— Как будет угодно моему Жрецу.

Проснулся Эрфиан поздно — солнце уже поднялось. Он лежал, слушая дневные звуки за стенами шатра, и думал о том, что вчера выпил чересчур много вина. Праздник удался: костер не гасили до утра, танцы не прекращались, слуги едва успевали подносить новые кувшины и блюда. Нориэль и Царсина, плечи которой покрывал золотой плащ, сидели во главе стола и принимали поздравления. Жрица мало говорила, почти не притрагивалась к еде и выпила только один глоток янтарного вина. Ее Жрец выглядел так, словно ему хочется убежать и зарыться в глубокую нору в лесу, но улыбался и отвечал каждому, кто с ним заговаривал.

Жрица Эдна пела и танцевала вместе с молодыми эльфийками. Эрфиан танцы не любил, но знал, что на больших праздниках сидеть в стороне невежливо. Молодая Агар с удовольствием отплясывала с ним у костра, ее сменила Айша, а Айшу — незнакомая ему эльфийка, юная, почти девочка, отводившая глаза. Эльфийку как ветром сдуло, когда к Эрфиану подошла Царсина и спросила, не слишком ли он занят, и не хочет ли с ней потанцевать. Жрица двигалась уверенно и изящно, казалось, она не касается земли. От нее пахло розовым маслом, остриженные пряди задевали его щеку. Царсина поинтересовалась, весело ли ему, а потом сказала, что хочет видеть его в своем шатре завтра, сразу же после того, как он проснется.

Вспоминания об этом танце вызывали у Эрфиана смешанные чувства: нежность, желание и легкий стыд. Проснулась ли Жрица? Нужно найти ее служанку и спросить об этом, чтобы не заявиться раньше времени.

Царсина успела одеться и причесывалась, стоя перед большим зеркалом. Нориэля нигде не было — наверное, Жрец все еще нежился в постели.

— Это было не так плохо, как я думала, — заговорила Жрица. — Мой муж скромен, как лунная дева, что нельзя отнести к достоинствам мужчины, не умеет танцевать, умирает от страха при мысли о том, что когда-нибудь возьмет в руки оружие и говорит почти шепотом, зато в постели вполне себе ничего. Кто его научил? Не ты ли, Хлоя?

Служанка, приведшая Эрфиана, залилась краской.

— Что ты, моя Жрица!..

— Ты поздно встал, Эрфиан. У тебя не болит голова? Или во всем виновата прекрасная эльфийка?

Царсина в последний раз пригладила волосы и отложила гребень.

— Расскажи про подарки, — снова обратилась она к служанке. В ее тоне не было даже намека на заинтересованность.

— Король светлых эльфов подарил моей Жрице украшения из вампирского золота и наряды из дорогих тканей, — начала перечислять Хлоя. — Также платья и украшения принесли…

Жрица отмахнулась.

— Когда они уедут, распорядись отдать платья живущим в деревне женщинам.

— Моя Жрица не хочет взглянуть на них? — удивилась служанка.

— Я выберу самое красивое украшение и самое красивое платье и отдам их тебе. Остальное можешь раздать.

— Моя Жрица добра, но у меня, благодаря ее милости, достаточно платьев.

Царсина поправила на плечах темно-синюю шелковую накидку и села на подушки.

— Хорошо, отдай все. Что еще?

— Шаман одного из человеческих племен подарил моей Жрице амулет, охраняющий сон, и бутылку черного вина.

— На что мне черное вино?

— Шаман сказал, что оно… м… — Служанка снова покраснела. — Оно делает женщину неотразимой. Ни один мужчина не устоит перед ее чарами.

Царсина прилегла, подперев рукой щеку.

— Лучше бы он подарил мне бутылку черного вина, которое сделает неотразимым моего Жреца. Оставь амулет, а вино забери себе. Что еще?

— Сын другого шамана подарил моей Жрице кинжал с рукоятью, выточенной из слоновой кости и украшенной янтарем. Он сказал, что хозяина этого кинжала будут охранять боги войны.

— Покажи мне его. Потом. А пока оставь нас с Эрфианом наедине.

— Как будет угодно моей Жрице.

Царсина сделала гостю приглашающий жест, и он опустился на пол напротив нее. Их разделял невысокий стол, на котором, помимо маленькой тарелки с фруктами, стояло знакомое Эрфиану блюдо.

