— Тётя Лида, ну скажи ей, — хныкнула Светка и надулась.

— Нет, Света, вот не надо на меня так примитивно давить, — покачала головой я, — меня ты убедила, я тебе помогла, с тренером в Доме пионеров договорилась. А с Риммой Марковной уже решай сама. Сможешь и её убедить — пойдёшь, не сможешь — будешь как Глиста эта ваша — только на скрипочке пиликать.

— Лида! — донёсся возмущенный голос Риммы Марковны. — Чему ты ребёнка учишь?!

Я пожала плечами и сообщила всем ещё одну новость:

— Кстати, Римма Марковна, если вы по поводу дачи не передумали, то начинайте подыскивать дом на лето. Только просьба небольшая, идеально, если бы там, на участке, была баня. Ну это так, мои мечты. И собираться придётся вам самой. От меня много помощи не ждите — сами понимаете, новая ответственная работа, я и так ничего не успеваю.

Ответом мне стала широкая радостная улыбка Риммы Марковны. Светка же внимание на переезд в деревню не обратила — она вся витала в мечтах о футболе и о том, как она «покажет» этому Куликову.

Ну что же, пусть попробует. Честно говоря, я, как и Римма Марковна, как и тренер Иван Карпович, не приветствую такие эксперименты. Не зря за столько времени сложилось устойчивое отношение и гендерный подход к спорту. Это основано на отличиях в нашей физиологии. Да, есть женщины, которые дают сто очков мужчинам в отдельных видах спорта, но это скорее исключения. Кроме того, они потом расплачиваются своим здоровьем. Но сейчас я должна поддержать Светку. Пусть она научится сама делать выводы — подходит ей это или нет, научится принимать поражения и выходить из них с высоко поднятой головой. Я категорически против выращивания детей в жизненной «оранжерее», потом из них получаются одуванчики, которые при первых жизненных оплеухах впадают в депрессию и ломаются. Это неправильно.

Поэтому Светка на футбол пойдёт!

Не успела я утром прийти в теперь уже мой полуподвальчик, а под дверью меня ждала Людмила, мой новый личный секретарь. Это была деревенская девятнадцатилетняя девушка, чуть неуклюжая, с широким простоватым лицом, и здоровым румянцем на всю щеку. Возложенной на неё миссией она была горда до невозможности, меня же боялась и сильно робела.

— Здравствуйте, Лидия Степановна! — завидев меня, звонким голосом воскликнула она и смущённо покраснела.

— Здравствуй, Людмила, — чуть удивилась такому напору я, но похвалила. — Рабочий день ещё не начался, а ты уже тут.

— Мне Зоя Анатольевна сказала, чтобы я прямо с утра к вам зашла, — сообщила она.

— Ну так заходи, — я отперла кабинет.

Мы вошли.

— Ты график докладов составила? Тебе же передали? — спросила я, раскладывая блокнот и копии ГОСТов.

— Ну… я… сперва составила, сначала там Тамара Викторовна и Марлен Иванович с девяти до девяти тридцати, а потом с десяти до пол-одиннадцатого — Ксения Владимировна и Фёдор Кузьмич, — начала старательно отчитываться Людмила, косясь в блокнотик одним глазом. — Но потом пришла Капитолина Сидоровна и велела показать ей график. Я показала, а она кричать сразу начала и сказала, что первая будет она, а потом будет Фёдор Кузьмич, а потом…

— Стоп! Людмила, — хлопнула рукой по столу я, — давай сразу договоримся так. Твой начальник — я. Как меня зовут, и кто я такая, надеюсь, ты знаешь?

Людмила мучительно покраснела и несмело кивнула.

— Прекрасно, — продолжила я. А ты — мой личный секретарь. Я подчёркиваю — личный. Мой. Секретарь. А это значит, что никто, ни Капитолина Сидоровна, ни остальные не имеют права у тебя что-то требовать им показывать, кричать на тебя, а уж тем более менять мой график без моего разрешения. Это понятно?

На глаза Людмилы набежали слёзы, но она мужественно кивнула и в этот раз.

— Вот и молодец, — примирительно сказала я, — ругать тебя не буду. Но если опять кто-то начнет кричать или что-то требовать — отправляй их прямиком ко мне. Разберёмся. Договорились?

— Да… — прошептала Людмила.

— Хорошо. А теперь записывай новый график, — ухмыльнулась я, мысленно потирая руки, — первым ко мне на доклад пригласи, пожалуйста, Фёдора Кузьмича.

