В итоге английская дипломатия и выработала план, кратко сформулированный: «Сначала выборы, потом плебисцит». Иначе говоря, прежде всего разъединение демократических сил, обострение борьбы между левыми и центристами и сближение последних с правыми, а затем восстановление монархии.
Дамаскинос полностью разделял опасения своих английских хозяев и, разумеется, охотно взялся за реализацию их новой идеи. Она импонировала ему и тем, что, отдаляя плебисцит на несколько лет, продлевала таким образом его собственное пребывание у власти в стране. Греческий король, выслушав доводы регента, был, разумеется, крайне недоволен отсрочкой. Но после соответствующих «разъяснений» британского правительства, за которыми 20 сентября 1945 г. последовало официальное решение Англии, США и Франции о проведении в Греции выборов и через 3 года после них плебисцита, скрепя сердце согласился.
Возвратившись в Афины, регент приступил к реализации планов Лондона. Единственным, что в них не устраивало Дамаскипоса, было намерение английского правительства заменить Вулгариса другим премьер-министром, более подходящим в сложившейся для Греции международной и внутриполитической обстановке. Конечно, имелся в виду один из лидеров центристов. Был и вариант создания «представительного» правительства из правых и либералов. Дамаскипос же предпочитал сохранить кабинет Вулгариса, обеспечив ему поддержку центристов.
Поэтому он начал с того, что принял Софулиса. Предложения, сделанные им лидеру либералов, изложенные газетой «Ризоспастис», а вслед за ней мировой демократической прессой, были полны нескрываемого цинизма. Так, Дамаскинос, сообщив Софулису о предстоящих выборах, предложил его партии вступить в избирательный блок с популистами и другими, как он выразился, «национальными силами», т. е. с монархистами. Дамаскинос также прельщал Софулиса возможностью для либералов разделить власть с правыми. Для этого, говорил он, необходимо принять рекомендацию английского правительства о проведении выборов по мажоритарной системе. «Ибо, — подчеркнул Дамаскинос, — только таким образом можно отстранить ЭАМ от участия в парламенте законными средствами. При пропорциональной же системе выборов ЭАМ может получить до 150 мест, что создаст затруднения в английской политике в Греции».
Далеко не все в этом плане устраивало Софулиса. В условиях, когда, с одной стороны, власть в стране находилась в руках крайне правых, чья политика репрессий коснулась и сторонников либералов, а с другой — широкие массы шли за левым блоком, — центристы не могли рассчитывать на благоприятный для себя исход выборов. Пойти на создание единого фронта с ЭАМ они не хотели, так как видели в нем «угрозу коммунизма», к которому испытывали ненависть, не меньшую, чем правые. Блокироваться же с последними центристы также не желали, ибо в тот период отвергали «крайности» их откровенно фашистских устремлений и методов, которые, по их мнению, вели к дальнейшему объединению народных масс вокруг ЭАМ.
Софулис и его единомышленники добивались иного. Но их мнению, интересы греческого капитала и английских правящих кругов были бы лучше обеспечены путем установления в Греции классической буржуазной демократии, носителем которой они считали свою либеральную партию.
Таким образом, только себя, а не партии фашистского толка, считали они способными «умиротворить» страну и этим предотвратить «угрозу коммунизма». Именно такая мысль и проходила красной нитью через комментарии либеральной прессы, с которыми она выступила в связи с предложением Дамаскиноса относительно блокирования центристов с крайне правыми. «Ни один честный демократ, — писала «Элефтерия», — не пойдет на такой антидемократический блок, ибо его создание лишь оказало бы услугу крайне правым, привело бы к искусственному расколу нации и заставило бы греков в 1945 г. выбирать между фашизмом и коммунизмом».
В свете всего сказанного очевидно, что политика центристов состояла в том, чтобы самим заполучить с благословения Англии власть в стране. Что же касается выборов, то они не возражали ни против их проведения до плебисцита, ни против мажоритарной системы, поскольку вполне разделяли идею отстранения ЭАМ от участия в политической жизни страны. Однако важнейшими условиями они считали, во-первых, немедленную передачу им власти в стране, а во-вторых, установление такого срока проведения выборов, который оставил бы центристам достаточное время для укрепления их позиций. Исходя из всего этого, Софулис и ответил Дамаскиносу, что считает возможным проведение выборов весной будущего года, но лишь в том случае, если предварительно будет создано «сильное представительное правительство», которое обеспечит порядок и спокойствие в стране.
Дамаскинос, как уже отмечено, предпочитал правых. Поэтому, не приняв предложения Софулиса, он еще некоторое время пытался сохранить правительство Вулгариса. Последнее по указанию регента в тот же день назначило дату проведения выборов — 20 января 1946 г. Монархисты и все правые группировки, рассчитывавшие, что в обстановке развязанного ими террора проведение выборов окончательно укрепит их позиции, шумно приветствовали решение правительства. Как только о нем стало известно, они организовали в Афинах на площади Конституции сборище своих сторонников в поддержку кабинета Вулгариса.
Назначением даты выборов регент рассчитывал поставить либералов перед свершившимся фактом и вынудить их к соглашению с крайне правыми. Это была единственная надежда сохранить кабинет Вулгариса, так как Лондон по-прежнему требовал поддержки центристов, чтобы дать миру «доказательство» демократичности греческого правительства. Однако и либералы понимали, для чего требует от них Дамаскинос такой поддержки. И отказывая в ней, надеялись в конце концов добиться, чтобы английское правительство предпочло их правым. В соответствии с этой линией Софулис и его сторонники заявили, что при существующих в стране условиях они не считают для себя возможным принять участие в выборах.
Решение об отказе участвовать в выборах, если не будут созданы нормальные условия в стране, принял и проходивший в те дни VII съезд Компартии Греции. Тем самым он подтвердил резолюции по этому вопросу, принятые предыдущими двумя пленумами ЦК КПГ.
VII съезд КПГ, состоявшийся в Афинах в цервых числах октября 1945 г., спустя ровно десять лет после VI съезда, знаменовал завершающий этап в определении стратегии и тактики левого блока на ближайшее время. Он утвердил принятую июньским пленумом ЦК «Программу народной демократии», основное содержание которой было выражено следующим образом: «Народная демократия — власть, воплощающая союз рабочих, крестьян, работников свободных профессий, ремесленников, а также мелких и средних буржуа».
Не вдаваясь здесь в оценку решений съезда в целом, необходимо отметить, что принятая им программа установления народно-демократической власти на широкой национальной и социальной основе отвечала интересам подавляющего большинства греческого народа. Именно под этими лозунгами ЭАМ в период оккупации сплотил вокруг себя широкие народные массы. Но осуществлению его общедемократических целей помешало, как отметил съезд, «иностранное вооруженное вмешательство», которое «прервало нормальную политическую жизнь и развитие страны, отдало власть узурпаторам и предателям вопреки воле парода. Оказавшись у власти, реакционные круги развязали бешеный террор против демократически настроенных граждан Греции. Жизнь и спокойствие, честь и имущество, свобода и права греческих граждан попали в зависимость от террористических орд „черного фронта“».
Осуществление подтвержденных съездом общедемократических задач ЭАМ являлось делом вполне реальным. Левый блок по-прежнему поддерживало большинство рабочего класса и крестьянства, прогрессивная интеллигенция, а также значительная часть мелкобуржуазных слоев города и деревни. Приняв участие в движении Сопротивления, а затем и в управлении государством на территории Свободной Греции, народные массы приобрели огромный политический опыт и глубокое убеждение в преимуществах народно-демократического строя. Это и являлось тем прочным фундаментом ЭАМ, о который разбивались все происки реакции.
