— Ну ты это и загнул — недоверчиво пробурчал Дипломат.

— Может немного и загнул, я точно не знаю. Однако могу утверждать, что за ближайшие 40–50 лет вся привычная жизнь на Земле может кардинально измениться. Посудите сами, с каждым годом сила экстрасенсорного воздействия одарённых повышается, всё больше и больше проявляются паранормальные явления. Вот, например, ты Сева у нас можешь взаимодействовать с водой. Умеешь одним прикосновением менять её агрегатное состояние.

— Ну да, могу заморозить, а вот кипятить ни хера не умею — проворчал увалень, и снова принялся разливать собственноручно охлаждённый портвейн в подставленные стаканы.

— А сколько ты мог три года назад воды заморозить одномоментно, чтоб потом в обморок не упасть от отката?

— Ну не знаю, до поступления стеклянную поллитру мог превратить в ледышку — вывел Сева, после короткой паузы.

— А сейчас сколько можешь заморозить?

— Да хоть целое ведро или даже два. А ещё я недавно научился над собой дождь дистанционно морозить и в град превращать, и теперь под ним могу не мокнуть.

— Вот видишь, твоя сила экстрасенсорного влияния перманентно растёт. А ещё прибавь сюда технику усиливающих воздействия жестов и стиль дыхания повышающий концентрацию, которыми нас обучали инструктора из научного центра. Кроме этого я читал что на западе внедряют новые технологии и усиливают воздействие с помощью полупроводников и высокочастотных серебряных катушек, запечатанных в изолированных объектах. Кстати я думаю наши учёные сейчас занимаются чем-то похожим.

— А ещё есть непонятные артефакты, изъятые из некоторых редких аномалий, перед их уничтожением. Говорят, что кое какие из них могут концентрировать стихийные силы природы. — Озвучил я тему что была табуирована, но слухи ходили и мне всегда очень хотелось, когда ни будь самому лично что-то из подобного запретного пощупать руками. — Так и что тебя так беспокоит? — Поинтересовался я, почувствовав тревогу в голосе Антона.

— Я боюсь, мы тут за железным занавесом постепенно стагнируем, из-за нехватки свежей информации — Ответив на вопрос, он спрятал дрожавший стакан, и заговорил более уверенно. — Хотя с другой стороны, научные направления, связанные с паранормальными явлениями, у нас в союзе стремительно развиваются и это значит, что за такими как мы будущее. Так что нам придётся держаться вместе — заговорщицки заключил Антоша и над его вытянутой рукой появилась крохотная светящаяся сфера.

— А вот это уже похоже на тост — провозгласил Дипломат и мы все дружно чокнулись. — А насчёт суеверий и замалчиваний, так вы парни и сами видели во время практики что творится вокруг — продолжил он, как только мы выпили. — И это происходит практически на окраине столицы нашей родины. Вот, например, наш Гена во время стандартного патрулирования засёк что-то непонятное, кажется если я не ошибаюсь, вон в той новенькой шестнадцатиэтажке. — Дипломат указал через лобовое стекло, на торчавшую из-за деревьев парковой зоны жилую свечку, находившуюся всего в каких-то пятистах метрах от нас. Именно на неё я, с периодичностью раз в две-три минуты, непроизвольно бросал задумчивые взгляды. — Гена что-то учуял неправильное, доложил стажирующему куратору, а что ему тот ответил?

— Пацан, не лезь куда не надо и прекрати гнать суеверную пургу — дословно повторил Антоша, лично присутствующий при разговоре с командиром взвода ППС, капитаном Шматько.

Всё о чём вспомнил Дипломат было чистой правдой. За двое суток до окончания практики в местном РУВД, ещё будучи курсантами, во время обыденного патрулирования территории новенького, ещё строящегося микрорайона, я в разгар солнечного дня заметил странные тени, ползущие вверх прямо по панельной стене многоэтажки. Затем почувствовал ледяное дыхание неугомонным затылком. Тогда мы прошлись по подъезду, и я даже в какой-то момент учуял, что вполне возможно на одном из верхних этажей происходит нечто паранормальное.

