Энтрери осторожно обхватил камень обеими руками. Керн рассмеялся — странный звук в напряженной тишине.

— Мы и втроем не могли его поднять. Почему ты думаешь, что сможешь?

Энтрери ответил, не отрывая глаз от горна.

— Потому что горн хочет, чтобы он был у меня. Я слышу, как он зовет меня, говорит мне взять его.

Он обхватил камень обеими руками и, к удивлению остальных, поднял его так легко, будто это был детский игрушечный мячик. Прижимая его к груди, при этом его костлявая рука поблескивала, он шагнул под защиту копья Шарессы.

Они осторожно обошли вокруг, пока не оказались спиной к дверному проему храма. Остальные члены отряда осторожно последовали за ними, не сводя глаз с камня, который нес Энтрери. Шар держала свое копье у горла Нофа.

— Шаресса! — взмолился молодой человек.

Она посмотрела на него с оттенком жалости. — Извини, парень. Пиратство ничего не значит, если ты не получаешь прибыли. Разве не ты тот, кто сказал, что все сводится к приобретению и потере?

— Ты понимаешь, что ты теряешь в этом мире? — сердито крикнул Трандон. Он повернулся к Инграру, все еще стоящему у алтаря. — Ты можешь что-нибудь сделать?

Инграр покачал головой. — То, что произойдет, должно произойти, Трандон. Энтрери прав. Камень воззвал к нему, и я не могу вмешаться. Но есть более великая цель, чем у любого из нас. Ты должен верить и уповать на суждение Тира.

— Вера? Верить, в то, что этот маленький ублюдок заберет кровавый горн на Фаэрун и продаст его с аукциона тому, кто больше заплатит? Что он, черт возьми, продаст его Зентариму или Красным Волшебникам Тэя, если у него будет шанс и цена будет подходящей? Я верю в это, все в порядке! Трандон фыркнул и в отчаянии взмахнул посохом.

Шаресса и Энтрери были уже почти у выхода из храма. Внезапно повернув копье, Шар резко ударила Нофа древком в лоб. Юноша упал, оглушенный, а двое воров повернулись, чтобы бежать через дамбу. Стоявший у алтаря, Гарким вскрикнул от внезапной боли и схватился за голову.

Вода по обе стороны дамбы взволновалась; затем ее проезжая часть, ближайшая к храму, взорвалась с силой сотни раскатов грома. Энтрери и Шаресса были отброшены на Керна и Трандона поверх неподвижного тела Нофа. Кровавый горн выпал из рук Энтрери и откатился обратно в зал.

Из пенящейся воды торчали желто-серые щупальца и огромная, похожая на луковицу, голова. Шаресса, наполовину ошеломленная, увидела лицо, которое она мельком видела раньше — высеченное в камне, и выгравированное на мраморе.

Король-маг, Эферик III.

Шаресса снова услышала голос, который она слышала раньше в дворцовых покоях, когда они впервые пытались украсть кровавый горн. Казалось, это было целую вечность назад. Тогда голос был прекрасен, как у огромного органа, играющего на тысяче труб.

Да и теперь голос ничуть не утратил своего тембра. Он все еще разносился по большому залу Храма Амберли, и Шар слышала его эхо, плывущее по воде от разрушенного города. Но теперь слова, которые он произносил, были тарабарщиной, бредом разума, лишившегося рассудка. С растущим ужасом она осознала, что слова, которые она слышала, звучали не только в ее ушах, но и в ее сознании, что Эферик больше не проводит различия между речью и телепатией. И пока он говорил, она почувствовала безумие и ужас этого необъятного разума.

«Мы поднимаемся из глубин… Мы — боги глубин и надземного мира… Кровь — это сила; сила — это жизнь; кровавый горн — это жизнь… Наш любимый Доеган… зачем ты это делаешь?… Зачем ты это делаешь?»

Раздался взрыв безумного смеха. Эферик взмахнул огромной рукой со щупальцами внутри храма. Артемис и Шаресса покатились в одну сторону, Керн и Трандон — в другую, последний тащил за собой шатающегося Нофа. Голос поднялся до крика.

«У нас будет горн… выкованный кровью, кровью народа. Мы — народ; он служит нам своей кровью… кровь богов… Доеган, узри своего бога!»

