…Курганы, кручи и вершины
Теснятся в неприветный ряд;
До сей поры они хранят
Свои суровые былины…
Зайдет ли речь о давней были —
Нам старики передают:
«Здесь из оврага выходили,
Там барки грабили, а тут —
На самой вышке, у Дурмана —
В лесу разбойничий был стан,
Да Стеньки — слышь ты — атамана
Подстерегали караван!..»
Под шапкой утренних туманов
Молчат сосновые леса
Про удальство и чудеса
Давно погибших атаманов…
Давно в горах не свищет пуля,
Кистень в лесу не сторожит;
Лишь чайка в воздухе дрожит,
Свою добычу карауля…
Из труб поселка дым взлетает,
Земля сохою поднята,
Стучит топор, и выплывают
В горах седые беркута…
Но дух людей, которым тесен
Казался мир в избытке сил,
Родной напев поволжских песен
В своем размахе сохранил.
И песня та путиной долгой —
И величава и стройна —
Несется вместе с синей Волгой,
Кидая в душу семена…
Кто песню вольную заслышит,
Кто от души ее споет —
Любое сердце расколышет,
Любые цепи разобьет.
Исполнилось Стеньке пятнадцать лет,
С Ярославля Стенька в кашевары сел
К именитому разбойнику Уракову.
Взял его Ураков в подручники,
Что в подручники — есаулики.
Видать соколенка по напуску,
Видать подростка по замыслу.
«Не рука тебе, малый, кашу варить.
Давай-ка, Стенька, дружбу водить,
Богатые сёла на дым пускать!
Прокормила меня Волга-матушка,
Приютили горы Жигулёвские…
Али нам двоим да и места нет —
Атаману Уракову с Разиным»?
Отвечал Степан на его слова:
«Будет, Иван, да не в версту, брат…
Пойти — пойду, чур — не каяться».
На ловца-стрельца и зверье бежит:
Проплывает раз суденышко купецкое,
Дорогими товарами полным-полно.
Атамановы глаза разгорелися
Что на те ли на товары на купецкие, —
Атаман кричит: «Вон видать одно!»
А Степан — ему: «Не замай! Бедно!
Коли взял Степана в товарищи —
На такой борошо́н не заглядывайся,
Поджидай товару настоящего!»
На другое утро богатей того
Проплывает суденышко купецкое —
Атамановы глаза разгорелися
На чужой товар пуще прежнего, —
Атаман кричит: «Вон еще одно!»
А Степан — ему: «Не замай! Бедно!
Коли взял Степана в товарищи,
На такой борошо́н не заглядывайся, —
Поджидай товару настоящего!»
Как и зло взяло Уракова на Разина:
Он выхватывал пистолю из-за пояса,
Выпускал в него заряд да приговаривал:
«Не летать галчонку впереди орла!
Не бывать мальчишке мне указчиком!»
Есаул от пули не пошатнулся,
На кудрях черна шляпа не ворохнулась,
Атаманову пулю взад катит,
Взад катит да приговаривает:
«Не кидайся зря: — пригодится, брат!»
Атаманушка со страху окарачь пополз;
А Степан хватал пистолю разряженную,
Он без пороху разбойника на месте клал;
Собирал его удалых добрых молодцев,
Говорил им, разудалый, таковы слова:
«Покажу вам, братцы, волюшку пошире той!
Айдате-ка, ребята, под Астрахань!»
Государевым указом
Атаману-вору Стеньке
Все прошедшие вины
С голытьбою прощены.
Откачнулся, разудалый,
Прочь от шаховой земли
И опять на Волгу сгрудил
Все суда и корабли.
Снова Стеньке с казаками
Вплоть до Дона вольный ход —
И до Астрахани Волгой
Он на Соколе плывет.
Вот и устье с камышами,
Святорусская земля;
Вон и башни зачернели
Астраханского кремля…
С каравана шум несется,
Песни, крики и пальба…
Дует свежая моряна
В парусовые зоба.
Вьются шали дорогие
На мачтовых деревах;
Снасти шелком перевиты,
Позолота на кормах…
А на пристани собрался
Астраханский вольный люд,
Машут шапками на Волгу,
Не расходятся и ждут.
Сходни брошены на берег;
Атаман вперед идет;
Перед соколом залетным
Расступается народ.
Да и есть чему дивиться:
Ворот золотом расшит,
На кудрях сибирский соболь,
На кафтане — аксамит.
А за ним толпою пестрой
Сходят царские стрельцы,
И низовые бурлаки,
И донские удальцы.
«Здравствуй, батюшка родимый! —
Все кричат, и стар и мал. —
Подобру ли поздорову?
Где, кормилец, пропадал?» —
«На царя работал, братцы;
За святую бился Русь…
Вот опосле, время будет —
Здесь делами разберусь;
А теперь гулять приглянул!
Пей, народ, на Стенькин счет!..»
И с ватагою казацкой
Шумно городом идет.
Всех поит, не разбирая,
Государевым вином,
Серебро горстями мечет,
Стелет улицу сукном.
А бабье и девки ловят
От удалых нарасхват —
Бирюзу, цветные бусы,
И парчу, и кановат.
Словно город весь огулом
Стал царевым кабаком:
Только Стенька показался —
Всё по городу вверх дном.
С воеводой вместе ходит;
По кормленому плечу
Бьет рукой да шутки шутит:
«Не ворчи! Озолочу!»
А чего ворчать? Недаром
Воевода с ним в ладу:
Стенька будет посильнее
Воеводы в городу…
За Степаном — только свистни —
Колыхнется весь народ…
А кому охота биться
За царевых воевод?
