Реакционный же «Священный союз», имевший в своем распоряжении государственный аппарат и вооруженные банды, расценил ответ Бевина Софулису как открытую поддержку правым силам и окончательно уверовал в свою победу. Однако это не ослабило террор правых. Напротив, он все больше усиливался по мере приближения дня выборов. Только по опубликованным официальным данным, число жертв террора за период с 12 февраля 1945 г., т. е. после подписания Варкизского соглашения, до дня выборов 31 марта 1946 г. достигло 124 523 человек. Из них было убито 1289, ранено 6671, подвергнуто пыткам 31632, арестовано 84 931 человек.
Понадобилась бы не одна книга, чтобы описать злодеяния монархических банд и действовавших заодно с ними властей в последние предвыборные дни. Приведем хотя бы некоторые из них.
Главарь одной из банд монархист Цоногеоргис, собрав жителей сел Дрепано и Араховитика, предупредил их: «Того, кто не будет голосовать за популистов в воскресенье, я убью в понедельник и сожгу его дом».
Накануне выборов известная своими зверствами банда Григориоса Сурласа окружила одно за другим села Каклетзи, Ризи, Врися и другие. Собрав их население, главарь шайки объявил, что уничтожит всех, кто не проголосует за правых.
Бандитам помогали полиция и даже воинские части. Так, губернатор области Серрес, принадлежавший к либеральной партии, официально заявил, что на вверенной бму территории жандармерия будет заодно с террористами, так как она «в основном состоит из правых элементов». В одну из деревень области Триккала вступила рота так называемой национальной гвардии. Произведя повальные обыски, солдаты согнали жителей деревни на площадь. Офицер, командовавший ротой, потребовал, чтобы все голосовали за монархистов, и пригрозил: «Кто откажется — тот умрет».
По существу такими же разбойничьими методами действовали монархические газеты. Одна из них, «Врадини», заявила в передовой статье: «Государственные служащие представляют собой государство и родину и не имеют права предавать, следовательно, и воздерживаться от выборов… Иначе им не место в Греции». Орган реакционной офицерской организации САН «Емброс» предупреждала: «Тот, кто не проголосует, лишится и карточки на хлеб».
Наконец монархическая «Акрополис» за четыре дня до выборов объявила: «Государственные служащие, которые не будут голосовать, должны уйти с работы. Их следует наказать».
Усиление террора и запугивание населения признавал и премьер-министр. Выступая в Салониках, он заявил, что «чувствует себя обязанным отметить отсутствие законности и порядка — необходимых предпосылок для свободных выборов… По всей стране только кандидаты монархистов могут беспрепятственно передвигаться». В этом, говорил он, повинны «вооруженные организации, которые путем насилия навязывают свою идеологию…
Итоги выборов… будут результатом либо страха, либо ненависти».
Несколько дней спустя, отвечая на вопросы иностранных журналистов, оп подтвердил, что в данный момент в Греции не существует условий, которые позволяли бы считать результаты предстоящих выборов «бесспорными». Софулис признал, что избирательные списки фальсифицированы и что в них числятся, в частности, все умершие после 1936 г. Когда же был задан вопрос, почему правительство не установило порядка в стране, премьер-министр вновь признал свое бессилие, заявив, что он не в состоянии очистить полицию и жандармерию, состоящие из фашистских элементов, набранных еще в период диктатуры Метаксаса и во время оккупации. Тогда последовал вопрос: почему же при таких условиях проводятся выборы? «Правительство, — ответил Софулис, — сознает свои обязательства перед союзниками (т. е. перед Англией. — Г. К.). Выборы — это не просто греческий вопрос, они вызываются более общими задачами международного характера, и поэтому их невозможно отложить даже на один час».
Нетрудно понять, что именно скрывалось за ширмой «задач международного характера». Британское правительство спешило провести выборы и объявить «исчерпанным» греческий вопрос, который в связи с настойчивыми выступлениями Советского Союза в ООН приобрел острое международное значение.
