Еще покрутив ленту, Марьяна наткнулась на призывный заголовок: «Как поймать вампира». Коротенькая заметка вела на другой сайт, который ей уже тоже был знаком, но она все же перешла по ссылке. Раздел оказался огромным, просто неохватным, да еще как всегда изобилующим всякими научными (или все же псевдонаучными?) терминами. Оценить достоверность информации она никак не могла. Что она по сути знала о биологии, о медицине, о криминалистике, о работе полиции и спецназа? Разве что научно-популярные идеи, вбрасываемые в неподготовленные умы обывателей через научно-популярную литературу, статьи, фильмы и передачи. Девушка вздохнула и принялась внимательно читать текст, пока не дошла до раздела: «Техника безопасности. Самооборона. Меры предосторожности. Читать обязательно в первую очередь!» Сначала на лице невольно возникла скептическая ухмылка. Потом брови нахмурились, и на пару часов она полностью ушла в чтение.

Спустя некоторое время Марьяна сидела, уставившись застывшим невидящим взглядом в угол комнаты, потом сглотнула, понимая, что все тело почему-то вдруг сковал страх. Такого реального, ощутимого, всепоглощающего страха она давно уже не испытывала. Он был похож на тот, что она чувствовала в детстве, когда практически без сомнений верила в притаившееся за каждым углом зло. Почему она поверила и теперь, сложно сказать… Наверное, потому что окончательно решилась поймать вампира.

Поймать – это громко сказано. Если верить информации с сайта, отлавливали их разве что военные спецназовцы, ну или хорошо обученные и вооруженные люди. Она же всего лишь могла выступить в качестве приманки, при этом попробовав себя защитить. Вампиров привлекала свежая кровь, так что если на теле будет хоть какая-то маленькая ранка, они ее учуют и могут взять след. А еще они предпочитали детей и молодежь, желательно девственников, потому что любили чистую, молодую, здоровую кровь. Она лучше тонизировала и казалась им более питательной и вкусной. Марьяна невесело хмыкнула… Кажется, она идеальная жертва…

Как бы абсурдно все это ни выглядело со стороны, но вероятность того, что все это правда, по-прежнему оставалась, и ей все же придется рискнуть. Только вот с Бароном все же нужно быть начеку… Едва ли он одобрит то, что она замыслила. Может быть, в этом свете последнее предупреждение Виктора обретало новый смысл: «Будь осторожна со мной, Марьяна. Я не люблю игры и хорошо чувствую людей. Если ты будешь делать что-то, что мне не понравится, я буду беспощаден. Всегда помни об этом и не строй себе никаких иллюзий после того, что сегодня произошло». Этот Аспид мог ласкать и целовать нежно и чувственно, но потом без каких-либо угрызений совести придушить собственными руками или отдать на растерзание кому угодно. Он все равно использует ее так, как посчитает нужным, а это значило, что ей оставалось только позаботиться о своей безопасности самостоятельно.

У всех вампиров существовала непереносимость солнечного света. Она усиливалась, когда вампир был голоден, и снижалась, когда он напивался чистой молодой крови. Находиться на прямом солнечном свету им все равно всегда было некомфортно. Однако, одно дело – простые солнечные ожоги, как у людей с недостаточной пигментацией. Другое дело – серьезные поражения как при болезни Гюнтера. И все же эту их особенность ей едва ли удастся использовать… Вампир не выйдет из своего логова днем, а ночью она и сама ни за что не сунется внутрь. Более серьезной их слабостью было серебро. Травмы от него восстанавливались гораздо медленнее обычных, более того, от серебра у них иногда развивался анафилактический шок. Если же нанести серебром смертельные раны, то вампир, возможно, умрет, хоть его организм и обладает незаурядными способностями к регенерации.

Нет, Марьяна не была настолько наивной, чтобы вступать в смертельную схватку с вампиром, если ей вдруг удастся привлечь его внимание. Но что если ей удалось бы с ним поговорить? Ведь не все они убивали людей, если верить информации с сайтов. Гораздо больше было случаев, когда они выпивали кровь и отпускали жертву, возможно, предварительно одурманив ее какой-то наркотой. Так, может быть, ей удалось бы уговорить его помочь Насте? Если же не удастся и это, она без малейшего зазрения совести сдала бы его банде Барона.

