К концу 1948 г., после неудач в военных операциях против ДАГ, афинское правительство развернуло лихорадочную подготовку к нанесению новых ударов с целью разгрома демократического движения. Она велась под руководством США, все более открыто вмешивавшихся во внутренние дела Греции.

Широкие мероприятия по увеличению и вооружению армии афинского правительства по-прежнему осуществлялись Вашингтоном под прикрытием лживой формулы относительно якобы существовавшей для Греции «угрозы с севера». Эта линия, представлявшая собой, как уже отмечалось, попытку ввести в заблуждение мировую общественность и одновременно достичь стратегических целей США на Балканах, нашла свое воплощение и на III сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре—ноябре 1948 г.

Надо сказать, что представленный этой сессии доклад упоминавшегося ранее Специального комитета по Балканам был составлен явно под нажимом США. Да это и не удивительно, если учесть проамериканские позиции большинства членов данного комитета[28]. Однако характерно, что и при таком его составе явная фальсификация фактов в докладе вызвала острую дискуссию между членами комитета.

Так, австралийская делегация не согласилась с текстом главы 3-й доклада, в которой делалась попытка доказать вмешательство северных соседей Греции в ее внутренние дела. Она также с полным основанием отметила, что задача комитета, согласно резолюции II сессии Генеральной Ассамблеи, состояла не в подобном расследовании, а в содействии установлению добрососедских отношений между Грецией, с одной стороны, и Югославией, Болгарией и Албанией — с другой.

И тот факт, что установление таких добрососедских отношений не входило в цели США, задававших тон всей работе комитета, подтверждалось следующей оговоркой австралийской делегации: «Вскоре стало очевидным, что группы для наблюдения интересовались не наличием или отсутствием добрососедских отношений, а занимались расследованиями… Специальный же комитет является органом Генеральной Ассамблеи, назначенным в качестве посредника и умиротворителя…» Далее австралийская делегация подчеркнула, что заключения комитета основаны «либо на предположениях наблюдателей, не имевших доступа в три из четырех заинтересованных стран, или на показаниях свидетелей, представленных только Грецией».

Действительно, например, в той же 3-й главе доклада заявлялось, что «1 марта 1948 г. еще при дневном свете, с расстояния приблизительно в 3000 метров, наблюдатели увидели, как трое вооруженных партизан перешли границу из Греции в Югославию». Или вот такое место из дополнительного доклада: «Наблюдатели часто с достаточно близкого расстояния видели, как лица, возможно, являвшиеся партизанами, переходили границу в том и другом направлении».

Подобные «факты» и составляли основу выводов комитета о «вмешательстве» соседних стран. Таким образом, не имея никаких доказательств оказания ими помощи греческим партизанам, комитет вынужден был ограничиться голословным утверждением, что он «вполне убежден», будто бы такая помощь оказывается.

Итак, Специальный комитет по существу подменил выполнение возложенной на него задачи поисками очередных «доказательств» помощи греческим партизанам со стороны соседних стран. Именно так и охарактеризовал его деятельность глава советской делегации Л. Я. Вышинский. Выступая 25 сентября 1948 г. на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи, он заявил: «…Безуспешными оказались усилия Балканской комиссии, незаконно учрежденной на прошлой сессии Генеральной Ассамблеи и предназначенной для того, чтобы облегчить подавление народно-освободительной борьбы в Греции, с одной стороны, и подкрепить искусственные обвинения, выдвинутые греческими монархо-фашистами против северных соседей Греции — с другой. Такая комиссия с подобного рода заданиями не могла стяжать лавров ни для себя, ни для ООН в целом».

С разоблачением деятельности Специального комитета, а также американо-английского вмешательства во внутренние дела Греции выступили представители Югославии и Белоруссии. «Режим Греции, навязанный извне, — говорил югославский делегат, — может существовать лишь постольку, поскольку есть силы, которые продолжают поддерживать его. Отсюда постоянные „просьбы“ к представителям этих внешних сил продолжать оставаться в стране».

На заключительном пленарном заседании Генеральной Ассамблеи вновь выступил представитель СССР А. Я. Вышинский. Он подчеркнул, что «провал в работе Специального комитета легко объяснить: он превысил свои полномочия, предоставленные ему резолюцией Генеральной Ассамблеи 109 (11) от 21.Х 1947 г.»

Советская делегация представила проект резолюции, в котором отмечалось, что положение в Греции характеризуется дальнейшим обострением борьбы между греческим народом и антидемократическими силами, что является результатом усилившегося иностранного вмешательства во внутренние дела Греции. Проект содержал рекомендацию отозвать из Греции все иностранные войска и иностранный военный персонал, а также прекратить деятельность Специального комитета, поскольку она привела лишь к дальнейшему обострению положения на греческих северных границах.

Однако проамериканское большинство отклонило эту резолюцию, одновременно утвердив проект, который санкционировал дальнейшую деятельность Специального комитета и возводил необоснованные обвинения на северных соседей Греции.

Так США обеспечили себе внешнеполитические условия для усиления вмешательства в греческие дела. Насколько пагубным был его характер, ясно показывает пример о. Крит. Именно американское вмешательство привело к распространению и на этот остров братоубийственной гражданской войны.

Население Крита имело давние боевые традиции борьбы за национальную независимость и социальный прогресс. Здесь десятилетия назад родилось демократическое движение венизелистов. Критяне первыми оказали организованное сопротивление фашистскому режиму Метаксаса в 1938 г. Наконец, население Крита как один человек поднялось на борьбу с гитлеровским нашествием весной 1941 г. Все годы немецко-фашистской оккупации нацисты чувствовали себя здесь как на вулкане. На Крите им не удалось ни сформировать «охранные батальоны», ни вообще найти предателей, которые согласились бы сотрудничать с врагом.

Все это имеет непосредственную связь с исследуемым периодом, так как показывает единодушие подавляющего большинства критян в борьбе за демократическую Грецию.

Данное обстоятельство еще весной 1947 г. отметила газета «Элефтери Эллада». Указав на то, что «здесь не было ни предателей, ни солдат охранных батальонов, чтобы сформировать банды», она подчеркивала: «Таким образом, на Крите отсутствовали предпосылки для развязывания реакцией гражданской войны».

Нельзя не отметить еще два важных фактора. Первый из них состоял в том, что на острове не было и английских интервенционистских войск, что избавило его население от провокаций и натравливания критян друг на друга. Это ли не доказательство пагубной роли, которую сыграло в остальной Греции британское вмешательство! Вторым существенным фактором были республиканские традиции Крита, в силу которых немногочисленные приверженцы монархии находились здесь в изоляции и не рисковали выступить открыто.

В течение 1945–1946 гг. на острове царило относительное спокойствие, обусловленное единодушной антипатией большинства населения к монархистам, задававшим тон в Афинах.

Положение начало меняться в январе 1947 г., когда сын вождя критских демократов Софоклис Венизелос вошел в состав кабинета Максимоса. Прикрываясь его именем, правительство начало практиковать отправку критских солдат в континентальные районы и их использование в военных операциях против партизан. Тогда же на Крите подняли голову противники левых. Почувствовав, что сила на ее стороне, местная буржуазия перешла в экономическое наступление против трудящихся. Это привело к дальнейшему ухудшению материального положения последних, терпевших и без того тяжелые лишения.