немыслимо для всегда сдержанных эльфов.

А Келемис не остановился. Он сделал мне свое оскорбительное предложение второй раз, а получив отказ снова, решил применить силу. Я стала сопротивляться и ударила его, ударила своей магией. После такого мне оставалось только бежать. Дом не заступился бы, даже наоборот: на золотом блюдце преподнес бы провинившуюся дочь племяннику Повелителя. Сила тоже была не на моей стороне: Келемис обставил все так, будто я напала на него без всякой причины. Поэтому я не стала дожидаться, пока за мной придут, и ушла из Имиль-та-Эли.

Зная, что Келемис – эльф мстительный и злопамятный, я понимала: меня будут искать даже на человеческих землях. Поэтому побыв в столице Виронии – Равене – несколько недель, раздобыла поддельные документы, искусную человеческую личину и подалась на самый север.

Здесь, в этом неприветливом краю холода и темноты меня никто не догадается искать. В Эрнефъялле я гарантированно не встречу ни одного эльфа. И смогу пересидеть несколько лет, притворяясь обычным человеком. Это не должно быть сложно, ведь мне приходилось бывать в человеческом королевстве и раньше, по заданиям отца, я знаю традиции и повадки людей и уже давно выучила виронийский язык, умудряясь изъясняться на нем безо всякого акцента.

Главное – приспособиться и дотянуть хотя бы до первой весны. Потом будет проще. Все же я приехала на север в самый неудачный момент – перед приходом зимы, когда вся природа спит, скованная снегом и льдом. Перед жуткими холодами и долгой двадцатишестидневной ночью, во время которой солнце вообще не показывается из-за горизонта. Нельзя представить более неподходящее место для чистокровной эльфийки. Хуже севера могли быть только пустыни и подгорное гномье царство. Но именно на это я и рассчитывала, когда решала, где прятаться. Оставалось только верить, что меня саму это не доконает.

Я же сильная и должна справиться. Как бы тяжело ни пришлось, я выдержу. И может быть однажды вернусь домой.

При мыслях о доме стало очень тоскливо. Имиль-та-Эли – самое прекрасное место в этом мире. Сколько мне нужно ждать, пока все уляжется? Сколько я не увижу благословенные Имилеей рощи из серебристых ясеней, поющие водопады Аллирин и Лоэ-Таэри – Хрустальный город? Из-за блажи Келемиса я оказалась отрезана от родовой рощи, от собственного Эндиля, который просто не успела забрать с собой. Предательство Дома здорово потрепало мне нервы, а сейчас я ощутила себя как никогда одинокой и никому не нужной.

Почему меня не защитили? Отец побоялся гнева Дома Каштана? Или посчитал выгоду от моего унижения слишком значимой, чтобы обращать внимание на мои собственные чувства и мысли? И мама ни слова не сказала в мою защиту, бросив только, что я сама виновата. И старший брат заявил, мол, излишняя гордость никогда не приводила ни к чему хорошему, оно вообще вещь никому не нужная и во всех отношениях вредная. Но ведь не только в гордости дело. Любому хочется, чтобы его уважали, а не вытирали ноги, как об ненужную тряпку. А Келемис именно это и сделал…

Крепко зажмурившись на секунду, я открыла глаза и решительно поднялась, разобрать чемодан. Нет, Келемис, я не зачахну здесь тебе на радость. И не побегу домой, поджав хвост, просить, чтобы меня приняли обратно. Если и вернусь, то вернусь с гордо поднятой головой. А пока буду просто жить, пусть даже в самых суровых условиях, но никому и ничему не позволяя себя сломить.

ГЛАВА 2

В «Приюте путника» я прожила четыре дня. Госпожа Милкинз, узнав, что я приехала в Эрнефъялл жить, свела меня со своей знакомой, которая сдавала квартиры. И хотя несколько комнат в каменной коробке не были пределом моих мечтаний, привередничать не приходилось. На коттедж с собственным садом у меня пока не было денег. Поэтому я согласилась. И, распрощавшись с Милкинзами, собрала вещи и отправилась в свое новое жилище.

Это была квартира на втором этаже четырехэтажного дома недалеко от центра. Да, небольшая, состоящая из спальни и совмещенной с кухней гостиной. Зато в ней из крана текла горячая вода, двойные оконные рамы не пропускали холод, а больше всего радовал вид, который открывался из окон. Они выходили на небольшой квадратный сквер, заросший елями и соснами. Пусть старые, немного уставшие и застывшие от холода, но это были живые деревья. Моя эльфийская душа оказалась искренне рада увидеть их среди каменных зарослей города.