Девушка легла на диван и закрыла глаза, пытаясь припомнить все детали общения с Виктором. Может быть, он все-таки в какой-то степени поверил ее рассказу? А, может быть, интересовался этой темой и до этого… Откуда ему, например, было знать о болезни Гюнтера? Это редкая болезнь, и никто особо подобным не интересуется… разве что какие-нибудь эрудиты, с первого раза запоминающие все на свете, как нужное, так и ненужное… Только что она знала о Викторе? Кто он вообще такой? Есть ли у него образование? Как он получил все, что имеет – власть, деньги, тот самый шикарный дом, в котором живет? Почему, будучи таким молодым, он стал боссом целой группировки полных отморозков? Что совершил он сам? Сидел ли в тюрьме или только был наследником какого-нибудь известного в соответствующих кругах авторитета? Не зная всего этого, она не могла даже проанализировать его поведение… Он всегда казался непроницаемым, изменчивым, полностью держащим под контролем все эмоции. Если он хотел, он мог свести с ума ослепляющей улыбкой и искрящим веселым взглядом. Если хотел, мог тем же взглядом уничтожить, сделать больно, оскорбить, но через минуту свести с ума прикосновением или поцелуем. Если бы у нее было больше жизненного опыта, если бы она была мудрее, если бы хоть немного знала мужчин, она, возможно, могла бы что-то у него выведать или угадать, что скрывалось за его поведением… Но он, к сожалению, был для нее неразрешимой загадкой, логической головоломкой, которая была ей не по зубам…

Что ж… значит, из всех возможных козырей у нее оставался один. Когда-то он заверил ее, что всегда защищает своих людей, если они ему верны. Так, может быть, он не откажет ей в помощи, если она окажется в лапах вампира и если попытается при этом выжить…

Некие знатоки из интернета, представляющиеся экспертами, публиковали целые статьи с рецептами приготовления каких-то насыщенных серебром составов, которыми можно было на время нейтрализовать вампира, а иногда даже убить. У Марьяны голова взрывалась от приведенных там формул и названий непонятных веществ. Она даже не представляла, где такие можно приобрести и не являются ли эти химикаты запрещенными… Однако, там также были упомянуты вещества, которые были вполне доступны простому смертному… Например, проявитель для рентгеновской пленки, содержащий раствор нитрата серебра. Звучало как-то жутко и абсурдно, но она старалась думать об этом как о некоем медицинском препарате. Ножом, даже серебряным, она едва ли смогла бы нанести живому человеку, пусть вампиру, серьезную травму, от которой он потерял бы сознание… А вот сделать укол она бы точно смогла, если бы успела… Мама давно научила ее делать инъекции, и она даже делала иногда уколы Насте, хоть та и морщилась от ее неумелых медицинских услуг. Что ж, теперь ей оставалось только заказать проявитель через интернет… А потом… потом, возможно, вернуться днем в тот парк с жутким особняком и надеяться на то, что вампир возьмет ее след, если вдруг не успел взять его в тот раз…

Марьяна откладывала роковой день сколько могла. Чувствовать себя мышонком, пытающимся поймать кота в его же собственном логове, оказалось до обморока страшно и дико, когда она начинала реально оценивать все риски. Но только не было у нее времени и возможности для размышлений. Насте не становилось лучше. Даже вопросы к родителям были излишни…

Ноги подгибались, к горлу подступала тошнота, живот крутило, вся она горела, как в горячечном бреду, когда заставила себя наконец-то выйти из дома и отправиться по сотни раз продуманному маршруту. В кармане, во взмокшей от волнения ладони, был зажат шприц на пять кубиков с собственноручно приготовленным раствором. Разводить порошок согласно инструкции нужно было в полутора литрах воды, но она сыпанула на глаз, чтобы раствор получился концентрированным. Для надежности. Сколько раз она пыталась понять, следит ли за ней кто-нибудь… В книгах часто писали, что люди всегда чувствуют чужой взгляд, особенно в толпе. Марьяна ничего такого не чувствовала, ничего не ощущала. Единственное, что ее накрывало с головой, был удушающий, парализующий кошмар, от которого стало совсем дурно, когда она вышла из автобуса у главного входа в парк.