— Ты вернулся быстрее, чем я ожидала, — отметила Жрица, раскладывая камешки в соответствии с правилами игры. — И кто бы мог подумать, что это случится в один из самых кошмарных дней моей жизни.

— Я уверен, придет день — и моя Жрица полюбит своего Жреца.

— Иногда я жалею, что не соблазнила тебя. Меня бы веселили эти воспоминания. Знаешь, что сказала мне мама, когда увела с завтрака? Иногда нужно проиграть бой для того, чтобы выиграть войну. Твой ход, юноша.

Эрфиан передвинул пару камешков и сложил руки перед собой, изучая блюдо.

— Так как же ты оказался здесь вовремя? — заговорила Царсина, делая ответный ход.

— Один из моих друзей сказал мне, что в деревне готовятся к торжеству, моя Жрица.

— Кто он?

— Безликий.

Жрица понимающе улыбнулась.

— Табал. Старый плут. Как он себя чувствует?

— Живет и здравствует. Моя Жрица с ним знакома?

— Разве он тебе не рассказывал?

— Признаться… нет.

— Друзей у него мало, а тех друзей, которые не мечтают его отравить или зарезать во сне, можно пересчитать по пальцам одной руки. Ходи, юноша. Кажется, ты приобрел плохую привычку думать долго.

Эрфиан убрал с блюда несколько камешков. Царсина тут же переместила на их место своих «воинов».

— Что связывает тебя с Табалом? — задала она очередной вопрос.

— Я учился у него, моя Жрица.

Рука Царсины замерла над блюдом.

— Ты был одним из Безликих?

— Да, моя Жрица.

— То есть, теперь ты богат и умеешь убивать?

— Не только убивать… но моя Жрица права.

Царсина провела невидимую черту между двумя «армиями» на блюде.

— Мне жаль, юноша, но сегодня боги не на твоей стороне.

Эрфиан и сам это видел. Жрица не сделала последний ход, который закрепил бы за ней полную и безоговорочную победу. Смилостивилась. Где была его голова?

— Победа досталась моей Жрице заслуженно.

— Когда ты в последний раз проигрывал? Когда встретил седьмую весну?

— Это было давно, моя Жрица.

Янтарные глаза Царсины потемнели.

— Ты поддался, мерзавец?!

— Моя Жрица немилостива ко мне. Я долго не играл и успел подзабыть правила.

Царсина вгляделась в лицо Эрфиана.

— Ты лжешь? — наконец нарушила она тишину, улыбнувшись.

— Это чистая правда, моя Жрица.

— Ладно. Ты помнишь наш последний разговор, юноша?

— Моя Жрица хотела мне что-то предложить.

— Я хочу сделать тебя своим советником.

Эрфиан, до этого изучавший блюдо, медленно поднял глаза. Царсина наблюдала за ним со спокойным, почти усталым видом.

— Советником, моя Жрица? Но какие советы я могу тебе дать?..

— Ты умен, спокоен, не боишься ошибаться, любишь и умеешь учиться, видишь суть, обладаешь хорошей памятью, внимателен к деталям. Ты будешь сидеть по правую руку от меня, главного воина, и обращаться к тебе я буду часто.

Царсина замолчала и принялась убирать с блюда камешки. Она ждала ответа, но это предложение так удивило Эрфиана, что он вконец растерялся.

— Твоей Жрице удалось застать тебя врасплох? — насмешливо спросила хозяйка шатра.

— Моя Жрица права.

— Что я могу сделать для того, чтобы ты сказал «да»? Деньги у тебя есть, власть тоже будет. Ты обзаведешься собственным шатром, который обставишь по своему вкусу. Теперь тебе пора обзавестись очаровательной женой и детьми.

— Я ничего не смыслю в военных делах, моя Жрица.

— Не скромничай. Табал — хороший учитель, а ты — хороший ученик. Скоро на этом свете не останется ни одного города, в котором не жили бы люди и темные существа, доставляющие тебе сведения. Сначала ты будешь советником главного воина, а потом — кто знает — и советником Жреца.

— Я должен подумать, моя Жрица.

Царсина убрала блюдо на пол.

— Лестью тебя не взять, и на твоем тщеславии я тоже сыграть не могу. Думай. Торопить я не буду. Обратись ко мне, если в твоем шатре будет чего-то недоставать.

— Сделаю это с радостью, моя Жрица. Но после того, как вернусь.