— И в самом деле, был, — ответил король Конал. — И я дарю ему жизнь, так как своего слова нарушать не собираюсь. Но остается еще третий брат, так что подбавьте-ка жару под маслом, чтобы оно было горяченькое! — И добавил: — Ну, был ты когда-нибудь ближе к смерти, чем этот юноша сейчас?

— Еще бы! — отвечал Черный Вор.

— Расскажи-ка, — молвил король Конал, — и если и вправду был, я отпущу его на свободу вместе с его братьями.

И Черный Вор поведал королю Коналу третью историю.

После того как я уже некоторое время занимался своим ремеслом, я овладел им в таком совершенстве, что взял к себе несколько учеников, чтобы обучить их тому же, — начал свой рассказ Черный Вор. — Среди них был один, молодой, который отличался умом от всех прочих, — с ним я занимался больше всех. Он был очень сообразительный, и ученье давалось ему легко. Довольно скоро я обучил его всему, что знал, и он стал еще более искусным вором, чем я сам.

Это было в те времена, когда на другом конце нашего королевства в каменной пещере жил великан. А так как этот великан обирал и грабил окрестную знать, всем было известно, что его пещера битком набита золотом и разными прочими богатствами. Вот мы и надумали с моим учеником отправиться туда в один прекрасный день и набрать всяких драгоценностей побольше, сколько сможем унести. Отправились мы в путь-дорогу и, пропутешествовав много дней, добрались до пещеры великана, которая находилась в горах.

Это была подземная пещера, спрятанная в скалах. В нее вел лишь один ход — глубокая, темная расселина. Несколько дней мы наблюдали за великаном. Обычно он каждое утро уходил, а вечером возвращался с мешком за плечами, наполненным, — мы могли поклясться в этом, — золотом и драгоценностями.

И вот в одно утро, когда великан ушел, я обвязал моего ученика веревкой вокруг пояса и начал спускать его в дыру между скалами, ведущими в пещеру великана. Но когда он был уже на полдороге, то вдруг как закричит, как завопит, чтобы я его вытянул обратно наверх. Я вытянул его, и он признался, что боится спускаться вниз.

— Спускайся сам, — говорит, — а я подержу веревку и вытащу тебя наверх.

Я спустился и, когда добрался до пещеры великана, увидел огромные желтые груды золота и сверкающие белые кучи серебра и драгоценных камней. Я развязал мешок и насыпал в него всякого добра, сколько под силу поднять одному человеку, а потом отправил мешок на веревке вверх, к моему ученику. После этого я крикнул ему, чтобы он спускал веревку для меня. Сначала ответа не было, потом, слышу, он кричит мне:

— Больше я не буду у тебя учиться! Хватит! Я уже стал вором получше тебя. Будь здоров! Надеюсь, ты проведешь приятный вечер с великаном.

И больше я ничего от него не услышал. Тогда я огляделся, чтобы найти хоть какой-нибудь выход из пещеры великана, но выбраться оттуда было невозможно, даже муха и та не сделала бы ни шагу по крутым и скользким скалам. И тут в одном из углов кухни я заметил целую груду мертвых тел. Я залез под них, так как больше спрятаться было негде, и растянулся во весь рост, будто и сам мертвый.

Вечером великан вернулся, неся еще трех мертвецов. Он бросил их в общую груду, как раз рядом со мной, и принялся в другом конце кухни разжигать огонь. Когда очаг запылал, он повесил над ним огромный черный котел с водой. Потом взял большую корзину, вернулся и наполнил ее мертвецами. Я оказался первым, а на меня он набросал еще шестерых. Подтащил корзину к котлу и опрокинул, так что шесть мертвецов упали в кипящую воду, а мне удалось уцепиться за дно корзины. Потом великан забросил корзину вместе со мной в дальний угол кухни. Так, ненадолго, я был спасен…

Великан поужинал, потом уселся в кресло и захрапел. Я улучил минуту и вылез из-под корзины. Потом подошел к выходу из пещеры и что же вижу — вот подвезло, так подвезло! — великан забыл повернуть к стене свою лестницу. Лестница была выдолблена в стволе дерева, и, когда великан уходил из пещеры или возвращался в нее, ему стоило лишь повернуть лестницу ступенями к стене, и никто уж не мог ею воспользоваться, разве только такой же силач, как он сам. Я полез вверх по лестнице и мигом очутился на земле.