Я уже поняла, что это тот сердитый мужчина. Вот и начнём знакомство с него.

— Дальше, — я чуть задумалась. — Вторым я хочу видеть Иванова. Он вчера подходил по поводу графика?

— Подходил, — кивнула Людмила, — но там Тамара Викторовна на него так наругалась, что он сразу ушел. И ничего не сказал.

— Вот и чудненько, — широко улыбнулась я. — Значит, его вторым сразу и приглашай. А с десяти до пол-одиннадцатого я послушаю доклад Любимкина. И, если успею — то Герих. Хотя это вряд ли. Поняла?

Людмила кивнула, записывая.

— И не забудь сообщить об этом остальным. Чтобы люди не тратили время и не ждали под кабинетом, — я внутренне ухмыльнулась, представив, как Людмила сейчас придёт сообщить Щуке, что её в графике нету.

Моя секретарь с усердным видом записывала в блокнотик.

— Дальше… — я заглянула в свои записи, — пока я тут буду собеседования с товарищами проводить, сходи, пожалуйста, к Егорову, он за технику безопасности отвечает, и возьми у него всю информацию по несчастным случаям в производственных цехах. За последние три года давай. Там акты у него должны быть. Или в архиве. В общем, пусть все акты поднимет.

Людмила кивнула.

— И лучше пусть сам тоже подойдёт, — задумалась я, — скажем, после обеда. Даст мне разъяснения по актам.

Я отпустила Людмилу, а сама села планировать.

В то, что вверенный мне коллектив удалось усмирить, я не верила ну ни капельки. Это так, временная победа. Даже не победа, а небольшой приоритет. Приоритетик. Скоро ребятишки придут в себя и постараются отдать мне с процентами. Поэтому нужен такой ресурс, на который я смогу опираться в дальнейшей работе. На данный момент этим ресурсом могут выступать только производственные отделы. Рабочий класс у нас рулит. А чтобы цеховики захотели идти за мной в огонь и воду, я должна дать им то, чего у них нету и чего им очень хочется. И начать нужно с малого, сразу всё вываливать нельзя. Вот потому я вчера и прогуляла полдня в библиотеке.

Я расчертила страничку на три колонки и, пока не забыла, принялась вносить пункты, когда в дверь постучали. Я глянула на часы — ровно девять ноль-ноль.

— Входите, Фёдор Кузьмич! — крикнула я и раскрыла парку с его личным делом.

В кабинет степенно, с достоинством, вошел долговязый пожилой мужчина сердитой наружности. Ну что ж, будем знакомиться.

— Присаживайтесь, — я радушным жестом указала на стул для посетителей. — Для начала давайте познакомимся.

— Кузнецов Фёдор Кузьмич, — проскрипел он, голос у него оказался резкий, неприятный.

— Смотрю, Фёдор Кузьмич, вы к нам перевелись недавно, — я указала рукой на личное дело, и мужчина чуть поморщился. — И опыт работы у вас очень даже впечатляет. И на вагоностроительных заводах вы работали, и на локомотивном побывали.

Фёдор Кузьмич кивнул и чуть приосанился.

— Ого, а последнее место работы — «Днепровагонмаш»! — я быстро перелистала документы личного дела и закрыла папку, — А к нам вы как же, Фёдор Кузьмич? Производственная ссылка? После легендарного «Днепровагонмаша» — к нам в депо «Монорельс»?

— Да нет, не ссылка, — морщинистое лицо Фёдора Кузьмича разгладилось, он позволил себе даже усмехнуться, — дочка замуж тут вышла, внучка у меня уже появилась, а там после смерти жены я один был, вот они меня сюда переехать и уговорили.

— Аа-а-а-а… тогда понятно, — улыбнулась в ответ я, — ну и как вам наше депо «Монорельс» с высоты, так сказать, производственного полёта и опыта?

— Ну, в принципе нормально…, — дипломатично ответил Фёдор Кузьмич, но взгляд его чуть вильнул.

— Но не так как хотелось бы…— закончила за него фразу с усмешкой я.

Фёдор Кузьмич вздохнул и снова осторожно улыбнулся. Мол, не я это сказал, но так-то ты права.

Мы немного поговорили о проблемах ремонта крановых дрезин и о том, что нам, для депо «Монорельс» необходим путевой моторный гайковёрт, и что конвейеры и система рециркуляции у нас устарели, и что персонал надо обучать из своих молодых кадров, что потенциал есть, вот только… В общем, много чего обсудили. Фёдор Кузьмич возглавил отдел метрологии и во всех этих нюансах разбирался преотлично.