Гарким снова закричал, его лицо исказилось. Из уголков его рта потекла белая слюна. Он, пошатываясь, налетел на Инграра, который обхватил бывшего канцлера обеими руками, и на его лице отразился ужас, который он испытывал. Эферик неистово вцепился когтями в пол храма. Теперь наблюдатели могли видеть, что один его глаз распух и ослеп, а другой тусклый и слезящийся. Его кожа была покрыта пятнами. Серая кровь хлынула из полудюжины ран.

Теперь король-маг, казалось, почувствовал присутствие кровавого горна. Его щупальца снова метнулись вперед, но не достали до камня. Он напрягся, чтобы поднять свое огромное, невидимое тело в храм. Камни вокруг входа затрещали и осыпались, когда он с грохотом ударился о стены.

— Отдайте его нам! — взвыл он. — Отдайте его нам! Он наш! Он знает нас! Он хочет нас!

Энтрери бросился на кровавый горн, прикрывая его своим телом. Взгляд короля-мага сфокусировался на нем.

— Ты! Энтрери — наемный убийца… Мы даем тебе кровь за кровь.

Нити магической энергии вырвались из щупалец короля-мага и окружили маленького наемного убийцу, волочась за его телом. Энтрери изогнулся, крича в агонии, когда порезы рассекли кожу на его лице. Кровь ручьями стекала по его шее, а тело корчилось в агонии. Затем, положив свою костлявую руку на теперь уже пылающий горн, его крики превратились в крик триумфа, когда могучий воин, намного выше любого смертного, появился из воздуха, замахиваясь боевым молотом. Фигура Эферика.

Молот поднялся и опустился над головой короля-мага. Лицо Эферика исчезло в массе крови и разорванной плоти, и агонизирующий телепатический вопль пронесся по храму с такой силой, что окна высоко в куполе разлетелись вдребезги, а Ноф покатился по полу, прикрывая уши плащом.

Щупальца короля-мага обвились вокруг воина-кузнеца, и в последнем предсмертном усилии разорвали существо надвое. Спутники услышали душераздирающий стон горна, а затем тело Эферика медленно опустилось из входа в храм в воды залива.

Они осторожно поднялись. Артемис все еще сидел, положив одну руку на кровавый горн, с закрытыми глазами, неподвижный. Ноф медленно приблизился к нему, к нему присоединился Трандон.

— Это он…? — дрожащим голосом спросил Ноф.

Трандон быстро осмотрел маленького человечка. — Нет. Однако он без сознания. Должно быть, он направил огромную энергию через горн, чтобы создать этого воина. В любом случае, мы позаботимся о том, чтобы он больше не представлял угрозы. Боец снял свой пояс и крепко связал руки наемного убийцы за его спиной, затем повернулся. — Итак, Госпожа Шаресса…

Шар стояла рядом с Гаркимом, помогая Доеганцу подняться на ноги.

— Что? Она свирепо посмотрела на Трандона. — Ты хочешь связать еще и меня? Как ты думаешь, куда бы я теперь делась?

Трандон посмотрел на Керна, который пожал плечами, затем на Нофа, который демонстративно отвел взгляд. Воин покорно пожал плечами, затем снова обратил свое внимание на кровавый горн. — Все отойдите назад, — предупредил он, поднимая руки, готовясь произнести заклинание.

— Подожди! Крик исходил от Гаркима. Он тоже поднял руку. — Что ты делаешь? Ты не имеешь права уничтожать эту штуку!

— Это слишком опасное устройство, чтобы его можно было просто оставить в покое, — ответил Трандон. — Особенно сейчас. Император мертв, земля наводнена демонами. На этих улицах царит анархия. Он указал в сторону города. — Ты видел, на что способен такой беспринципный человек, как этот, — он толкнул Энтрери ногой, — чтобы заполучить в свои руки такой артефакт. Насколько проще это сделать теперь, когда он не спрятан во дворце. Единственный способ гарантировать безопасность Фаэруна и всего Торила — это уничтожить все эти вещи. Я не могу добраться до остальных, но я бы хотел начать с этого.

Гарким покачал головой и поспешил вниз по ступенькам.

— Это не так, милорд волшебник. Его голос слегка дрожал. — Перед смертью Император Эферик установил со мной мысленную связь. Я могу воспользоваться этим горном. Я кое-что знаю о силе, которой он обладает. Пока что мы только прикоснулись к поверхности его силы. Я думаю, что император Эферик был на грани открытия какой-то гораздо большей силы, заключенной в нем, как раз перед вашим прибытием в город. Теперь, когда его знания внедрены в мой мозг, возможно, я смогу раскрыть этот секрет.