Отвары он мог готовить с закрытыми глазами, а магия не давалась. Кто может спорить со Сновидцами, которым предназначено стать шаманами с детства?.. Но вампирша уверила ученика, что мудреные настойки, которые те начали пить, будучи детьми, ему не нужны. Он — темное существо, в нем течет кровь янтарных Жрецов.

Слова наставницы подбодрили Эрфиана, и он взялся за дело с новыми силами. Теперь он знал, как Сновидцам удается выдумывать сказочные миры, водить незадачливых путников из одного прекрасного сада в другой, исцелять любую болезнь, даже воскрешать из мертвых, а порой и предсказывать будущее. Это не было похоже на магию Жрецов, о которой он так много слышал, хотя те иногда видели вещие сны. Определения «злая» и «дурная» для магии Сновидцев подходили хорошо. Неудивительно, что их культ пользовался недоброй славой — за такой дар можно заплатить только кровью.

Но Эрфиан не собирался использовать знания, полученные от Нави, кому-то во вред. Он часто думал про молодую Диа, решившую повеселиться и обрекшую его на страдания. Другой на его месте решил бы отомстить. Встретился бы он с Нави, если бы не Сновидица? Боги знают. Он вспоминал о Диа с теплом. Ей шли длинные волосы. И почему наяву она их стрижет?..

Когда Эрфиан лежал в постели, ему казалось, что вокруг нет ни души — только пустыня с одной стороны и море с другой. Но как-то раз Минар предложила ему полюбоваться закатом, и он с согласился. Служанка положила в небольшую корзину фрукты и пару лепешек, и они, спустившись вниз, устроились на каменных ступенях у входа в замок. Девушка отводила глаза — ее смущало общество неожиданно появившегося в их с Нави жизни существа другого пола, но она уже не называла его «мой господин».

Диск солнца опускался за горизонт, окрашивая облака во все оттенки красного. Служанка сидела, обхватив руками колени, и смотрела на небо. Эрфиана заинтересовало другое. Пустыня, расположенная под горой, не была необитаемой. Далеко внизу он видел множество шатров и небольших домов.

— Что это за город? — спросил Эрфиан у Минар. Назвать его деревней язык не поворачивался.

— Госпожа называет его «Хошех», — ответила служанка.

— Хошех, — повторил Эрфиан. Где он слышал это слово? Как-то раз небольшое племя бедуинов-кочевников посетило деревню Жрецов, и вождь рассказывал о городе из белого камня — на таком языке говорили его жители. — Это значит… «тьма»?

Минар пожала плечами, сказав, что в городе не бывала и понятия не имеет, кто там живет. За ужином Эрфиан принялся расспрашивать Нави. Точнее, задал он один вопрос. Этого хватило.

— Не смей приближаться к городу. — Говорила вампирша спокойно, но Эрфиан с трудом подавил желание подняться и уйти — злить Нави ему не хотелось. — Я спасла тебе жизнь, но могу и забрать ее. Если ты хочешь остаться в живых, не приближайся к городу. Никогда.

— Там опасно?

— Можешь считать, что там опасно, глупый эльфенок, — бросила вампирша и отвернулась. — Спустись к морю. Поброди по горам. Но к городу не подходи.

Больше за вечер Нави не сказала ни слова.

Море очаровало Эрфиана. Он спускался на берег до рассвета, стоял у кромки воды и слушал шум волн. В этом звуке было столько мира и покоя, что он мог растворить любую боль, прогнать самые тяжелые мысли. Эрфиан совершал долгие прогулки, стараясь дышать как можно глубже и запомнить вкус свежего воздуха — в замке его не хватало. Слабость уходила, тело становилось послушным, сильным и гибким. Он поднимался по склону горы, упражнялся в стрельбе из лука в лесу, собирал лекарственные травы, ел ягоды и плоды. К полудню он возвращался в замок, где обедал с Минар.

Дни плавно и лениво перетекали один в другой. Сменилась весна, за ней — еще одна. Эрфиан пытался понять, что его гнетет, и наконец решился дать имя этому чувству. Тоска. Но тосковал он не по своей деревне и не по родным, а по женщине, которая спасла ему жизнь.