Однако услышав мой рассказ, капитан Шматько лишь отмахнулся и вкрадчиво объяснил, что мне не стоит лезть туда, куда собака свой нос не совала, а иначе я не получу хорошую запись в лист стажировки. Впрочем, я не успокоился и в последний день практики положил ему на стол рапорт, который он скорчив кислую рожу, спрятал в свой сейф, тем самым всё похерив.

А между тем даже сейчас, пока мы отмечали окончание важного собеседования, мой взгляд продолжал цепляться за торчавшую из-за деревьев многоэтажную свечку, скача от одного редкого светящегося окна к другому, а в мозгу крутились неприятные вопросы, заставляющие задуматься о том, что же так меня беспокоит? Кроме этого тот, условно чужой сон, всё так же не давал покоя.

— Да нет, не может быть. Не верю. Аномалия, так близко, прямо на окраине Москвы, её бы давно обнаружили — проговорил Антоша, как самый умный и вечно во всём сомневающийся член нашей небольшой компании.

— А я Генке верю — возразил Сева. — Раз он сказал, что там что-то стрёмное есть, значит там точно, что-то стрёмное есть. Вы же сами помните, как на первом году обучения всех минусов отправили на прочёсывание Измайловского парка. Искали потерявшуюся десятилетнюю пионерку. Так вот тогда именно Генка что-то учуял и указал старшему группы направление где нужно обязательно посмотреть.

Сева был прав. Тогда мой затылок почуял сквознячок и в очередной раз подсказал что рядом опасно. Немного покрутив головой, я понял откуда веет отвратным холодком и указал инструктору направление.

А через пятнадцать минут группа ликвидаторов именно там нашла небольшую аномалию с умирающей девчонкой внутри. Курсантов к зоне оцепления не подпустили, но через полгода тот самый инструктор, показал группе слайды из засекреченного уголовного дела, снятые на месте ликвидации аномалии.

Кадры были страшные. Между двумя обычными на вид раскидистыми клёнами образовался своеобразный неестественно выглядевший, выпуклый карман с неким растением в середине, проросшим из оплавленных трещин в окаменевшей земле.

Похожее на грибницу растение, густо оплело девочку чёрными корешками, глубоко вошедшими в её плоть, словно пыталось создать нечто безобразно симбиотическое. Дополняли отвратную картину несколько очень красивых, неземного вида радужных цветков, которые скорее всего и привлекли играющую в прятки школьницу.

Инструктор вкратце рассказал суть дела. Выяснилось, что в момент обнаружения девочка ещё дышала и даже слабенько, но говорила. Однако, как только спецы начали отделять вросшую в тело корневую систему, она забилась в агонии и больше в сознание не приходила.

По группе потом долго гуляли слухи, что она не умерла и её до сих пор держат в каком-то исследовательском центре. Кстати именно тогда нам первый раз показали кинокадры, на которых с помощью портативных, высокочастотных, электромагнитных резонаторов, ликвидаторы убирают все следы проявившейся аномалии.

— А ещё помните, как Генка рассказывал, что во время службу в армии учуял, что в сержанта, командира отделения, проник астральный подселенец.

— Не подселенец, а так называемый фантом — уточнил Антоша и нервно отхлебнул из запотевшего стакана.

— Да какая разница? — отмахнулся Сева и снова принялся всем разливать.

— Большая — возразил Дипломат. — Фантомы — это быстро развеивающиеся психоэмоциональные сгустки энергии. Они могут проникнуть в тело человека, контактирующего с аномалиями четвёртого типа, но быстро и бесследно исчезают, чаще всего, не успев причинить никакого вреда. А подселенцы — это большая редкость. Они психоэмоциональные отражения чего-то неизведанного. Проникают в сознание и могут существовать там в симбиозе с человеком долгое время, постепенно формируя новую личность. Обычно всё кончается очень плохо, постоянно слушающий чужие голоса человек, становится агрессивным и постепенно сходит с ума, но бывают и редкие исключения.

— Согласен — сказал я, и продолжая не сводить глаз с окон многоэтажки, чокнулся с протянутыми стаканами. — Тот точно был фантомом. Сержант Зайцев подхватил его в увольнении, скорее всего у закрытой шахты. Я всё понял, когда он начал ходить по ночам словно лунатик и нести какую-то околесицу про взорванные храмы падших богов и навсегда потерянный мир. А затем затылок как всегда предупредил что пора с этим что-то делать.