— Ну, как Вы считаете, был я тогда ближе к смерти, чем этот юноша сейчас?

— Клянусь, ты был достаточно близко! — сказал король. — И я помилую его, как помиловал и его братьев. А теперь твоя очередь! Теперь уж ты сам угодишь в горшок, и делу будет конец. Да-а, наверно, никогда ты не был так близко к смерти, как сейчас!

— Что и говорить, ближе некуда, — молвил Черный Вор. — и все-таки однажды я был еще ближе.

— Когда это? — спросил король. — Расскажи, и, может быть, я отпущу тебя на волю вместе с остальными.

И Черный Вор рассказал историю, как он спасся от трех людоедов.

Как-то раз, — начал Черный Вор, — я устал в дороге, да и есть захотелось, вот и подошел к какому-то дому попросить чего-нибудь поесть. Вхожу и вижу молодую женщину, а на коленях у нее младенца. В руках у женщины нож, и она то занесет его над ребенком, словно собирается его убить, то отведет. И при этом горько плачет, а милый ребенок так и смеется, так и заливается от радости.

— Зачем ты все замахиваешься ножом на ребенка? — спросил я у женщины. — И почему так горько плачешь?

Тут она мне рассказала свою историю:

— В прошлом году, когда я была с отцом и матерью на ярмарке, вдруг, откуда ни возьмись, налетели на людей три великана. Никто и опомниться не успел: у кого в руках кусок был, не успел его в рот положить, а у кого во рту — проглотить. Всех дочиста обобрали великаны, а меня схватили и увели от отца с матерью вот в этот дом, а потом сказали, чтоб я стала женой старшему великану. Но я упросила его не жениться на мне, пока мне не минет восемнадцать лет. А мне будет восемнадцать уже через несколько дней, и тогда нет мне спасенья, если до этого кто-нибудь не убьет трех людоедов.

— Но зачем же ты хочешь зарезать этого ребенка? — спросил я.

— Вчера они принесли этого мальчика и сказали, что он — сын короля. Они отдали его мне и велели приготовить из него паштет, и чтобы паштет был готов сегодня к ужину.

— Не убивай мальчика! — сказал я. — У меня тут есть поросенок, можно из него приготовить паштет, они и не спохватятся — ведь молочный поросеночек такой же нежный, как ребенок. А у ребенка мы отрежем кончик мизинца и запечем в паштете. Если людоеды станут сомневаться, ты им покажешь его.

Девушка так и поступила, как я посоветовал ей, и приготовила паштет из поросенка. Три людоеда съели паштет с превеликим удовольствием и только приговаривали, что очень вкусно, да маловато. Потом старший людоед, — он все еще не наелся, — послал младшего брата в погреб, чтобы тот отрезал кусок от какого-нибудь мертвеца и принес наверх. Тот спустился в погреб и, схватив меня, отрезал порядочный кусок от моей ноги чуть повыше колена. Этот кусок пришелся так по вкусу старшему людоеду, что он сам спустился в погреб, чтобы забрать меня и поджарить на огне. Он поднял меня, перебросил через плечо, но не сделал и нескольких шагов, как я вонзил свой нож прямо ему в сердце. И он замертво рухнул на землю.

Потом в погреб спустился средний брат, тоже чтобы найти, чего бы поесть. Он, как и тот, взвалил меня на спину, но я его тоже заколол и уложил на землю рядом с братом.

А младший брат ждал-ждал за столом, когда принесут подкрепление, наконец разозлился и тоже спустился посмотреть, что это так задержало его братьев. Он нашел их распростертыми на земле, стал тормошить их и обнаружил, что они оба мертвые. Он с удивлением огляделся по сторонам и заметил меня. Размахивая над головой огромной железной дубинкой, великан бросился на меня. Он нацелился мне в голову и опустил дубинку с такой силой, что она на три фута вросла в землю. Но я успел увернуться, и ни один волос не упал с моей головы. Пока великан старался вытащить дубинку из земли, я подбежал к нему и трижды всадил ему в бок свой нож.