Он все чаще ловил себя на мысли, что отлучки вампирши расстраивают его. Засыпая, думал о ней, ждал ее возвращения. Как-то раз во время очередной прогулки по горам он увидел белоснежные цветы и уже почти сорвал их для того, чтобы подарить Нави, но передумал. Она не эльфийка. Обращенным дарят не цветы, а ожерелья из вампирского золота и драгоценных камней, платья из дорогих тканей. На худой конец, приводят еду. Чего доброго, швырнет ему эти цветы в лицо и решит, что он над ней смеется.

Эрфиан хотел видеть ее чаще… чуть чаще, чем обычно. Проводить с ней чуть больше времени. Ему хотелось лучше ее узнать. Помнит ли она свою жизнь до обращения? Как попала сюда? Почему живет одна? Есть ли у нее обращенные дети? Может, у нее есть возлюбленный, и уезжает она к нему?..

В тот вечер они сели ужинать позже обычного. Нави долго не появлялась в дверях своей спальни. Эрфиан сидел, оглядывая накрытый Минар стол. Он не прикасался к еде весь день, но голода не чувствовал. Что, если Нави уже спит? Вампиры по ночам не спят, но у хозяйки замка было много странностей — она могла бодрствовать несколько дней кряду, могла провести неделю в привычном для обращенных существ глубоком забытьи. Он не видел Нави так долго, с прошлой луны. Она находилась в замке, но не показывалась ему на глаза — принимала гостей и занималась ведомыми только ей делами. Думать о том, что она избегала его, было неприятно. Думать о том, что она предпочитала общество другого мужчины — и того хуже. Но она вольна проводить свои дни так, как сочтет нужным. Обращенные, необращенные, люди — приходили все. Да пусть меняет мужчин хоть каждую ночь, если ей так угодно.

Нави появилась в комнате в тот момент, когда Эрфиан поднес к губам чашку с травяным отваром. На вампирше была свободная темно-синяя накидка из легкой прозрачной ткани, подпоясанная тонким кожаным ремешком. Волосы она собрала в сложную прическу.

— Надеюсь, гости не слишком утомили тебя.

Нави смерила Эрфиана безразличным взглядом. Он отвел глаза. Впервые в разговоре с ней он позволил себе такой тон, и впервые задумался о смысле слов уже после того, как их произнес.

— Мне приятна твоя забота, мальчик. Почему ты не ешь?

— Я не голоден.

— Ты лжешь.

Вампирша поставила перед ним плошку с апельсинами и виноградом и села на гору небольших подушек. Заговорила она только после того, как Эрфиан снял кожицу с одного из фруктов, разделил его на дольки и принялся жевать.

— В последнее время мы редко видимся. Ты изменился. Что тревожит тебя?

— Я заскучал.

— И снова ложь. Когда-то ты доверял мне.

Эрфиан поднял голову и посмотрел вампирше в глаза.

— Ты знаешь обо мне все. Но я ничего не знаю о тебе. Ты — вампирша по имени Нави, у тебя есть замок и служанка по имени Минар, ты целительница, хорошо знакома с магией Сновидцев. Я и понятия не имею, откуда ты родом, куда уходишь, каких гостей принимаешь. Я даже не знаю, какую ты предпочитаешь еду. Женщин? Мужчин? Темноволосых, светловолосых, рыжих? Разве доверие не должно быть взаимным?

Нави повертела в руках кубок с вином.

— Спрашивай, мальчик.

— А твои гости не будут против того, что я задерживаю тебя?

— Мои несуществующие гости подождут. С чего мне начать?

— С того, что кажется тебе самым важным.

Вампирша подняла руку к прическе, рассеянно тронула выбившуюся прядь, упавшую на щеку.

— Мой создатель меня ненавидел.

— Он бросил тебя?

— Я ушла сама. Он совершил глупость.

— Я не понимаю.

Нави отставила кубок, села прямо, сложив руки на коленях, и посмотрела на Эрфиана.

— Мальчик. — Тон ее был мягким — так говорят с детьми, которые могут не понять смысла сказанного. — Я бы многое отдала за то, чтобы узнать, как звучит твой голос. Ты красивый юноша, Эрфиан. Голос должен быть тебе под стать.

— Но ведь мы…

Вампирша потеребила мочку правого уха, в которой красовалась небольшая золотая сережка.

— Я ни разу не слышала, как поют птицы. Не знаю, как шумит море. Как шелестит листва в лесу. При рождении боги не даровали мне слух.