И все же еще была возможность предотвратить нависшую над Грецией грозную опасность захвата власти монархо-фашизмом. Как отметил впоследствии VIII съезд КПГ, это могло произойти при условии участия левых сил в выборах и «более энергичного выдвижения наших центральных лозунгов: „Вон англичан, провоцирующих гражданскую войну!“, „За нормальное демократическое развитие!“». «И тогда, — с полным основанием отметил этот съезд в своих решениях, — случилось бы одно из двух: или благодаря огромной силе народа… в конце концов одержала бы верх линия мирного демократического развития и создавались бы все более благоприятные условия для победы; или, если бы это не удалось в результате противодействия англичан и плутократической олигархии, толкавших страну к гражданской войне, тогда массы убедились бы на своем собственном опыте, что нормальное демократическое развитие невозможно, что другого пути, кроме вооруженной борьбы, нет», Однако «руководство партии, — указал далее съезд, — ошибочно оценивая ситуацию и настроения масс, дало втянуть себя в гражданскую войну, разжигавшуюся англичанами и местной реакцией, не исчерпав возможностей мирного развития».
Конечно, ни внутренняя, ни внешняя реакция не намеревалась уступить власть левому блоку даже в случае его победы на выборах. Это, как подтвердили дальнейшие события, определялось планами западных держав по использованию Греции в качестве одной из баз для развертывания «холодной войны». Но для этого в условиях победы левого блока на выборах ей пришлось бы, по выражению К. Маркса, самой нарушить созданную ею «роковую законность» и «стрелять первой», тем самым окончательно разоблачив себя в глазах всего греческого народа и мировой общественности.
Таким образом, в случае участия левых сил в выборах вероятность гражданской войны была проблематичной. Но для предотвращения кровавой междоусобицы необходимо было соблюсти еще одно важное условие — заблаговременно создать достаточно сильную организацию самообороны, способную стать опорой левых сил как в период выборов, так и после их окончания. Более того, военная организация нужна была левому блоку и в том случае, если свой бойкот выборов он рассматривал, как отказ от мирного пути борьбы.
Но, как уже показано выше, КПГ и ЭАМ своим нежеланием участвовать в выборах отвергли мирный путь, не приняв в то же время и решения о переходе к немирному пути. Тем самым они оказались «на перепутье».
В этот момент уже весьма заметно сказывались и последствия другого шага руководства КПГ в предшествующий период. Речь идет об уже упоминавшемся решении распустить сельские организации компартии с тем, чтобы их члены в полном составе перешли в другую партию ЭАМ — аграрную (АКЭ). Эта партия активно участвовала в борьбе левого блока, однако не имела ни того опыта классовых боев, ни тех закаленных в схватках с врагом руководящих кадров, какими обладала КПГ.
Далее, один тот факт, что революционные силы крестьянства оказались лишены руководства рабочего класса и его коммунистической партии, достаточно ясно говорит о последствиях такого решения. В частности, оно привело к роспуску существовавших в селах организаций бывших партизан, тем самым лишив левый блок базы для создания эффективных сил самообороны и оставив большинство сельского населения беззащитным против террора монархистских банд.
Наконец, героический рабочий класс Греции, только что одержавший важную политическую победу на выборах руководящих органов Всеобщей конфедерации труда, был готов на любые жертвы в дальнейшей борьбе за лучшее будущее страны под водительством своей коммунистической партии. Но непоследовательная линия руководства левого блока не могла не оказать отрицательного влияния на широкие народные массы.
В этом отношении поворотным пунктом в политической жизни страны был последний массовый митинг трудящихся Афин, Пирея и ряда других городов, состоявшийся 10 марта 1946 г. на столичном стадионе «Панафинаикос». Он был созван левым блоком по случаю окончания работы VIII конгресса греческих профсоюзов, завершившегося победой ЭРГАС.
